Сухопутные войска

Народы, испытавшие на себе удары войска татар, были просто поражены их военной мощью. Главные причины такого восхищения крылись, естественно, в тех колоссальных успехах, которых этот народ добился в столь короткое время. Оно являлось также следствием парализующего воздействия того ужаса, который наводила на народы Восточной Европы и Ближнего Востока новая татарская тактика ведения боя.

Она заключалась в массированном применении конницы, прошедшей выучку в степях Внутренней Азии. Именно коннице, использовавшейся везде, где это было возможно, то есть на относительно ровных участках местности, обязаны татары своими столь головокружительными успехами. Территория Кыпчака представляла собой практически идеальные условия для действий конных воинов. Причем в первое время татары использовали даже верблюдов, например в 1240 году под Киевом.

Нет ничего удивительного в том, что данный род войск являлся в Кыпчаке предметом особой заботы и везде использовался весьма эффективно, даже при разрешении вну-тримонгольских разногласий. Но в гористой местности, как на Кавказе, или в областях с неблагоприятным для монголов климатом, как в Южной Персии, а также в южных прибрежных районах Каспийского моря они не добивались успеха и почти не продвигались вперед. Большие трудности, если не имелось в наличии достаточного количества пленных в качестве «пушечного мяса», доставляла также осада городов.

Конница являлась основой монгольских сухопутных войск, и в ней служили преимущественно монголы и тюрки. А вот пехоту составляли представители покоренных народов, причем не только «свежие» пленные, но и воины, состоявшие на регулярной службе. Джованни Плано Карпини пишет, что монголы призывали в свое войско треть всех подросших юношей покоренных государств, а грузинские источники упоминают о введенных Бату именных списках личного состава. По некоторым данным, в 1263–1264 годах Берке намеревался осуществить насильственную мобилизацию всех юношей, достигших десятилетнего возраста, для военного похода против Хулагу.

В качестве вспомогательных войск русские князья часто предоставляли монголам свои дружины, как, например, в 1319 году в боях против аланов, из которых после смерти Ногая, по непроверенным данным, 16 тысяч хотело перейти на службу к византийцам, чтобы не оказаться в войске под началом Тохты. В войске Тохты, воевавшем против Ногая, тоже были русские дружины.

Русские служили обычно в пехоте, так как кавалерия на Руси стала развиваться значительно позже. Однако стоит заметить, что по мере роста народного сопротивления владычеству татар русских становилось в армии захватчиков все меньше. Но не только они одни повышали боевую мощь татарского войска. В нем были представлены практически все народы. В 1380 году Дмитрию Донскому, например, наряду с татарами противостояли армяне, черкесы, аланы, жившие в Крыму генуэзцы и мордвины, не считая русско-литовских вспомогательных дружин, поддерживавших Мамая.

Можно легко понять, что небывалые до той поры военные успехи монголов приводили к тому, что народы, вступавшие с ними в соприкосновение, намного преувеличивали их численность. Подобное характерно для всех средневековых летописцев. Поэтому их данным о наличии 350 тысяч или 700 тысяч и даже 2 миллионов 500 тысяч воинов в Золотой Орде вряд ли можно доверять. Кроме того, следует учитывать, что как в начале своего военного похода в Переднюю Азию, так и в XV веке татары возили с собой куклы с оружием, походившие на воинов. Это делалось для того, чтобы зрительно численность их войска казалась больше.

Поэтому более-менее достоверные сведения о количестве воинов у монголов встречаются довольно редко. Например, данным о 30 тысячах человек во вспомогательном войске на Кавказе в 1254–1266 годах и 20 тысячах воинов, стоявших гарнизоном там же в 1304 году, можно хоть как-то доверять. А вот число воинов в 40 тысяч человек в Рутении в 1340 году явно преувеличено.

Согласно последним подсчетам ученых численность всего войска Чингисхана во время его вторжения в Иран составляла 150–200 тысяч человек, поэтому для армии Золотой Орды, составлявшей лишь часть всего войска объединенной монгольской империи, максимальная оценочная цифра в 60 тысяч воинов будет правильной. Причем в это число входила и значительная часть вспомогательных войск покоренных народов. Естественно, по мере заката Орды численность ее войска сокращалась и к концу XV столетия едва ли превышала 20–30 тысяч человек.

Но даже тогда, когда ослабление Орды было очевидно, великий князь Литовский Александр в желании привлечь татар на свою сторону продолжал по-прежнему переоценивать численность ее войска, считая, что в нем имеется 60, а то и 100 тысяч человек.

Польский военный историк Ольгерд Гурка[440], сравнивая различные данные, пришел к выводу, что численность войска не всей Золотой Орды, а только крымской в XVII–XVIII веках не превышала 18, максимум 35 тысяч воинов. Такая оценка с соответствующими изменениями применима и к временам Золотой Орды.

В военных походах татарское войско обеспечивало себя пропитанием и фуражом самостоятельно, хотя вопросы снабжения, а также выплаты денежного содержания в Орде были отрегулированы. По данным на 1327 год, денежное довольствие одного воина составляло двести динаров серебром в год. В 1337 году, когда власть ханов достигла своего максимума, на содержание, пропитание и обслуживание одного воина выделялось два раба, тридцать овец и пять лошадей. Для приготовления пищи у него имелся латунный котел, а для провоза багажа, прежде всего оружия, – повозка.

Не исключено, что во время длительных военных походов на повозке воина ехала и его жена, а также дети. В критические моменты женщины усиливали боевую мощь войска. Но в то же время они сильно замедляли скорость продвижения. Поэтому время от времени приходилось образовывать походную стоянку, в которой женщины с детьми оставались, а воины следовали дальше. Однако такие стоянки часто становились объектами вражеского нападения.

Построение войска осуществлялось по десятичной системе, когда десять человек образовывали маленькое подразделение. В свою очередь, десять таких маленьких подразделений составляли более весомое подразделение и так вплоть до соединения в десять тысяч воинов (так называемый тумен или по-русски «тьма»), представлявшего собой основную боевую единицу монгольского войска. Этим соединением командовал бек или оглан. Оба предположительно имели одинаковые властные полномочия и отличались друг от друга только тем, что огланами называли принцев правящего дома, а беками являлись либо вожди древних племен, либо другие заслуженные генералы.

По нашим сведениям, командиров туменов было значительно больше, чем самих таких соединений. Например, Ибн Баттута пишет, что по случаю праздника в 1333 году только в Сарае собралось по меньшей мере семнадцать таких командиров. Такое тоже могло привести к существенной переоценке численности войска Золотой Орды. Ведь на праздник в столице не могли собраться все командиры туменов, так как это повлекло бы за собой подрыв обороноспособности империи.

И хотя точное количество и расположение гарнизонов нам неизвестно, в источниках подчеркивается, что только на Кавказе находилась значительная часть татарского войска. В одном месте говорится о двадцати таких войсковых соединениях. Вильгельм фон Рубрук, например, утверждает, что в 1254 году они находились на границе с тогда еще не покоренной Аланией (Осетией). Часть соединений, без сомнения, должна была прикрывать и другие границы империи. Так, до нас дошли сведения, что в 1266 году в Бухаре размещалось 16 тысяч воинов, которые находились в оперативном подчинении Менгу-Тимура в его борьбе с Абагу[441].

Произведение в генералы большего числа людей, чем имелось войсковых соединений, могло быть связано с тем, что с получением такой должности они автоматически становились ленниками хана с ежегодным доходом в 100–200 тысяч динаров. В источниках отмечается, что именно это могло послужить причиной присвоения генеральских званий сразу двум эмирам, перешедшим на сторону Узбека из Ирана. Поэтому намерение выделить тому или иному знатному человеку земельный надел и приводило к появлению большого числа генералов без войска. Общее же руководство военными походами на деле осуществляли по не совсем понятным причинам только баскаки[442].

О возведении татаро-монголами крепостей известно не так уж и много. До нас дошли только сведения о постройке таких долговременных укреплений на Кавказе и в Крыму, где в 1253 году они заложили сорок цитаделей. Тохтамыш, обороняясь от Тамерлана, делал земляные насыпи. Однако следует признать, что строительство твердынь не входило в привычки кочевников, и на территории Золотой Орды, так же как и в Персии, бастионов в большом количестве они не возводили.

Все татарское войско делилось на правое и левое крылья (по-монгольски «бараун тар» и «зуун гар»), которые возглавляли наиболее могущественные беки, такие как Ногай и Едигей. Последний, в частности, являлся эмиром (беком) левого крыла. И хотя в ханских ярлыках деление армии на столь большие воинские образования мы не находим, сомневаться в том, что они существовали, не приходится.

Под влиянием столь значимых эмиров нередко образовывались относительно самостоятельные территории. Таких больших полководцев уважали даже тогда, когда они сами становились бунтарями. Достаточно вспомнить, что русского дружинника, от руки которого пал Ногай, не только не наградили, как этого можно было бы ожидать, а казнили.

Названия обеих частей татарского войска происходят от первоначального деления воинских формирований монголов, когда отправной точкой служило им направление на юг. Правая сторона означала запад, а левая, соответственно, восток. Такое название сохранялось и позже, даже тогда, когда географически войсковые соединения делились уже иначе. В конце концов получилось так, что войско объединенной империи монголов, располагавшееся в Кыпчаке, стали называть «левым крылом», хотя это никоим образом не отражало его истинного положения. К сожалению, в источниках о том, являлось ли деление войска Золотой Орды на правое и левое крыло формальным, или под этим подразумевалось нечто иное, ничего не говорится.

Деление вооруженных сил Золотой Орды оставалось неизменным за все годы ее существования. Такой вывод напрашивается, несмотря на скудность сведений по данному вопросу. В его пользу говорит не только сравнение с армией Ирана (Аль-Умари прямо утверждает, что военное строительство в обеих монгольских империях было идентичным), но и то обстоятельство, что средневековое русское войско также переняло десятичный принцип своего построения, сохраняя его во многом и после заката Большой Орды.

О властных полномочиях различных военных инстанций и о состоянии в Орде воинской дисциплины, которая, как известно, поддерживалась самыми суровыми способами, подробности до нас, к сожалению, не дошли.