Ведение войны

Характерным моментом в действиях татар являлось то, что перед тем, как напасть на населенный пункт, они всегда предваряли его взятие требованием сдаться. Город обещали пощадить, и в случае капитуляции так оно и было. Такому виду предупреждения о намерениях соответствовало и символическое объявление войны, принятое между самими монголами. Так, в 1297–1298 годах Тохта в знак своего предстоящего выдвижения послал Ногаю плуг, деревянные стрелы и горсть земли.

После длительного совещания окружение Ногая разгадало, что тем самым Тохту намекал, что в предстоящей битве с его стороны Ногаю на пощаду рассчитывать не приходится. Тохту как бы хотел сказать, что если Ногай и его воины спрячутся под землей или попытаются улететь по воздуху, то он достанет их либо с помощью плуга, либо лука, одновременно подчеркивая, что земля к битве должны быть подготовлена. Надо отметить, что нового здесь ничего не было. Как пишет Геродот[444], так же поступили и древние скифы, послав персидскому царю Дарию I[445] перед его вторжением точно такие же символы.

Тот же Тохта уже в 1301 году для того, чтобы намекнуть на большое число воинов, послал в Иран целый мешок с зерном, которое тамошний правитель велел скормить курам. Когда уже упоминавшаяся нами Боракшин в 1255–1256 годах после смерти Сартака захотела призвать Хулагу с его войском в Кыпчак, то послала ему стрелу без перьев и пустой чехол от лука, давая тем самым знать, что территория Золотой Орды находится без военной защиты и легко может быть завоевана.

Попытки добиться сдачи городов без боя, когда татары посылали в них своих послов, были вызваны преимущественно тем, что для них взятие укрепленных крепостей сопровождалось большими трудностями. Чингисхану удалось захватить среднеазиатские крепости Хорезма только после длительных усилий благодаря наличию у него большого числа пленных, которых он нещадно гнал на штурм. Для Золотой Орды эти трудности на Руси проявлялись с еще большей очевидностью. Даже небольшие города ее воины подвергали осаде, длившейся порой несколько недель, хотя те, естественно, не были укреплены по последним требованиям тогдашнего военного искусства.

Для взятия укрепленных городов монголы создавали завалы из бревен и разводили большие костры, пытаясь поджечь построенные обычно из дерева стены крепостей. Кроме того, у них были настоящие осадные машины, о которых на Руси мало кто знал. Эти орудия стреляли глиняными шарами, а также своего рода зажигательными снарядами. Обнаруженные во время раскопок странные сосуды дают возможность понять, что их наполняли легковоспламеняющимися жидкостями со специальными примесями. Естественно, такие сосуды не предназначались для хранения в них чего-нибудь или для организации уличного освещения. Это были зажигательные бомбы того времени.

Укрепленные города татары стремились взять преимущественно военной хитростью, то создавая видимость атаки, то пытаясь захватить их защитников врасплох. Часто, когда попытки овладеть крепостью не удавались, татаро-монгольские генералы шли на откровенный обман, обещая пощадить защитников, если те откроют ворота. Но стоило осажденным поддаться на обещания, как татарские воины налетали на них и истребляли.

Населенные пункты, оказавшие наиболее упорное сопротивление и доставшиеся захватчикам ценой больших потерь, татары переименовывали в «плохие города» («го балык»), как, например, в 1238 году русский город Козельск, который они обозвали «Могу-богусун (Балык)», что в переводе на русский язык означало «Злой город». А вот в местах, где монголы одерживали победы (в поле), обычно возводились курганы.

Иногда взять укрепленные города татарам не удавалось. В Галиции, например, многие крепости так и остались непокоренными. Поэтому характерной особенностью ведения войны у захватчиков оставалось внезапное нападение, продвижение вглубь территории, не обращая внимания на города, разграбление неукрепленных поселений и скорейшее возвращение назад с добытыми трофеями.