Начало войны: переход через Галлию

Весной 218 года до н. э. Ганнибал вышел из Картахены с армией иберов и африканцев, численность которой, по мнению Полибия, составляла 102 тысячи человек. Он перешел через реку Эбро и в Северной Каталонии встретился с сильным сопротивлением иберов, часть которых только что заключила союзнический договор с Римом. Это препятствие удалось устранить, правда с довольно крупными потерями. Управление покоренными народами было поручено некоему Ганнону. После этого, не отвлекаясь на завоевание Эмпорие и Роде, которые были готовы к обороне, Ганнибал пересек

Перт. Его армия к тому времени сократилась до 50 тысяч пехотинцев и 9 тысяч кавалеристов. После этого он вошел в страну, которая совсем недавно была завоевана вольсками. Большинство местных кельтов приветствовало приход карфагенян, который не стал для них неожиданностью, поскольку Ганнибал за несколько лет до этого разослал своих агентов по всей Галлии. Пунический гарнизон закрепился в укрепленном пункте Энсеруна; следы его пребывания сохранились там до сих пор.

В порту Русцино корабли снабжения карфагенян разгружали привезенные товары. В этом порту была найдена амфора. По всей Галлии разошлось большое число монет карфагенского типа – с головой Деметры на аверсе и конем под пальмой – на реверсе. Часть монет попала даже в руки северных племен – например, племени паризиев, которые стали чеканить свои деньги по их образцу.

Салии, жившие восточнее Экса, последовали примеру вольсков, и карфагеняне дошли до Роны, не нанеся ни единого удара. Впрочем, форсировать реку без боя им не удалось. По-видимому, некоторые вольски, недовольные политикой своих соотечественников, бежали в эти края, чтобы без помех организовать сопротивление Ганнибалу. Хуже того, марсельским агентам удалось распропагандировать кельтско-лигурийские племена, попавшие под финикийское влияние. Одновременно лидеры Марселя, этого старого греческого города, обратились за помощью к консулу Сципиону, и он только что высадился в дельте. Ганнибал понял, что оказался зажатым между римскими легионами и довольно сильной галльской армией, стоявшей на левом берегу Роны, вероятно где-то в районе Бокера.

Впервые в жизни Ганнибал получил возможность проявить свои таланты тактика. Он велел отряду легких войск, под командованием своего племянника, сына царя Бомилькара, форсировать реку вверх по течению[33]. Этот отряд атаковал галлов с тыла, и основное войско Ганнибала смогло без помех переправиться через Рону. Прибыв в тот пункт, где начинается дельта Роны, Сципион узнал, что карфагенская армия ушла на север и вторглась в земли аллоброгов.

Такой оборот дела может показаться удивительным, и некоторые современные историки, и среди них сэр Гевин де Бир, отказываются в это верить. Однако Ганнибал был всегда хорошо информирован и знал, что галлы Дофине и Савойи воюют между собой и что на трон претендуют два самозванца. Вмешавшись в этот конфликт, карфагеняне приобретут себе нового союзника – того, кому они помогут захватить власть. Дружба галлов Дофине и Савойи была очень нужна Ганнибалу, поскольку он не мог рассчитывать на поддержку лигурийских племен в Альпах. Эти племена были дикими и подозрительными и грабили и брали в плен ради выкупа любого иностранца, кем бы он ни был.

Переход Ганнибала через Альпы потряс его современников и до сих пор вызывает интерес у людей, совершенно не интересующихся древней историей. Несколько лет назад была предпринята попытка повторить его, но совсем в других условиях. Ганнибал знал, как настроить общественное мнение в свою пользу, и не видел никакого вреда в том, что тогдашние «журналисты» всячески приукрашивают и преувеличивают его подвиг, наполняя свои описания массой придуманных подробностей. Детский восторг этой пропаганды раздражал уже Полибия, а позже и самого Наполеона. Последний не постеснялся написать: «Сложности, которые сопровождали переход через Альпы, сильно преувеличены; их не было, и только слоны могли доставить некоторые трудности». Тем не менее этот скептический отзыв сильно преувеличен. Карфагеняне, вероятно, поднялись по долине Морьенны к перевалу Сен-Бернар, сильно страдая от холода, ибо на дворе уже стоял октябрь. Им необходимо было превратить горные тропы в нечто похожее на дороги (всякий школьник знает, что они использовали для этой цели огонь и уксус); к тому же они постоянно подвергались нападениям горных племен. Армия понесла большие потери: из 50 тысяч пехотинцев и 9 тысяч кавалеристов, вышедших из Испании, после форсирования Роны осталось 38 тысяч пехоты и 8 тысяч конников, и это были не боевые потери. Ганнибалу пришлось на всем своем пути оставлять гарнизоны для захваченных крепостей.

По прибытии в Италию у него осталось лишь 20 тысяч пехотинцев, 6 тысяч кавалеристов и всего три слона. Горы и их обитатели погубили почти половину армии! И если бы в Пьемонте Ганнибалу пришлось столкнуться с сильным врагом, то с такой слабой армией он бы потерпел поражение. Однако он вовремя получил послание Магила, царя цизальпинских галлов, который прислал в лагерь Ганнибала на Роне гонца, сообщившего об общем восстании галлов. Бойи Болоньи и инсурбы в районе Милана поднялись, как один человек, и вырезали агентов сената, которые проводили границы территорий новых римских колоний в Кремоне и Плацентии. Восставшим удалось около Брешии загнать в угол небольшое римское войско, которым командовал претор по имени Манлий и которому было поручено подавить бунт. На помощь к нему поспешил консул Семпроний, готовивший до этого вторжение в Африку. А тем временем его коллега Сципион вынужден был отказаться от контрнаступления в Испании – а эта идея была так дорога его сердцу! – и отплыть из Марселя в Геную. Более того, ему пришлось оставить в Марселе большую часть своей армии под командованием брата, которому он поручил выполнение этого проекта. Поэтому Ганнибала ждал растерянный и дезорганизованный враг, которым он уже начал помыкать как хотел.