Несоветский Обломов («Несколько дней из жизни И. И. Обломова», 1980)
У Олега Табакова главная роль — Илья Ильич Обломов.
Как родился замысел фильма
Перед тем как начать снимать «Обломова», режиссер Никита Михалков заявил следующее:
«Есть ли смысл сегодня возвращаться к разговору об обломовщине, которая давно и справедливо осуждена и все, что можно было сказать о ней, уже сказано. Потому-то нам хотелось подойти к существу романа с несколько иной стороны, повести разговор не об опасности обломовщины, а об опасности, если можно так выразиться, штольцевщины, о прагматизме, вытесняющем, пожирающем в человеческой душе духовность».
Идея этого фильма родилась у Михалкова случайно. Как-то он услышал по радио, как Олег Табаков читает главы из романа Гончарова, и у него сразу же возникло желание его экранизировать. Но не в каноническом ключе. Его давно заботила мысль о том, почему Гончаров хочет, чтобы народ, люди походили на Штольца, а сам любит Обломова. Причем этот раздел был виден очень четко: все, что связано со Штольцем, было написано хуже, чем эпизоды с Обломовым. Выходило, что писатель душой чувствовал одно, а его мозг заставлял руку писать другое. Именно это и вдохновило Михалкова на экранизацию «Обломова», поскольку для него пассивный нонконформизм Обломова был намного ближе и дороже, чем мощный напор прагматика Штольца. Кстати, много позже Андрей Кончаловский признается, что Михалков под Штольцем имел в виду не кого иного, как… его. Вполне правдоподобная версия.
Всю весну Михалков в соавторстве с Александром Адабашьяном работал над сценарием «Обломова». 19 июня 1978 года фильм был запущен в подготовительный период.
Актеры
Как и прежде, Михалков позвал в новую картину свою испытанную гвардию: оператора Павла Лебешева, композитора Эдуарда Артемьева, актеров Олега Табакова, Юрия Богатырева, Елену Соловей, Евгения Стеблова, Евгению Глушенко, Николая Пастухова, Глеба Стриженова, Анатолия Ромашина (он читал текст за кадром). Среди тех, кого Михалков еще не снимал в своих картинах, были Андрей Попов, Авангард Леонтьев, Елена Клещевская, Галина Шостко, юные актеры Федя Стуков и Андрюша Разумовский.
Вспоминает Авангард Леонтьев: «Я играл Алексеева, друга Обломова. Он виделся Михалкову очень сердечным, очень теплым человеком, преданным, как собачка. Такой маленький человек, Акакий Акакиевич. Никита его очень точно видел. Он предложил, чтобы я освоил говорочек севернорусский или сибирский, может быть, многоударную вологодскую мелодику. Никита сам показывал мне, как надо говорить, и я буквально с голоса хватал. Но понимал, что еще очень далек от того образа, который он мне предлагает. Я переживал, а Никита был спокоен, его как будто и не тревожила моя отдаленность от роли. Он ждал, терпеливо ждал, когда я созрею.
Самое необычное в работе с ним то, что Михалков репетировал свои фильмы задолго до начала съемок. Такого в кино вообще никогда не бывает. Ну, репетируют во время съемок какой-то эпизод — за день, за два, максимум — за неделю. Но чтобы за несколько месяцев!
Если не было помещения, он собирал актеров у себя дома или где-то в театре. Так, две серии "Обломова" репетировали по-театральному Задолго до съемок! В результате на съемке в репетиционном плане делать было почти нечего — все всё знали. Отсюда высокая дисциплина…»
Съемки
Съемки фильма начались 29 июня в тех самых местах, где Михалков снимал свою предыдущую картину — «Неоконченную пьесу…» — в подмосковном Пущине. В тот день с 9 утра там снимали фоны «дачи Ильинских».
5 июля в Пущино подтянулись актеры. И 7 июля начались съемки. Причем снимать начали почти с конца фильма: с эпизода объяснения Обломова (Олег Табаков) и Ольги Ильинской (Елена Соловей). Их партнером был Николай Бурляев.
8-9 июля — выходные дни.
10-11 июля снимали разговор Обломова и Ольги у беседки из середины фильма.
12 июля снимали Ольгу, прогуливающуюся в парке.
13 июля снимали Обломова и Ольгу у беседки.
14 июля Обломов и Ольга гуляют в парке.
15-16 июля — выходные дни.
17-19 июля снимали Обломова и Ольгу у беседки.
20 июля — съемок не было.
21 июля прошла подготовка к съемкам объекта «имение Штольца». На репетиции из актеров присутствовали: Юрий Богатырев (Штольц), Елена Соловей и Авангард Леонтьев.
22 июля отсняли «имение».
23 июля — выходной день.
24 июля снимали «дачу Обломова» из конца фильма с участием Табакова, Леонтьева и Андрея Попова.
Вспоминает А. Леонтьев: «Атмосфера у Михалкова на съемках как за кулисами в хорошем театре. Зрители это не могут оценить. Они же не знают, что такое обычные съемки фильма. Обычные съемки можно сравнить… с базаром. Это всегда шум, гам, беспорядок… Все с колес, что-то все время подвозится, забивается, поднимается, опускается — декорации достраиваются за три секунды до начала съемок. Одновременно ставится свет — в кино это очень трудоемкий и далеко не бесшумный процесс. Все куда-то снуют — такой муравейник, вавилонское столпотворение. И ничего подобного у Михалкова. Не только с актерами давно все отрепетировано, но и с оператором… Разговаривать в голос всем, кроме актера и режиссера, запрещено — только шепотом. И все, кроме актеров, ходят в музейных тапочках, войлочных, надетых на свою обувь, чтобы не шуметь, не топать. Вот такую атмосферу создает Михалков.
Это дается ему, конечно, очень нелегко. Нужны свои люди. И его ассистенты, помощники, начальники цехов кочуют с ним вместе из картины в картину. Это его команда. С другой стороны, чтобы держать такую дисциплину, Михалкову приходится быть диктатором. На моих глазах он уволил водителя автобуса съемочной группы — тот был пьян после работы. За него ходили заступаться коллеги — ничего не помогло. Я помню, как Никита распекал одного из вторых режиссеров за тот же грех, требуя неукоснительной дисциплины.
Конечно, он диктатор! Недаром его постоянный ассистент Тася, знаменитая, легендарная Тася, которую знает весь "Мосфильм" которая работала с Бондарчуком на "Войне и мире" зовет его "маршал". Она к нему так и обращается. И за глаза так называет…
Чтобы помочь актеру, Михалков может пойти на совершенно неординарные ходы. Например, Елена Соловей в одной из сцен "Обломова" должна была плакать, слезы должны были литься градом… Так чтобы помочь ей привести себя в соответствующее настроение, он приказал привезти динамики в лес, где снималась сцена, и пустили фонограмму "«Ромео и Джульетты" Чайковского. Музыка очень драматичная, эмоциональная. Она гремела на весь лес и все окрестные деревни, ради того, чтобы помочь Лене Соловей…
Я также помню, как при съемках одного из эпизодов с участием Олега Табакова Никита не был доволен ни одним дублем. И отменил съемку, очень жестко повел себя по отношению к Олегу Павловичу — съемку перенесли на следующий день. Я с Табаковым жил в одном номере, видел, как тяжело переживал он, считал, что Никита несправедлив. Но на следующий день этот эпизод был снят. Как надо было Никите…»
25-26 июля — выходные дни.
27-31 июля снимали «дачу Обломова».
1-2 августа — выходные дни.
3 августа сняли эпизод «фейерверк на даче Ильинских».
4-6, 8-10 августа снимали «дачу Ильинских».
11-12 августа снимали прогулку Обломова с Ольгой в парке.
13-14 августа снимали Обломова и Ольгу у беседки.
15 августа снимали разговор Обломова и Алексеева.
16-17 августа — выходные дни.
18 августа вновь снимали общение Обломова и Ольги.
19-20 августа к Обломову и Ольге присоединился Штольц.
21 августа съемок не было.
22-24 августа снимали Обломова, Ольгу и Штольца на даче Обломовых (эпизод из конца фильма).
25 августа снимали Обломова и его жену (Клещевская).
28 августа снимали юного актера Федю Стукова. На этом летние съемки в Пущине были завершены. Михалков покидал эти места в прекрасном расположении духа, поскольку все задуманное было осуществлено. Плюс к тому — он был увлечен идеей нового фильма, который собирался снять (уникальный случай!) в процессе работы над «Обломовым». Причем опять идея этого фильма возникла благодаря Олегу Табакову. Это он предложил Михалкову взяться за экранизацию пьесы А. Володина «Пять вечеров»: дескать, действующих лиц мало, место действия почти не меняется (все происходит в пределах коммунальной квартиры). «Ты и кино сделаешь, и коллектив сохранишь во время осеннего простоя», — закончил свою мысль Табаков.
И Михалков с ним согласился. Далее послушаем рассказ автора пьесы А. Володина:
«Мне позвонил Никита Михалков и сказал, что хочет снять картину по давней моей пьесе "Пять вечеров". "Зачем вам это? — сказал я Михалкову. — Не позорьте себя, не позорьте меня!" — "Ну ладно, тогда хоть приезжайте к нам в Пущино, просто отдохнуть".
Там он снимал картину "Несколько дней из жизни И. И. Обломова" и прислал машину. Но, когда я приехал, сразу сказал ему:
— Одно условие: никаких разговоров о "Пяти вечерах". Вы пригласили меня отдохнуть, вот я и приехал отдохнуть.
— Не будет, не будет, — пообещал он.
Мы поднялись в номер, где был накрыт стол с набором бутылок спиртного. Через некоторое время выпили на брудершафт, и он сказал:
— Ну, завтра за работу. Что не нравится — вычеркивай. Но учти, мы решили снять картину за 25 дней… Так что времени в обрез…»
Съемки в Киеве
31 августа съемочная группа вернулась в Москву, чтобы уже 2 сентября выехать в экспедицию в Киев. Местом натурных съемок там было выбрано село возле станции Басень, которое должно было стать на короткое время Обломовкой.
4 сентября прошли репетиции предстоящих сцен.
5 сентября снимали актеров Стеблова и Козлова.
6 сентября прошла подготовка к съемкам.
7-8 сентября снимали Стеблова (эпизоды из начала фильма).
9-12 сентября на съемочной площадке работали Стеблов, молодой актер Игорь Нефедов и др.
Сразу после съемок, вечером, проходили репетиции сцен из будущего фильма «Пять вечеров». Для этого в Киев специально приехали Людмила Гурченко, Станислав Любшин, Валентина Теличкина, Лариса Кузнецова.
13 сентября не снимали из-за плохой погоды.
14 сентября снимали все тех же актеров.
15 сентября были отсняты начальные кадры фильма — маленький Илюша Обломов (сын режиссера Андрея Разумовского и актрисы Надежды Репиной Андрюша Разумовский) просыпается в своем имении.
16 сентября съемки снова сорвала непогода.
17-18 сентября группа переезжала в другое место — в Бобровицкий район.
19 сентября снимали начальные кадры фильма с участием Андрюши Разумовского и Евгении Глушенко.
20-23 сентября снимали Обломовку
На этом съемки на Украине закончились.
Олег Табаков в фильме «Несколько дней из жизни И. И. Обломова» (реж. Н. Михалков). 1980 год
Возвращение к «Обломову», или Безнаградной Михалков
Группа вернулась в Москву и стала готовиться к продолжению съемок. В это время шились новые костюмы, подбирались актеры для массовки в эпизодах «улицы Петербурга». Параллельно этому Михалков готовился к съемкам «Пяти вечеров». Так, 20 сентября были утверждены исполнители главных ролей: удалого воркутинского шофера Сашу Ильина должен был сыграть Станислав Любшин, а ударницу-цехкомовку Тамару Васильевну — Людмила Гурченко. Причем актеров утвердили… без всяких проб.
В октябре — декабре Михалков работал над «Пятью вечерами», сняв картину в кратчайшие сроки: начали снимать 5 октября, закончили — 24 ноября.
Кстати, Олег Табаков в эти дни без дела не сидел, будучи вовлеченным еще в один кинопроект, который снимался на том же «Мосфильме». В картине Владимира Меньшова «Москва слезам не верит» он играл роль Владимира — любовника Катерины (Вера Алентова). 20 октября 1978 года на Кропоткинском бульваре снимали прогулку Владимира и Катерины.
В середине декабря Михалков вернулся к «Обломову». Вместе с Павлом Лебешевым и Александром Адабашьяном он отправился в Ленинград для выбора мест натурных съемок. Вот как об этом вспоминает Адабашьян: «Нас сопровождала очень интеллигентная дама из Общества охраны памятников, которая говорила тихо, вежливо и исключительно сложносочиненными изысканными предложениями. Паша, почтительно внимая, старался помалкивать, чтобы, не дай бог, не вырвалось какое-нибудь нехорошее слово… На углу Римского-Корсакова и Грибоедова мы наткнулись на трехэтажный дом в лесах, который очень нам понравился (кстати, именно там мы и снимали). Зашли в подъезд: все двери квартир сняты, а одна почему-то заперта. "Может, не выехала какая-то бабушка?" — робко предположила наша спутница. Мы долго стучали в дверь, успокаивая при этом предполагаемую бабулю: "Не волнуйтесь! Мы тут Гончарова снимаем". И вдруг Паша советует: "Взломать дверь, чего там!" — и тихонько отходит в сторонку с этой дамой. Мы с Никитой, вооружившись какими-то дрючками, стали взламывать дверь, периодически покрикивая: "Бабушка, не бойтесь! Мы свои, мы кино снимаем!" Паша, сложив интеллигентно ручки, толкает остолбеневшую даму локтем и доверительно говорит: "Щас, бля, сломают!" Бабушки, слава богу, в квартире не оказалось…»
Вернувшись из Ленинграда, Михалков вынужден был вновь взяться за монтаж «Пяти вечеров». Техническая комиссия нашла в озвучании какие-то огрехи, и пришлось их срочно устранять. Перезапись прошла 23, 25–27 декабря.
28 декабря фильм был окончательно сдан генеральной дирекции студии.
Тем временем Олег Табаков продолжил свои съемки в фильме «Москва слезам не верит». 29 декабря он снимался в эпизоде «на квартире у Владимира» — это там герой Табакова встречался со своей любовницей Катериной (Вера Алентова). Эпизод снимали поздно вечером, поскольку именно в это время все руководство студии благополучно отбывало по домам и можно было не бояться взбучки. И все равно эту сцену обкорнают. Как вспоминает сам В. Меньшов:
«Я хотел свидание Катерины с любовником, которого играет Табаков, сделать более плотским, чем сцена ее соблазнения, когда она была еще девочкой и не знала, что и как. Они с Табаковым стояли друг перед другом и судорожно, быстро раздевались, бросались друг на друга. Это вызвало такую бурю негодования, хотя что там: она оставалась в комбинации, он в трусах. И жаль, что пришлось убрать, потому что я хотел, чтобы было видно в Катерине женщину — не девочку, но мать… Ничего особенного в этой сцене не было, кроме страстного поцелуя и бурного раздевания, хотя само нетерпение было гораздо сексуальнее, чем если бы мы показали сам акт, потому что оба прямо с ума сходили. Взрослая женщина, взрослый мужчина — нормальные отношения…»
Продолжение этого эпизода снимут уже в начале следующего года.
Между тем заканчивался 1978 год, самый плодотворный в творческой карьере Никиты Михалкова. Год, в котором он умудрился снять сразу два фильма, причем один другого лучше. Год, который принес ему сразу несколько весомых наград за предыдущие фильмы, пускай и наград зарубежных. Так, на VIII Международном кинофестивале лучших фильмов мира «Фест-78» в Белграде его фильм «Неоконченная пьеса для механического пианино» была удостоена Гран-при Союза художников кино и телевидения и была названа седьмой в списке лучших фильмов, оцениваемых кинокритиками.
Этот же фильм был удостоен премии «Золотая пластина» на XIV кинофестивале в Чикаго и международной премии «Давид ди Донателло» за режиссуру на кинофестивале во Флоренции.
Увы, но у себя на родине Михалков никакими наградами отмечен не был. Если не считать премии Ленинского комсомола «За создание образов современников в кино и высокое исполнительское мастерство» (и это при том, что последний раз своего современника Михалков в кино играл в 1966 году в фильме «Не самый удачный день», а как режиссер фильмов о современности вообще пока не снимал). Вся эта ситуация наглядно демонстрировала то отношение, которое сложилось по отношению к Михалкову в высших кинематографических кругах — его откровенно игнорировали. И призы различных всесоюзных кинофестивалей доставались другим режиссерам, фильмы которых даже близко не лежали с тем же «Своим среди чужих…» или «Неоконченной пьесой…». Так что прав Олег Табаков, когда утверждает следующее:
«Уже тогда, в 70-е, мне совершенно очевидны были необъективность и несправедливость отношения министерств, разнообразных комитетов по кино и премиям, а также многих моих коллег к Никите Михалкову. Как же можно было додуматься до того, что "Неоконченной пьесе…" не была дана ни одна государственная награда! Как сильно надо было вызлобиться, позавидовать действительным, настоящим успехам режиссера Михалкова, чтобы не отметить его за эту блестящую кинематографическую работу, где было столько поразительных открытий, столько ярчайших характеров! Я уже не говорю об Александре Калягине, о Николае Пастухове. А как можно было пройти мимо Юры Богатырева?..»
Вообще, в советском кино той поры было несколько режиссеров, которых киношная элита целенаправленно отвергала. Например, Алексей Герман, который всегда считал себя антиподом Михалкова (последний тоже говорил, что фильмы Германа любит, но снимать такое кино никогда не будет). Так вот, даже Герман высшими достижениями Михалкова считал три его первых фильма: «Своего…», «Рабу любви» и «Неоконченную пьесу…»
Возобновление съемок
Вечером 2 января 1979 года съемочная группа фильма «Обломов» вновь приехала в Пущино. Весь следующий день ушел на подготовку к съемкам, а 4 января Михалков провел репетицию с Еленой Соловей и Николаем Пастуховым.
5 января съемки возобновились. С 8.30 до 17.30 снимали Верхлевку с участием Богатырева, Соловей, Пастухова.
6 января снимали тех же исполнителей.
7-8 января — выходные дни.
9-12 января снимали Верхлевку.
11 января Олег Табаков был в Москве, чтобы сняться в очередном эпизоде фильма «Москва слезам не верит». Это был все тот же любовный эпизод «на квартире Владимира». Снимали его концовку: в тот момент, когда Владимир и Катерина (Вера Алентова) готовы были предаться любви, раздается звонок в дверь. Это пришла теща Владимира. Но поскольку любовники так и не открыли ей дверь, женщина ушла восвояси, так и не «прищучив» своего любвеобильного зятя.
13-14 января — на съемках «Обломова» были выходные дни.
15 января снимали Богатырева.
16 января Михалков провел репетицию эпизода «баня» с Табаковым и Богатыревым.
17-20 января снимали «баню».
21-22 января снимали эпизод «на катке» с участием Табакова, Соловей, Богатырева, Попова.
23-24 января снимали с теми же исполнителями эпизод «застава».
25 января съемки не состоялись из-за непогоды.
26 января снимали «заставу».
27 января съемка не проводилась.
28 января вновь снимали «баню».
1 февраля съемочная группа вернулась в Москву, чтобы на следующий день выехать в Ленинград для продолжения съемок.
5 февраля прошла репетиция эпизода «номер в гостинице» во Дворце просвещения, что на набережной Мойки. На следующий день начались съемки. Они проходили с 8.30 до 17.30 с участием Табакова, Богатырева и Олега Басилашвили.
7-8 февраля снимали «номер в гостинице».
9 февраля — «парадный зал» в Доме дружбы на набережной Фонтанки.
10-11 февраля — выходные дни.
12 февраля снимали «парадный зал».
13 февраля снимали в Пушкине «улицы Петербурга».
14 февраля должны были снова снимать «улицы» (проезд на санях), однако из-за сильного мороза работу пришлось отложить — спортивным лошадям, участвовавшим в съемках, нельзя было переохлаждаться (а ртутные столбики в тот день опустились ниже 20 градусов). Не было съемки и на следующий день.
16-18 февраля — выходные дни.
19 февраля работа возобновилась: снимали «улицы Петербурга» с участием Богатырева и Потапова.
20-22 февраля снимали «улицы».
23-24 февраля снимали начало фильма — «квартиру Обломовых» с участием Табакова, Попова.
25-26 февраля — выходные дни.
27 февраля снимали «квартиру Ильинских» с участием Табакова, Соловей и Богатырева.
28 февраля снимали «квартиру Ильинских» и «дачу Обломовых» (канал Грибоедова, 119) с участием Табакова, Соловей и Богатырева.
1-2 марта — выходные дни.
3 марта снимали «квартиру Обломовых» из начала фильма.
4 марта — «квартира Обломовых» с участием Табакова, Попова, Леонтьева.
5-8 марта — «квартира Обломовых» из начала фильма.
9-11 марта — выходные дни.
12-13 марта снимали «квартиру Обломовых».
14-16 марта съемки не проводились.
17 марта во Дворце просвещения снимали «номер в гостинице» с участием актера Ахметова.
18 марта в том же Дворце запечатлели на пленку эпизод «гостиная знатной дамы» с участием Басилашвили и Михайлова.
19 марта снова вернулись в «квартиру Обломовых». Снимались Табаков, Богатырев, Калягин. Ее же снимали и два следующих дня.
22 марта снимали «присутственное место» с участием Табакова, Кадочникова, Богатырева.
23-24 марта снимали «квартиру Обломовых» с участием Табакова и Богатырева. На этом съемки фильма закончились, и группа вернулась в Москву.
Вспоминает А. Леонтьев: «В Ленинграде Михалков мне очень помог. У меня тогда заболел отец — оказалось, рак. И когда я, ошеломленный этим, держа в руках рентгеновский снимок отца, стоял в коридоре поликлиники, не зная, куда кидаться, рядом каким-то чудом оказался хирург, который когда-то оперировал меня совсем в другой больнице. Он посмотрел на снимок и сказал: "Срочно отца ко мне!" Но его больница находилась в другом районе, и по тогдашним правилам, чтобы положить пациента, необходимо было распоряжение начальства. И я обратился к Никите, чтобы он попросил Сергея Владимировича Михалкова, который был тогда депутатом Верховного Совета СССР, написать ходатайство главному врачу этой больницы. Я немного беспокоился, что Никита забудет о моей просьбе, поскольку он был очень занят съемками. В конце концов, просто может вылететь из головы. И я даже, кажется, решил не обращаться к нему второй раз, найти какой-нибудь другой путь…
Но сразу после приезда в Москву, буквально через несколько часов, мне позвонила Таня, жена Михалкова, и сказала: Тарик, Сергей Владимирович все подписал. Куда тебе привезти письмо?" И через полчаса письмо было у меня…»
С 27 марта Михалков занялся монтажом отснятого материала.
В Канны и обратно
3 мая 1979 года по ЦТ показали передачу «Театральные встречи», где наш герой тоже принял участие вместе с Людмилой Гурченко, Михаилом Ульяновым, Евгением Лебедевым, Кириллом Лавровым, Станиславом Любшиным, Мариной Нееловой, Светланой Крючковой, Галиной Волчек. Вел передачу Олег Табаков. Михалков, Гурченко и Любшин рассказали о съемках фильма «Пять вечеров».
Этот же фильм отправился в Канны, на XXXII кинофестиваль, который открылся 10 мая. Фильм демонстрировался во внеконкурсной программе, и представлял его сам Михалков. Там же был и его брат Андрей Кончаловский, фильм которого «Сибириада» (Михалков играл в нем одну из главных ролей) участвовал в конкурсной программе.
Вернувшись в Москву, Михалков продолжил работу над «Обломовым». 28 мая была проведена досъемка нескольких кадров на «даче Обломовых» с участием Авангарда Леонтьева. И снова обратимся к воспоминаниям этого актера:
«Я видел, как однажды Никита показывал материал "Обломова" Людмиле Гурченко, устроил показ специально для нее. Фонограмма еще не была сделана. И Михалков говорил за тех актеров, которые еще не были озвучены, сам, подавал чужие реплики, изображал шумы и пел за оркестр. Никита разрешал мне, может быть единственному во время съемок "Обломова" смотреть материал — не знаю почему. И его ассистент Тася еще сидела. Так вот, закончился просмотр, я слышу хлюпанье — Тася плачет. Никита подошел к Гурченко. Людмила Марковна стала что-то ему говорить… Я стоял поодаль. Но заметил, что Никита отворачивается и смотрит в сторону кинопроекционной. Я думаю: что он туда смотрит? Уже погасили проектор… А потом понял: это он отворачивается, потому что плачет. Разрядка после просмотра…»
17 августа фильм был отправлен в Госкино. Приемка прошла благополучно.
Гонорар Олега Табакова за роль Обломова составил 5163 рубля (для сравнения: режиссер фильма Никита Михалков был удостоен гонорара в размере 5175 рублей).
Критики ломают копья
Фильм «Несколько дней из жизни И. И. Обломова» вышел на экраны страны 8 сентября 1980 года. В то время Никита Михалков уже трудился над новой картиной — «Родня». В тот день на «Мосфильме» снимали «квартиру Нины»: Мария баюкает Иришку, снимает с нее наушники, а там поют «Бони М».
В тогдашних СМИ «Обломов» вызвал настоящую полемику, чего давно уже не случалось с экранизациями классических произведений. Вот что писала в журнале «Советский экран» доктор искусствоведения, профессор И. Вишневская:
«Среди многих прекрасных киномастеров сегодняшнего дня Никита Михалков занимает особое место: его талант — это, если можно так сказать, талант стиля, чувства автора. Наверное, можно переставлять те или иные акценты в классическом произведении, высветлять в нем то, что наиболее созвучно времени, иначе живая жизнь минувшего не перельется в живую жизнь настоящего. Но, приближая к своему времени разные черты классических характеров, художники иных веков не должны покушаться на стиль писателя, чей сюжет они переводят на язык современных искусств. Они не должны покушаться на его манеру, на его уникальную творческую специфику, которая и делает гения гением, Гоголя Гоголем, Шекспира Шекспиром. Как стиль человека — это и есть сам человек, так и стиль литератора есть его особинка, его "черт побери" как говаривал Тургенев, его "не знаю что" как любил писать Станиславский…
Не так давно Никита Михалков поразил всех своим чеховским фильмом "Неоконченная пьеса для механического пианино". Он поразил тем, что нашел неповторимую чеховскую трагикомическую интонацию, именно не комическую, что не весь Чехов, именно не трагическую, что тоже не весь Чехов, а трагикомическую. Сейчас Н. Михалков, снова обратившись к экранизации классики, поразил нас "Обломовым" Гончарова.
"Обломов" в кинематографическом изложении Михалкова оказался предельно современным, горячей точкой планеты "классика"!.. Современно каждое истинно классическое произведение, но бывают такие стечения исторических обстоятельств той или иной эпохи, когда какое-либо произведение из сокровищницы всемирных культурных богатств выходит на первый план, становится живым другом сегодняшних людей.
Таким удивительно современным оказался сейчас старинный, нескончаемо "проходимый" во всех школах и во всех поколениях, хрестоматийно-примелькавшийся роман Гончарова "Обломов" переведенный на язык кинематографа режиссером Н. Михалковым.
Нам особенно по пути с Гончаровым в эпоху победных ритмов научно-технической революции, когда деловитость все больше реабилитируется в нашей действительности, когда деловые качества людей уже не отторгаются от романтики.
Но именно в эти поворотные моменты общественной морали особенно дорого участие классики с ее гармоническими пропорциями, с ее обостренным чувством совести, с ее выверенным компасом воспитания истинного гражданина…
И как важен здесь голос Гончарова, давным-давно предупреждавшего мир и об опасности разъедающей душу, а затем и общество обломовщины, и об опасности холодной, безрадостной, также разъедающей душу, а затем и общество штольцевщины. Да, штольцевщины отнюдь не в последнюю очередь. Не зря, думается, Гончаров дал своему герою чужую, не русскую фамилию — Штольц…
И каждый раз, когда нравственные весы времени кренятся к прекраснодушному идеализму, каждый раз, когда стрелка этих весов доходит до красной черты оголтелого бизнесменства — на авансцену современности выступает вечный и юный Гончаров со своими неторопливыми раздумьями-советами, притчами-предупреждениями, историями-поучениями о том, что такое обломовщина, о том, что такое штольцевщина.
Обо всем этом думалось, пока разворачивался фильм "Несколько дней из жизни И. И. Обломова" вернее сказать, так: подумалось, подумалось и отошло, отлетело, а захватило происходящее на экране, как живое, сиюминутное действие. Вероятно, прелесть этого фильма состоит в первую очередь в том, что, зная все предыдущие концепции "Обломова" проникнув в нетленный смысл работ русской революционно-демократической критики, связанных с этим романом, режиссер как бы растворил все это в живой ткани искусства, заставил нас поверить в живую плоть свершающегося на наших глазах. Олег Табаков давно уже не играл так совершенно наивно, так лукаво-мудро, так по-детски философично, так всерьез иронически, как сыграл он роль Ильи Ильича Обломова.
Думается, режиссер в этом фильме подошел к глубинной мысли Гончарова: и сама природа, и сама материнская любовь должны вкладывать высшую идею в свои творения. Просто породить, просто предоставить свои просторы, просто раскрыть свои объятия мало. Так можно создать лишь красивую, добротную, здоровую материю, но не дух. Дух, нравственность создаются тогда, когда добрая мать не просто пестует, но вкладывает первые зачатки гражданственности в кудрявую головку здорового, сытого ребенка…
Афиша фильма «Ах, водевиль, водевиль…» (реж. Г. Юнгвальд-Хилькевич). 1980 год
В Обломове, как играет его Табаков, остались нетленными доброта и смутное осознание правды, нелюбовь к фальши, к казенщине, тоскливое недоумение, когда надо делать нечто несовместимое со здравым смыслом. В нем, в этом Обломове, остались народные черты — он близок к природе, он добр, он чист, — но все это никому не дарит радости. Можно сказать так: народные черты характера Обломова внешние, примитивные, как бы первородные, вне сознания, вне гражданской закалки… Истинная народность — в движении, в восстании против зла. Доброта же Обломова бесцельная, непроясненная и потому раздражающая…
"Негерой" Обломов, но "негерой" и Штольц — таков серьезный нравственный итог этого фильма… Когда-то казалось, что соединение Обломова и Штольца может дать полнокровного человека — доброго и делового, цельного и ласкового. Но нет, соединение двух одинаково "ненародных" этих характеров не даст народного типа. Вероятно, не механическая сумма "Обломов плюс Штольц" даст тип; тип, натуру народную создает движение революционной действительности, когда пассивная душевная честность Обломова претворится в действенную волю борьбы, когда холодная деловитость Штольца обернется разумным преображением мира.
Но "ненародность" Обломова, по замыслу авторов фильма, ближе к исправлению, нежели сухой прагматизм Штольца…
Фильм "Обломов" не экранизация классики, как это бывает нередко. Фильм "Обломов" — наш друг и помощник в нелегких размышлениях о том, как жить».
А вот как отреагировала на «Обломова» критик Е. Стишова: «"Обломов" — это был этап, конец главы. Раннее творчество под знаком свободы от идеологического консерватизма с вектором контркультуры отделилось от зрелого. "Несколько дней из жизни И. И. Обломова" — единственная картина, где Михалков дает повод говорить о своем воплощенном идеале. Залитые ослепительным, Фаворским светом коленопреклоненные фигуры матери и сына перед иконой, истово и сладостно возносящие молитву, упоенные молитвой до счастливых слез, до самозабвения, — вот он, момент истины, явленный в вечном образе Мадонны с младенцем, в чистом облике замечательно точно выбранной актрисы Евгении Глушенко! Кому как — на мой вкус, в этом режиссерском откровении нет интимности и целомудрия истинной веры. Избыток изобразительности, избыток витальности вносит невольный обертон самодовольства, самолюбования, режиссерского нарциссизма. Михалков, уходя от изживших себя идеологем, от идеологии как таковой, к идеологии же и пришел. И теперь с присущим ему каллиграфизмом и тщанием работал на другую идеологему, ничуть не новее отвергнутых. Поэтизировал обломовское лежание на диване как подвиг нонконформизма, как вызов бескрылой деловитости Штольцев, как бесспорную победу метафизической русской души… Не здесь ли сказалась впервые внутренняя противоречивость этого художника, не осознанная, возможно, им самим и скрытая от критики? Кантиленность, музыкальность его стиля, отсутствие синкоп, тоновых перепадов создавало иллюзию достигнутой гармонии. А на самом деле начинался этап, когда профессиональный баловень судьбы оказался неравен самому себе.
Параллельно "Обломову" в паузе между двумя сериями, Михалков, Адабашьян и Лебешев сняли "Пять вечеров" — самую мне близкую вещь Н. Михалкова. Не знаю, как случилось, но здесь его обычно сверхплотная стилевая ткань чуть разошлась в финале, впустив незапрограммированный спонтанный выброс душевности, человеческого тепла, надежности. Похоже, Н. Михалков станет прокламировать в своих интервью любовь как ценность христианской культуры. Тогда же это было интуитивно. Но "чем случайней, тем вернее…"
Однако сам факт создания двух этих фильмов был чем-то вроде последнего штриха к портрету мастера. Мэтра. Кончился Никита Михалков, начался Никита Сергеевич. Без пяти минут "неприкасаемый" труднодоступный для журналистов, но еще более желанный…»
Стоит отметить, что незадолго до этого на кинофестивале в Оксфорде (Великобритания) «Обломов» был удостоен премии «Золотой щит Оксфорда» за лучшую режиссуру В Советском Союзе никаких наград картина не завоюет, что вполне закономерно. Только здесь уже дело было в идеологии, ведь в своей картине Михалков с симпатией относился к Обломову, входя в противоречие с самим… Лениным, который «обломовщину» как раз заклеймил.