Глава 8 юноша по имени тука ага: убийство в индейском обществе

Жуакин, как и прочие жители селения племени апуринан[32] в Пон-ту-Сети на реке Майей, встал рано и пошел работать: ухаживать за огородом в джунглях и за посадками маниока, искать следы диких зверей, чтобы вечером выйти на охоту, рыбачить в прозрачной воде реки выше по течению. Как и другие люди из Сети, Жуакин был крепче и на вид казался сильнее, чем индейцы пираха. Он был наполовину апуринан, наполовину тупи — а значит, мускулистый, совсем не похожий на тонких, поджарых пираха. Его крепкие, широкие ступни — всю жизнь ходил босиком — твердо стояли на земле, а походка была уверенней, чем у белых, хоть бы они надели самую дорогую походную обувь. Ему было около тридцати; скромный, тихий, часто улыбался, но всегда прикрывал рот рукой, чтобы не было видно, что у него нет передних зубов. Когда он думал, что я не смотрю, он иногда крал у меня чашки (пластиковые небьющиеся чашки здесь очень ценятся, а достать их трудно). Над пираха он посмеивался, смотрел на них сверху вниз. Впрочем, он ведь преодолевал не меньшие тяготы, а скопил много больше, чем эти пираха — и пусть им все равно, но ему-то совсем нет. Тем не менее и он, и другие жители Понту-Сети считали, что они дружат с пираха. Индейцы апуринан всегда были с ними дружелюбны.

Одного он не знал: индейцы пираха в одном из селений не считали другом ни его, ни прочих жителей Сети и не признавали за ними права на эту землю. Материальное несходство его образа жизни и обычаев пираха только усиливало разрыв между ними, и в этом селении стали считать его недостойным выскочкой.

Что думает о них племя пираха, племя апуринан узнало лишь косвенным образом, уже когда трагедия совершилась. Все началось с распри между племенем апуринан и семейством Колариу — торговцами, ведшими дела с обоими племенами.

Колариу — с их слов, христиане-протестанты Собрания Божьего[33] — были рады торговать с не умевшими считать и читать индейцами пираха, которые охотно принимали бразильские товары по цене намного ниже рыночной в обмен на бразильские орехи, каучук, копайский бальзам и другие дары леса. Однако в какой-то момент они выяснили, что индейцы апуринан отслеживали рыночные цены: их каждый день передавало «Радио Насьонал», а у индейцев имелись коротковолновые приемники.

Однажды племя апуринан запретило торговцам из семьи Колариу (у них было три кораблика) возвращаться в Понту-Сети, потому что они ведут дела нечестно. Когда Дарсиэл Колариу ослушался и все же приплыл, индейцы обстреляли его корабль из дробовиков, разбили много товаров и прострелили дырки в стенах каюты. Колариу спрятался от обстрела за жестяной печкой и не пострадал. Ему как-то удалось, не подставляясь под дробь, развернуть судно и поспешно уплыть в низовья реки. Индейцы апуринан посчитали, что преподали ему хороший урок.

Однако Колариу неспроста добились такого процветания; так просто они не сдавались и подобную обиду забыть не могли. Арманду Колариу называл всех индейцев «бишиньюс» — зверьками — и, безусловно, хотел отомстить этим недочеловекам за то, что они напали на его сына. Его сын Дарсиэл недалеко ушел от отца: однажды я сам был вынужден ему угрожать, потому что он напоил индейцев пираха и подбивал их красть у меня. Когда он приплыл в следующий раз, я пришел к нему на судно и сказал, что, если он еще раз у нас появится, я столкну его с судна, сожгу эту посудину и пусть возвращается восвояси вплавь (конечно, в устах двадцатисемилетнего миссионера это все было сплошное хвастовство). Когда же я уехал с берегов Майей назад в университет штата, семья Колариу осуществила свой план мести.

Дарсиэл и Арманду решили привлечь на свою сторону индейцев пираха и с их помощью проучить жителей селения Сети. Они нашли нескольких индейцев, готовых на это пойти, — группу безрассу подростков во главе с Тукаагой (это имя заимствованное, от т гальского слова tocandeira ‘большой кусачий муравей’). Тукаага сын Описи, самого авторитетного жителя селения Коата, сразу по реке от Сети. Дарсиэл подстегнул жажду приключений мол индейцев и их желание проявить силу, подарив им новый дроб< чтобы выстрелами прогнать выходцев из Сети. Ему и его семь телось получить неограниченный доступ к ресурсам возле сел племени апуринан: бразильскому ореху, ценным породам дерева далее, — а многие в племени пираха хотели изгнать с этой земли курентов в борьбе за дичь и рыбу. И еще семья Колариу, конечш тела отомстить.

В тот роковой день Арманду Апуринан, тесть Жуакина, и старший сын Томе со своими женами отправились ловить рыбу и титься в верховья, примерно в дне пути на лодке. В селении остались Жуакин и его свояк Отавиу (на языке пираха — Тоибаитии, единственный из племени, кто женился на чужой женщине). Пока Отавиу ловил рыбу,, Жуакин с женой ушли собирать хворост и клубни маниока <...> тяжелый труд. Клубни прочно сидят в земле и могут достигать в длину более полуметра. Чтобы вытащить такой клубень, нужно прило немалую силу, а иногда даже обрубить засевшую часть ножом-мачете. Их собирают в плетеную корзину; когда в корзинке набирается двенадцать-пятнадцать килограммов, ее поднимают на голову и закрепляют ремнем. Вместе с этой ношей Жуакин набрал еще почти столько же хвороста; вязанку он нес на руках на уровне живота. Он нес так много, что уже не мог осторожно поглядывать по сторонам, как все делают в джунглях. Но это ничего, подумал он, тропа знакомая и крупных хищников здесь, рядом с селением, быть не должно.

Он не мог знать, что возле тропы в засаде притаился Тукаага с новым дробовиком, а с ним — двое других подростков из селения Коата: Овагаии и Би’и. Никто из них раньше не нападал на людей, но все трое были уже опытные охотники и привыкли убивать зверей. Когда Жуакин с женой подошли ближе (они обсуждали, что им делать после того, как они положат маниок отмокать, пойти на охоту или ловить рыбу), Тукаага напрягся и изготовился. Сначала их миновала жена Жуакина, затем показался он сам. Когда до него оставалось метра три, Тукаага выстрелил ему в живот.

У Жуакина хлынула кровь из живота и бедер. Выстрел повалил его на землю, ведь он уже нес на себе немалый вес. Он закричал от боли, и на крик прибежали его жена и ее сестра Раймунда, жена Отавиу. Раймунда только взглянула на раненого и немедленно убежала звать на помощь мужа, а жена Жуакина стала прикладывать к ранам глину и листья, чтобы остановить кровь. Отавиу пришел, помог унести Жуакина с палящего солнца в хижину, а потом отправился в лодке вверх по течению, изо всех сил работая веслом, чтобы привести Томе и тестя.

Жуакин невыносимо страдал: крупная дробь попала ему в живот и в бока и вырвала целые куски мяса. Умер он вечером. Примерно в это же время Отавиу добрался до своей цели и рассказал Томе, старому Арманду и их женам, что в Жуакина стреляли неизвестные. Томе и Арманду сразу же поплыли назад, каждый в своем каноэ. Они думали, что это дело рук семьи Колариу или племени паринтинтин, а племя пираха не подозревали. Томе был самый сильный и драчливый мужчина на всей реке, сильнее любого индейца пираха и любого белого торговца. Те, кто знал его норов, старались его не задевать. У него были мышцы, как у атлета, он мог проработать топором целый День, охотиться всю ночь и еще ловить рыбу назавтра — и ни капли не устать. Вот и сейчас он греб без устали; в Сети он приплыл к полуночи. Сначала он хотел зайти к Жуакину, не подозревая, что тот уже Умер, а затем немедленно найти тех трусов, которые исподтишка убили его зятя, и отомстить.

Бах! — выстрел разнесся эхом по берегам реки Майей. Когда Томе с женой огибали в лодке последнюю излучину перед селением, ориентируясь по слабым отражениям звезд в воде, в них выстрелили.

Большая часть дроби попала в плечо и спину Томе, и его снесло выстрелом в воду вместе с веслом. Он стал тонуть, но тут его жена Назаре, которую задело лишь несколько дробинок, схватила его за волосы и приподняла его голову над водой. Другой рукой она подхватила со дна лодки алюминиевую кастрюлю-ковшик и, пригнувшись, чтобы не упустить волосы мужа, догребла до берега этой кастрюлей, одной рукой. Юноши из племени пираха во главе с Тукаагой не стали ждать, чем все закончится, и сразу же скрылись в темноте и ушли в свое селение Коата.

Арманду плыл следом; он помог вытащить сына из воды. Теперь из четырех мужчин в селении Сети один убит (Арманду уже сказали, что Жуакин не выжил), а еще один тяжело ранен. Никто не понимал, что теперь делать. Выжившие похоронили Жуакина и сразу после этого поплыли вниз по реке в селение Коата, надеясь укрыться у пираха — соплеменников Отавиу. Три дня Арманду, Отавиу и Томе с женами пробыли в Коату, не зная, что живут в доме убийц. Они не понимали и того, что жители Коаты на самом деле презирали Арманду, Томе и женщин племени апурина. Много месяцев спустя Описи, старейшина селения Коата, со смехом признался мне, что они не прикончили этих чужаков из племени апурина только потому, что те поселились в их селении и в стычке могли пострадать свои. И еще пираха не хотели причинять вред Отавиу, по крайней мере, нарочно.

Томе был очень плох, но им удалось уговорить заезжего белого торговца взять его в больницу в Маникоре, в двух днях пути вниз по реке. Несмотря на то что ран было много и они уже нагноились, Томе выжил и полностью поправился. Однако пока он лежал в больнице, его родные узнали, что на них на самом деле напали пираха и что те не потерпят их на берегах Майей. Даже брат старого Арманду, Апри-жиу, живший ниже по течению в селении Терра-Прета («Черная Земля»), был вынужден сняться с места и забрать с собой жену — индианку племени диароев — и двух сыновей.

После пятидесяти с лишним лет соседства, племя пираха изгнало поселенцев из племени апуринан с реки Майей. Это был страшный удар. Беженцев ждало существование полусвободных батраков в поселках белых бразильцев на реке Мармелус, в дне пути от устья Майей. Им разрешили жить там только в обмен на постоянный бесплатный труд на земле белых. Томе поклялся отомстить племени пираха и посылал им угрозы через речных торговцев. Родные отговаривали его, ведь пираха предупреждены и непременно убьют его, если он вернется. Он понимал это и сам: на землю племени пираха нельзя проникнуть незамеченным. И все же индейцы пираха боялись Томе, потому что знали: он не хуже их самих знает реку и джунгли, и не сомневались, что в бою он страшен.

Беженцы из селения Сети и семья Априжиу знали, что теперь прекрасные, гостеприимные берега Майей уже не их дом. Через пару лет в живых из них остались только Томе с женой, его двоюродный брат Роке — сын Априжиу — и жена Отавиу Раймунда. Отавиу оставался в изгнании с женой и ее родными лишь недолгое время; в конце концов он вернулся в свое племя, как те и хотели. Арманду умер — возможно, отравлен; никто не знал в точности, как именно он умер, но его смерть была внезапной. Через несколько лет умер и его брат Априжиу.

Трагедия семьи из племени апуринан показывает темную сторону культуры пираха. Хотя индейцы пираха очень терпимо и мирно настроены по отношению друг к другу, они могут пойти на любую жестокость, чтобы не пустить на свою землю чужих. Кроме того, эта история вновь дает понять, что терпеть чужих и соседствовать с ними — не значит смириться. Индейцы апуринан посчитали, что, прожив всю жизнь среди другого племени, преодолеют культурные и общественные различия между двумя народами. Однако они заплатили собственной жизнью за важнейший урок: такие барьеры преодолеть почти невозможно, как бы это ни выглядело на поверхности. Жители бывшей Югославии, Руанды и многих других стран усвоили этот урок истории таким же трагическим образом.

Однако из этих событий можно извлечь и другой урок: судьбу самого Тукааги. Всего через несколько месяцев после убийства Жуаки-на и покушения на Томе Тукаага оказался один и жил вдали от всех селений племени пираха. Еще примерно через месяц он умер при таинственных обстоятельствах (это значит, что пираха неохотно об этом говорили, разве что кто-то сказал, будто он умер «от простуды», что, вообще говоря, возможно). Я думаю, что его могли убить собственные соплеменники. Все племя почувствовало себя в опасности из-за его поступка — расследовать смерть Жоакима приезжала полиция. Потом До них дошли слухи, будто соседние поселенцы собираются напасть на них в отместку. Поначалу пираха говорили мне, что не боятся, хотя я прекрасно понимал, что это только поза, а на самом деле они были напуганы.

Обсуждая между собой реакцию на убийство Жуакина, они осознали, что теперь опасность грозит сразу многим членам племени.

Возможно, Тукаагу изгнали именно поэтому. Ведь в Амазонии изгнание — это крайняя мера наказания, так как для выживания, охоты, собирания пищи необходимо все делать сообща.

Мы уже знаем, что индейцам пираха не нужны вожди или законы, чтобы контролировать поведение членов племени. Им достаточно изгнания, раз изгнанному трудно выжить. Тукаага тоже выучил тяжкий урок; его пособников, насколько мне известно, не наказали. Оба мои друзья, но я никогда не заговариваю с ними о Тукааге и о гибели Жу-акина.