Примечания

Примечания

¹ «Мало есть пушкинских образов, которые бы так томили комментаторов, как образы эти двух бесов» (Якобсон Р. Статуя в поэтической мифологии Пушкина // Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987. С. 158).

² Об этом: Чудакова М. О. Печатная книга и рукопись: взаимодействие в процессе создания и функционирования (на материале художественной прозы и науки о литературе 1920-1930-х гг.): Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. М., 1979. С. 29; Чудакова М.О. К проблеме «ЕТ»: Феномен советского писателя как специфического агломерата биографии и творчества // Revue des Etudes slaves. 2001. Vol. LXXIII. № 4. P. 639–640. В.Ходасевич писал, что Пушкин «любил, маскируя действительность вымыслом, оставлять маленькие приметы, по которым можно ее узнать» (Ходасевич В.Ф. Прадед и правнук // Ходасевич В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1997. Т. 3. С. 498).

³ «Кто из читателей <…> мог бы усмотреть в библейском образе этой строфы какой-нибудь личный намек, а между тем Пушкин признал ее не подлежащей печати» (Анненский И. Книги отражений. М., 1979. С. 317).

⁴ Ср. понятное в своей категоричности: «…финал вопреки мнению многих нельзя отрезать от начала стихотворения, которое лишилось бы своего продолжения и завершения, без чего его смысл остался бы неясен» (Иванов Вяч. Вс. Два демона (беса) и два ангела у Пушкина // Пушкинская конференция в Стэнфорде: Материалы и исследования. М., 2001. С. 48). Сейчас речь о том, что Пушкин готов был пойти на этот ущерб.

⁵ Кантор М. «Воздушные пути» // Русская мысль, 1960.5 января. Цит. по: Тименчик Р. Анна Ахматова в 1960-е годы. М.; Toronto, 2005. С. т.

6 Лотман Ю.М. Динамическая модель семиотической системы // Семиотика культуры: Труды по знаковым системам. Тарту, 1978. Вып. 10. С. 33.

⁷ «.. В стихах, как в чувствах, только вопрос порождает непонятность, выводя явление из его состояния данности. Когда мать не спрашивала – я отлично понимала, то есть и понимать не думала, а просто – видела»; напомним один из образцов этого «видения»: «– Прощай, свободная стихия! Стихия, конечно, – стихи, и ни в одном стихотворении это так ясно не сказано. А почему прощай? Потому что когда любишь, всегда прощаешься <…>. Но самое любимое слово и место стихотворения : „Вотще рвалась душа моя!“ Вотще – это туда. Куда? Туда, куда и я. На тот берег Оки, куда я никак не могу попасть…» и т. д. (Цветаева М. Мой Пушкин / 3-е изд., доп. М., 1981. С. 64, 67–68; выделено автором).

⁸ Чудаков А.П. Поэтика и прототипы // В творческой лаборатории Чехова. М., 1974. С. 182.

⁹ Там же. С. 189–191.

¹⁰ Чудаков А.П. Какой воротник был у Евгения Онегина? // Вестник Литературного института им. А.М. Горького. М., 1999. С. 8.

¹¹ «Воротник не работает прямо на предметную содержательность эпизода или на его эмоциональный ореол, или на социально-имущественную характеристику героя. <…> Подробность эта – одна из первых в русской словесности деталей нового типа, создаваемых дотоле необычной, самодостаточной пристальностью художественного зрения…» (Там же. С.4).

¹² Там же. С. 7–9.

¹³ Чудаков А.П. К проблеме тотального комментария «Евгения Онегина» // Пушкинский сборник. М., 2005. С. 210; курсив наш.

¹⁴ Там же. С. 226–227.

¹⁵ Чудакова М., ТоддесЕ. Прототипы одного романа // Альманах библиофила. М., 1981. Вып. Х. С. 172–190.

¹⁶ Об этом (в том числе – о неуместности понятия генезиса с точки зрения Ц. Тодорова) см.: Чудакова М.О. К понятию генезиса // Revue des Etudes slaves. 1983. Vol. LV. № 3. P. 409–418.

¹⁷ Булгаков М.A. Пьесы 1930-х годов. СПб., 1994. С. 47.

¹⁸ Из послесловия племянника Е.С. – О. Нюрнберга – к немецкому изданию ее дневника: Aus dem Leben von Elena Bulgakova II Bulgakova]. Margarita und der Meister. Berlin, 1993; перевод выполнен по нашей просьбе Г. Гаевым; курсив наш.

¹⁹ – Немировича Бог спас, – с мечтательной улыбкой говорила мне Елена Сергеевна, – Миша не успел изобразить его… Ему должна была быть посвящена вся вторая часть романа. У Миши все уже было придумано… Какие злые сцены он мне разыгрывал!..

²⁰ Петровский М. Мастер и город: Киевские контексты Михаила Булгакова. Киев, 2001. С. 219–220.

²¹ Осповат А.Л. Исторический материал и исторические аллюзии в «Капитанской дочке»: Статья первая // Тыняновский сборник: Шестые-Седьмые-Восьмые Тыняновские чтения. М., 1998. Вып. 10. С. 55.

²² Там же. С. 42.

²³ Осповат А.Л. Именование героя «Капитанской дочки» // Лотмановский сборник. М., 2004. [Вып.] 3. С. 261–265.

²⁴ Как нам уже приходилось отмечать, «работая над этой сценой, Булгаков не только не мог забыть специфического эпистолярного контекста романа. Он предполагал также, что, попав на стол адресату писем, роман и для него окажется в том же контексте. Потому, помимо всех других истолкований реплики Воланда „Рукописи не горят!“, следует иметь в виду и такое: реплика описывала то самое впечатление „первого читателя", которое моделировалось автором романа с учетом фразы из письма 1930 г. – „бросил в печку черновик романа о дьяволе…" (почти буквально повторенной Мастером: „…Я сжег его в печке"). Этой репликой адресату письма и романа навязывался высокий тон предполагаемого контакта. В определенном, рассчитанном только на одного читателя смысле роман был новым письмом, опирающимся на то, первое (единственное, на которое последовал ответ); он должен был возродить в памяти адресата как это, так и другие письма, настаивал на отождествлении их автора – с героем романа: „первому читателю" предлагался ключ для понимания личности настойчивого корреспондента.

В 1931 году Булгаков писал: „с неудержимой силой во мне загорелись новые творческие замыслы"; „писательское мое мечтание заключается в том, чтобы быть вызванным лично к Вам". Вопрос Воланда: „А кто же будет писать? А мечтание, вдохновение?" и ответ Мастера: „У меня больше нет никаких мечтаний и вдохновения тоже нет“ содержат, на наш взгляд, отсылку к письму. Изображая себя, покончившего с мечтаниями, автор, однако, самим наличием романа предъявлял себя же самого, исполненного вдохновения. Еще более, может быть, выявлен этот специфический план сцены в переговорах Маргариты с Мастером. Почти вульгарной, бытовой, выпадающей из стилевой ткани нотой звучит реплика Маргариты: „Позвольте мне с ним пошептаться". При ее посредстве в текст романа инкорпорируется – как письмо, написанное особыми чернилами между строк книги, – сообщение со специальной адресацией: „…что-то пошептала ему. Слышно было, как он отвечал ей: – Нет, поздно. Ничего больше не хочу в жизни. Кроме того, чтобы видеть тебя“. Содержание их разговора внятно лишь тому, кто знаком с фактами биографии автора, и прежде всего – адресату его писем с повторяющейся и так и не удовлетворенной просьбой. Спустя почти десять лет Булгаков вторично отказывался от своей просьбы – теперь уже не застигнутый врасплох внезапным звонком, а многократно все передумав, разуверившись в успехе каких бы то ни было писем и просьб. В словах этих заключалось сообщение – больше не прошусь; опоздано. Не отрицалась, однако, соблазнительность неосуществленных мечтаний; далее слово предоставлялось Воланду, и почтительно выслушаны были его слова, аккумулирующие все отрицательные ответы: „Это не самое соблазнительное". И подсказкой судьбе, ее заклинанием звучали следующие реплики Воланда, посылаемые автором не только неведомому будущему читателю, но и конкретному настоящему: „ваш роман вам принесет еще сюрпризы… Ничего страшного уже не будет"». Подробнее см.: Чудакова М. Соблазн классики // Atti del Convegno “Michail Bulgakov” (Gargnano del Garda, 17–22 sett. 1984).Milano, 1986. Vol. I. P. 75–104.

²⁵ Двинятин Ф.Н. Об одном возможном случае прототипического подтекста: персонажи Гоголя и литераторы // Текст и комментарий: Круглый стол к 75-летию Вячеслава Всеволодовича Иванова. М., 2006. С. 167–177. Особо отметим одно из примечаний в этой работе, под которым можно бы и подписаться: «Здесь и далее слово прототип нужно читать так, как если бы оно всегда стояло в кавычках.

Еще раз: литераторы не прототипы персонажей, а в том числе прототипы, в каком-нибудь, по слову Ахматовой, третьем, седьмом или двадцать девятом смысле» (с. 172). Вот эти смыслы в работах о прототипах обычно никогда не идут в ход.

²⁶ Альтман М. С. Достоевский: По вехам имен. [Саратов], 1979. С. т.

²⁷ Там же. С. 112.

²⁸ Впоследствии, рассказывала нам Татьяна Николаевна Кисельгоф (урожд. Лаппа), его первая жена, он не раз упрекал ее за то, что остался под советской властью в момент эвакуации Белой армии: «Ты – слабая женщина, не могла меня вывезти!» Очнувшись после болезни в советском Владикавказе, он каждый день ждал, что его опознают и расстреляют. Ср. советскую демагогию по этому поводу: «Владикавказскому ревкому очень нужны люди. Михаил Булгаков – на бледном после болезни лице его лихорадочной и веселой жаждой деятельности горят глаза – получает назначение в политотдел искусств. <…> Жизнь налаживается. Голодная, неустроенная, пронзительно светлая» (!) (Яновская Л. Творческий путь Михаила Булгакова. М., 1983. С. 59).

²⁹ Прототипическая основа романа в советское время иногда описывалась таким образом: «В декабре 1918 Булгаков <…> стал свидетелем кровавой волчьей схватки между двумя контрреволюционными силами – служившими гетману белогвардейскими войсками и петлюровскими националистами. Эти события опишет неоднократно – в „Белой гвардии", в „Днях Турбиных"…» (Там же. С. 33). Конечно, в «Белой гвардии» – никак не равнозначные волчьи стаи; в одной из «стай» – оба его брата и, возможно, он сам, судя по рассказанному нам Татьяной Николаевной: «…K нему приходили разные люди, совещались и решили, что надо отстоять город. И он ушел. Мы с Варей (сестра писателя) вдвоем были, ждали их. Потом Михаил вернулся и сказал, что все было не готово и все кончено – петлюровцы уже вошли в город. А ребята – Коля и Ваня – остались в гимназии. Мы все ждали…» (Кисельгоф Т.Н. Годы молодости // Воспоминания о Михаиле Булгакове. М., 1988. С. 118).

³⁰ Младший брат Булгакова тоже пишет стихи – и посылает из Парижа в Москву старшему на апробацию.

³¹ Однокурсник Булгакова Е.Б. Букреев в наших беседах назвал «Белую гвардию» вещью «очень семейной» – имея в виду и проекцию на историю семьи, и узнаваемость персонажей. Отметим и слова умирающего Булгакова, зафиксированные его сестрой Н.А. Булгаковой-Земской: «Я достаточно отдал долг уважения и любви к матери, ее памятник – строки в „Белой гвардии"» (Земская Е. А. Михаил Булгаков и его родные: Семейный портрет. М., 2004. С. 185).

³² Три фрагмента рассказа, вырезанные из прошлогодней публикации в белогвардейской газете, автор послал в 1921 году родным в Киев, сопроводив их следующими осторожными и понятными близким строками: «…Посылаю три обрывочка из рассказа „Дань восхищения". Хоть они и обрывочки, но мне почему-то кажется, что они будут не безынтересны вам…» (письмо Вере Булгаковой от 29 апреля 1921 года из Владикавказа: Булгаков М. Собр. соч.: В 5 т. М., 1990. Т. 5. С. 397. Далее тома и страницы этого издания указываются в скобках).

³³ Чудакова М. Весной семнадцатого в Киеве: К 100-летию со дня рождения М.А. Булгакова // Юность. 1991. № 5. С. 72–76.

³⁴ Там же. С. 76.

³⁵ Большой материал на эту тему собран в кандидатской диссертации Е.Ю.Колышевой «Поэтика имени в романе М.А. Булгакова „Мастер и Маргарита"» (Волгоград, 2004) и в других работах автора.

³⁶ Листов B.C. Автобиографическое в «Капитанской дочке» // Philologica. 2003. Т. 7. № 17/18. С. 146.

³⁷ Альтман М. С. Указ. соч. С. 7; курсив наш.

³⁸ Так, упоминание о предках Евгения в «Медном всаднике» было осмыслено в свое время как «не более чем след первоначального замысла, ясно указывающий на генезис образа, но не объясняющий его» (Тоддес Е.А. К изучению «Медного всадника» // Пушкинский сборник. Рига, 1968. С. 107).

³⁹ Листов B.C. Указ. соч. С. 153–156.

⁴⁰ Зенгер Т. А.С. Пушкин: Три письма к неизвестной // Звенья. М.; Л., 1933. [Т.] 2. С. 319. Вскоре, присоединившись к убедительной гипотезе А.М. Де-Рибаса о К. Собаньской как адресате всех трех писем, та же исследовательница обнародовала сводку доказательного материала (см.: Рукою Пушкина: несобранные и неопубликованные тексты. М.; Л., 1935. С. 179–208).

⁴¹ Там же. С. 208.

⁴² Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987. С. 246 (статья «Тайная осведомительница, воспетая Пушкиным и Мицкевичем»).

⁴³ Ахматова А. О Пушкине: Статьи и заметки. Л., 1977. С. 86 («„Адольф" Бенжамена Констана в творчестве Пушкина»).

⁴⁴ Там же. С. 108 и др.

⁴⁵ Там же. С. 166, 167 («„Каменный гость" Пушкина: Дополнения 1958–1959 гг. и заметки для новой редакции»).

⁴⁶ Там же. С. 179 («Болдинская осень (8-я глава„Онегина")»).

⁴⁷ Там же. С. 185–186.

⁴⁸ Там же. С. 191.

⁴⁹ Там же. С. 108.

⁵⁰ Зафиксированная сестрой Булгакова фраза о «памятнике» матери в «Белой гвардии» (см. примеч. 31) увеличивает степень достоверность этого свидетельства.

⁵¹ Послесловие племянника Е.С. – О. Нюрнберга к немецкому изданию ее дневника (см. примеч. 18). Последняя фраза в цитате – о стихотворении Ахматовой (тоже относящемуся к нашей теме) «В этой горнице колдунья / До меня жила одна: / Тень ее еще видна…» и т. д.

⁵² Несколько иной вариант того же мемуарного свидетельства – в письме Е.С. к О. Нюрнбергу от 13 февраля 1961 года: «…Сидим до утра. Я сидела на ковре около камина, старик чего-то ошалел: „Можно поцеловать вас?" – „Можно, говорю, целуйте в щеку". А он: „Ведьма! Ведьма! Приколдовала!" „Тут и я понял, – говорил потом Миша, вспоминая потом этот вечер, вернее, ночь – что ты ведьма! Присушила меня!"» (цит. по: Лесскис Г., Атарова К. Путеводитель по роману Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». М., 2007. С. 255).

⁵³ Томашевский Б. Пушкин: современные проблемы историко-литературного изучения. Л., 1925. С. 69, 70.

⁵⁴ Д. Бетеа тонко анализирует этот «случай переплетения у Пушкина творческого и автобиографического элементов»; он стремится также показать роль «лукавых намеков» (Ходасевич) в подступе к новому типу биографии Пушкина. См.: Бетеа Д. Как писать биографию Пушкина в пост-лотмановскую эпоху// Лотмановский сборник. М., 2004. [Вып.] 3. С. 822–835.

⁵⁵ В разысканных нами в архиве ФСБ документах удалось обнаружить (в данном случае выражение, нередко используемое публикаторами неправомерно, употреблено точно) сведения о неизвестном прежде факте – аресте Е.А. Шиловского в сентябре 1919 года (Е.С. Булгакова утверждала в наших беседах, что Шиловского никогда не арестовывали) и его заявление (после недели содержания под арестом) в Особый отдел ВЧК: «Я – искренний сторонник Советской власти, которую защищал с оружием в руках вплоть до последнего времени, что может свидетельствовать б<.> Народный комиссар по внешним делам Украины т. Подвойский, у которого я был Начальником Полевого Штаба, а также многие другие видные т. коммунисты»; Шиловский называет себя здесь «революционным воином». После заявления его освободили; см.: Чудакова М.О. К биографии Е.А. Шиловского // Тыняновский сборник. М., 2002. Вып. 11: Девятые Тыняновские чтения. Исследования. Материалы.

С. 509–510. Когда С. Нехамкин обратился с вопросами по биографии Е.А. Шиловского, я указала обе неизвестные ему мои работы в Тыняновских сборниках с условием сослаться на них; как и следовало ожидать, рассказывая об аресте, как и обо многом другом, известном только из моих опубликованных бесед с приятельским кругом Булгаковых, автор статьи «Рощин после „Хождения по мукам"» (Известия. 2003. 2 февраля) не утруждает себя отсылкой к источникам.

⁵⁶ Биографии и печальную роль двоих последних нам удалось выяснить по их следственным делам, закончившимся расстрелами; см.: Чудакова М.О. Осведомители в доме М.А.Булгакова в середине 30-х годов // Седьмые Тыняновские чтения: Материалы для обсуждения. Рига; М., 1995–1996. Вып. 9.

⁵⁷ «Обедали у Боолена. <…> Конечно, Жуховицкий. Потом пришли и др<угие> американцы из посольства, приятные люди, просто себя держат. <…> Мы с Мишей оба удивились, когда появилась Лина Степанова. На прощанье Миша пригласил американцев к себе. Лина С. сказала: „Я тоже хочу напроситься к вам в гости"» (запись в дневнике Е.С. от 19 апреля 1935 года; в переписанной ею в конце 50-х годов версии, которая с 1990 года неправомерно предлагается публикаторами, Л. Яновской и В. Лосевым, в качестве реального дневника, запись переиначена).

⁵⁸ Ср. о М. Будберг: «Она несомненно была одной из исключительных женщин своего времени, оказавшегося беспощадным и безжалостным и к ней, и к ее поколению вообще. Это поколение людей, родившихся между 1890-м и 1900-ми годами, было почти полностью уничтожено войной, революцией, эмиграцией, лагерями и террором 30-х годов» (Берберова Н. Железная женщина. М., 1991. С. 19).

⁵⁹ Шиловский С. Судьба Маргариты [http://www.peoples.ru/family/wife/ bulgakova/index.html]. Там же анахронические утверждения, что к моменту поездки Е.С. за границу в 1969 году (будто бы «впервые», на самом деле она выезжала в 1963 году – к умирающему брату) «Булгакова уже издали и в Германии, и во Франции – причем без ее разрешения. Как это произошло, осталось неясным». Здесь остается только апеллировать к персонажам «Мастера и Маргариты»: «– Ну да, неизвестно, <…> подумаешь, бином Ньютона!»

⁶⁰ Шор Т.К. Материалы к истории семьи Нюренбергов в Историческом архиве Эстонии // Тыняновский сборник. М., 1998. Вып. ю: Шестые-Седьмые-Восьмые Тыняновские чтения. С. 599–606; Чудакова М.О. Материалы к биографии Е.С. Булгаковой // Там же. С. 607–643.

⁶¹ Берберова Н. Указ. соч. С. 38.

⁶² См. примеч. 55.

⁶³ Е.С., например, деятельно и самоотверженно помогала детям расстрелянных сотоварищей своего бывшего мужа; немало добрых поступков на счету и у двух других упомянутых нами женщин.

⁶⁴ Е.С. записывает 3 мая 1935 года в дневник, как заходивший накануне Жуховицкий «очень плохо отзывался о Штейгере, сказал, что ни за что не хотел бы встретиться с ним у нас. Его даже скорчило при этом». Здесь – «разгаданная Булгаковым и его женой боязнь профессионального осведомителя самому оказаться объектом осведомления <…> а также, возможно, и нежелание увидеть собственное отражение. Наблюдение за этим соперничеством за роль соглядатая в его собственном доме было для Булгакова, несомненно, частью игры…» (Там же. С. 408).

⁶⁵ Бочаров С.Г. Филологические сюжеты. М., 2007. С. 18.

⁶⁶ Более всего напоминая, может быть, некоторые штрихи описания Анны Карениной: «Анна шла, опустив голову и играя кистями башлыка. Лицо ее блестело ярким блеском; но блеск этот был не веселый, – он напоминал страшный блеск пожара среди темной ночи» («Анна Каренина», ч. 2, начало главы IX).

⁶⁷ Кураев А., диакон. «Мастер и Маргарита»: за Христа или против? М., 2004. Подробней об этом – в нашей работе «О поэтике Михаила Булгакова»: Чудакова М. Новые работы. М., 2007. С. 452–453.

⁶⁸ «Панкрат, и так боявшийся Персикова, как огня, теперь испытывал по отношению к нему одно чувство: мертвенный ужас» («Роковые яйца»); «Он стоял у письменного стола и смотрел на них, как полководец на врагов. Ноздри его ястребиного носа раздувались <…>. Пес встал на задние лапы и сотворил перед Филиппом Филипповичем какой-то намаз <…>. Я знаю, кто это! Он – добрый волшебник, маг и кудесник из собачьей сказки… Ведь не может же быть, чтобы все это я видел во сне?» («Собачье сердце») (Булгаков М. Собр. соч: В 5 т. Т. 2. С. 135, 140,147).

⁶⁹ О фигуре Врача, сложившейся в раннем творчестве, и ее последующих трансформациях и вариантах см. в нашей работе «О поэтике Михаила Булгакова» (Чудакова М. Новые работы… С. 397–398).

⁷⁰ Об этом см.: Чудакова М.О. Архив М.А. Булгакова: Материалы для творческой биографии писателя // Записки отдела рукописей ГБЛ. М., 1976. Вып. 37. С. 84–85.

⁷¹ Творчество героя «Записок на манжетах» – в будущем (см. наш комментарий к ним: Булгаков М. Собр. соч.: В 5 т. Т. 1. С. 605).

⁷² В рукописных вариантах встречи Мольера с Людовиком сквозит авторское предожидание подобной аудиенции и доверительного, благожелательного разговора. Конечная безнадежность и временная надежда в этой пьесе равно полноправны, и одна не отменяет другую; см.: Чудакова М.О. Архив М.А. Булгакова… С. 90–91.

⁷³ Письмо к В.В. Вересаеву от 27 июля 1931 года: Булгаков М. Собр. соч.: В 5 т. Т. 5. С. 461.