Положительные герои и гнусные враги

В двухтомник «Костер», составленный Маршаком, вошли произведения для юного читателя, типичные для 1930-х годов. Темой первого тома (1932) стал героизм. Писатели, в том числе Л. Пантелеев, Николай Тихонов, Ольга Берггольц и Михаил Зощенко, писали и о героях революционной борьбы до 1917 года, и о героях Октябрьской революции и Гражданской войны. Второй том (1934) был основан на пожеланиях самих детей во время опроса, проведенного по инициативе Горького. В этот том вошли научно-популярные статьи и очерки о природе М. Ильина, Евгения Чарушина и других.

Самое важное место в пантеоне героев 1930-х годов занимал четырнадцатилетний пионер Павлик Морозов. Согласно официальной версии, он погиб мученической смертью в 1932 году – был убит врагами коллективизации, после того как донес на своего отца, обвинив его в саботаже. Павлик выступал свидетелем во время судебного процесса над отцом, считая его предателем дела революции, и в отместку разъяренные жители деревни убили мальчика.

В глазах Горького Павлик Морозов был идеальным героем, символом нового советского человека, и писатель присоединился к требованиям увековечить его память и установить ему памятник в Москве. В поступке Павлика Морозова Горькому виделась важная воспитательная ценность, его пример должен был учить детей тому, что «человек, родной по крови, вполне может быть врагом по духу, и что такого человека нельзя щадить»[473].

«Память о нем не должна исчезнуть», – писал Горький[474]. Уже в 1933 году вышло несколько книг о Павлике Морозове, отчасти основанных на документальном материале. Виталий Губарев (1912 – 1981), книга которого так и называлась: «Павлик Морозов», сам принимал участие в расследовании убийства мальчика. В этой книге, переизданной в 1970-е годы, Павлик изображается первым учеником в сельской школе и юным активистом, воспитанным на романе Горького «Мать». Против него поднимаются враги советского государства, которые эксплуатируют бедняков и отказываются платить за ремонт школы. Они мечтают о том, чтобы снова началась война, чтобы иностранные буржуи пришли и повесили всех пионеров на их красных галстуках. Кроме книги Губарева, следует упомянуть и другие – «В кулацком гнезде» (1933) Павла Соломеина и «Пионер Павел Морозов» (1936) Александра Яковлева. Двадцатилетний Сергей Михалков разразился «Песней о Павлике Морозове» (1934), написанной для исполнения детским хором. Павлик был образцовым коммунистом, примером для всех пионеров, и его память должна быть увековечена, восклицал Михалков. В Московском театре юного зрителя в 1940-м году прошла пьеса по роману Яковлева.

Другим юным борцом за коллективизацию является Яшка Восьмеркин из романа Николая Смирнова «Джек Восьмеркин – американец» (1930). Это книга, которую, как считалось, прочел каждый пионер. Роман имел документальную основу. Весной 1918 года многие петроградские семьи, чтобы уберечь детей от разрухи и голода, отослали их в Поволжье. В Гражданскую войну связи между семьями прервались, и детей подобрал Американский Красный Крест и отвез их в Сан-Франциско. Главный герой романа – крестьянский мальчик Яшка – быстро привыкает к новым условиям. Он мечтает о собственной ферме, но скоро понимает, что в США ему этого не добиться. Узнав, что в советской России раздают землю крестьянам, он решает вернуться на родину. Но, увы, советская действительность не оправдывает его ожидания. Он мечтал выращивать табак и разбогатеть, но в Советском Союзе нет места частному предпринимательству, и, кроме того, людям нужен не табак, а еда. В конце концов Яшка преодолевает свой индивидуализм и включается в борьбу за коллективизацию. В качестве председателя колхоза «Новая Америка» он принимает друга из Америки, с гордостью показывая ему свои руки: «Я платил вот этим золотом. (…) В Америке, на биржах, это дешево ценится, дружище. Но вот нашлась на свете одна страна, где мозоли расцениваются на вес золота».

В послесловии к роману Смирнов спрашивал совета у читателя: каково должно быть продолжение книги? Продолжения не последовало, автор умер в 1933 году. В 1986 году, уже в начале перестройки, по роману был снят фильм.

В тридцатые годы большим спросом пользовалась научно-популярная литература. Корней Чуковский вспоминал, как в 1929 году он поехал в пионерский лагерь в Крыму, везя с собой в подарок детям «Барона Мюнхгаузена», «Путешествия Гулливера», «Конька-Горбунка» Петра Ершова, сказки братьев Гримм. Его приветствовал старший пионервожатый, который быстро перелистал книги и отодвинул их в сторону. «Это нам ни к чему, – сказал он. – Нам бы о дизелях или радио»[475].

Писатели быстро поняли свою задачу: рассказывать о достижениях советской науки. Даже сам Чуковский занялся планом книги о том, как советские люди учатся контролировать погоду. Но классику жанра писал не он, а М. Ильин. Все самые важные темы собраны в его «Рассказе о великом плане» (1930) – книге, посвященной первому пятилетнему плану и его возвышенным целям. В форме, доступной юным читателям, Ильин описывал борьбу с природой с помощью современных технологий и покорение пустынь, гор и районов Заполярья. Книга повествует не только о технике и экономике, она также способствует идеологическому воспитанию молодого поколения, сравнивая социализм и капитализм.

Горький восхвалял «Рассказ о великом плане» за оптимистическую веру в неизбежное преобразование мира по советскому образцу. Именно эта вера отразилась в немецком названии F?nf Jahre, die Welt ver?nderten (Берлин, 1932), то есть «Пять лет, которые изменяют мир». Во Франции Ильиным восхищался Ромен Роллан: «Никакая другая книга не помогает охватить так непосредственно, доступно и понятно великое значение героической работы в СССР. Надо было бы распространить ее среди масс Запада»[476]. Книга получила международный успех, за немецким переводом последовали английский (Moscow Has a Plan: a Soviet Primer), французский (L’?pop?e du travail moderne: la merveilleuse transformation del’Union Sovi?tique), американский (New Russia’s Primer: The Story of the Five-Year Plan), японский, китайский и другие.

В предисловии к американскому изданию, написанном переводчиком Джорджем С. Каунтсом, чувствуется почтение и к таланту автора, и к самой книге. С его точки зрения, самым важным было то, что она открывает характер революционного движения и великие человеческие цели, к которым оно сознательно устремлено. Нельзя читать последнюю главу и не быть растроганным великой социальной мечтой, которая, вероятно, оживляет и делает значимой саму программу строительства. Миллионы мальчиков и девочек, выросших в Советском Союзе, без сомнения уже заразились этой мечтой и равняют на нее свою жизнь. Именно здесь, несомненно, скрывается сила этого странного нового общества, поднимающегося из руин имперской России[477].

В другой своей книге, «Горы и люди» (1935), Ильин писал о том, как советский человек укрощает и переделывает природу, как он справляется с громадными трудностями на дороге к сияющему будущему. В предисловии к американскому изданию этой «поэмы о настоящем», названной Men and Mountains: Man’s Victory over Nature (1935), Горький подчеркивает контраст между коллективным трудом в Советском Союзе и преступлениями «гниющего» капиталистического мира[478].

После войны Ильин обсуждал такие темы, как атомная энергия и автоматизация промышленности. Он комментировал и международные конфликты, продолжая свою критику капиталистического строя. В книге «Как человек стал великаном» (1940 – 1946) предпринята попытка описать историю человечества с самых ранних времен и рассказать о происхождении культуры. Вместе с ним над книгой работала его жена Елена Сегал (1905 – 1980), которая принимала участие и в его последней работе «Рассказы о том, что тебя окружает» (1952). Тематически это произведение примыкает к первой книге Ильина, написанной в двадцатых годах; в нем рассказывается об обыденных вещах – перьях, ножах, тетрадках, чернилах.

Среди «производственных романов» выделяются «Кара-Бугаз» (1932) и «Колхида» (1934) Константина Паустовского (1892 – 1968). Советская эксплуатация природы предстает в романтическом свете. Тресты и комбинаты приносят новую эпоху в Среднюю Азию, они взрывают вековые традиции и верования ислама. В романе «Кара-Бугаз» Паустовский использовал фрагментарную структуру: меняется и рассказчик, и временная рамка повествования. Это история о приключениях и исследовательской работе вокруг залива Кара-Бугаз сначала в 1847 году, а потом во время Гражданской войны. Группа красноармейцев оставлена умирать на пустынном острове, но они выживают благодаря случайно оказавшемуся среди них геологу. Часть из них остается и помогает изучать и разрабатывать природные богатства региона. Оптимизм и энтузиазм, с которыми Паустовский изображает вмешательство человека в жизнь природы, позже расценивались как непростительная слепота – эти действия нередко приводили к экологическим катастрофам.

Для детей младшего возраста Паустовский создавал зарисовки природы и трогательные истории о животных, собранные вместе в книге «Летние дни» (1937). Писатель проводил лето в деревне под Рязанью и его прогулки в сельской местности, рыбалка и разговоры с местными жителями давали материал для его прозы. В рассказе «Кот-ворюга» герой – дикий кот, которого умудряется приручить терпеливый летний гость. Собаки, кошки, зайцы, скворцы и куры – персонажи таких очерков, как «Резиновая лодка» и «Заячьи лапы».

В 1930-е годы книги о научных и технических достижениях почти вытеснили рассказы о природе, но одно новое важное имя в жанре все-таки появилось: Евгений Чарушин (1901 – 1965). Он начал как иллюстратор одной книги Бианки. В 1929 году Чарушин опубликовал собственную книжку-картинку о животных, а по инициативе Маршака в 1931 году вышел его первый сборник рассказов «Волчишко и другие» (1931). Его очерки о природе всегда основаны на достоверном материале, но при этом Чарушину удается создать живой сюжет со смешными элементами и неожиданной развязкой. Критики превозносили его за кристально чистый язык.

«Никитка и его друзья» (1938) повествует о пятилетнем сыне писателя, веселом и любознательном мальчугане, и его встречах с живой природой. Никитка живет в мире, наполненном чудесами. Чарушин сам никогда не переставал восхищаться красотой и разнообразием природы, и это чувство было ядром его творчества. Критик Тамара Габбе отметила эту его особенность в 1940 году:

Поэтическая зоркость – вот настоящий талисман Чарушина, волшебная лампа Аладдина. При свете ее все, о чем пишет Чарушин, – звери, птицы, деревья, – все становится таким удивительным и необычайным, каким оно бывает только тогда, в детстве, когда человеческие глаза видят мир впервые. И вот эту-то первоначальную остроту зрения, это вдохновленное, настороженное внимание удалось сохранить Чарушину. Если бы не было у него этого замечательного свойства, любой его рассказ, пожалуй, мог бы просто растаять в руках у читателя, – так хрупко, так невесомо его фабульное ядро. Но при свете лампы Аладдина самая простая история может превратиться в чудесную[479].

Книга «Необыкновенные приключения Карика и Вали» (1937) Яна Ларри описывает природные явления с другой точки зрения. Беззаботные брат и сестра без спроса выпивают жидкость из бутылочки, стоящей на столе у соседа-ученого. Они превращаются в крошечных человечков и вместе с ученым испытывают много приключений в мире насекомых, пока снова не обретают нормальный рост. Мир природы у Ларри полон опасностей, идет постоянная борьба за существование. Баланс между сюжетом и фактами не всегда выдержан, периодически профессор разражается неожиданной лекцией о природных феноменах, с которыми сталкиваются Карик и Валя. Тем не менее, повесть была занимательная и пользовалась большим успехом даже в то время, когда автор томился в сталинских лагерях.

Другой автор-профессионал, профессор зоологии Сергей Покровский (1874 – 1945), описал жизнь в каменном веке в книге «Охотники на мамонтов» (1937). Он принимал участие во множестве научных экспедиций и основывал свой роман на археологических находках в районе реки Дон. В книге Покровского описания охоты, семейной вражды, ритуалов и религиозных верований предков сочетаются с превосходным сюжетом.

В тридцатые годы исторический роман пережил ренессанс. Появились произведения о борьбе за свободу, от восстаний рабов до Октябрьской революции. Любимыми темами были такие драматические происшествия, как восстание Спартака и Парижская коммуна. Описание жизни в условиях феодализма или капитализма с точки зрения простых людей хорошо служило пропагандистским целям. В этом жанре особенно отличился Сергей Григорьев, которого поначалу больше интересовали великие исторические процессы, нежели отдельные люди. В 1920-е годы он опубликовал три исторических романа, один о восстании декабристов в 1825 году, другой о солдатской жизни в эпоху Николая I и третий о стачках 1880-х годов. Во всех них повествование ведется с точки зрения подростков.

Художественно гораздо интереснее оказался Л. Савельев, член маршаковской «академии» и многолетний редактор «Детгиза». Его книги о революции – «Часы и карта Октября» (1930) и «Штурм Зимнего» (1938) были оригинально оформлены, отчасти под влиянием техники киномонтажа.

Савельев участвовал и в антирелигиозной пропаганде. В книге «Мистер Смит в Исаакиевском соборе» (1932) американец посещает Ленинград для того, чтобы найти подписчиков для своего журнала «Загробное обозрение» с бесплатным приложением «Полное описание рая и ада». К своему разочарованию он узнает, что Исаакиевский собор превращен в музей Союза воинствующих безбожников, и, преследуемый насмешками и хохотом, убегает из бывшего храма Господня. Сходным образом обошлись и с самим автором – рецензия в «Детской литературе» сочла книгу «педагогически вредной» и не рекомендовала к чтению, поскольку она могла смутить умы советских детей[480].

Угроза войны вызвала прилив патриотизма, в связи с чем военные герои прошлого, например Дмитрий Донской и Александр Суворов, были поспешно реабилитированы. Роман Григорьева «Александр Суворов» (1939) сознательно избегал всех противоречивых моментов и создавал гармоничный героический портрет одного из величайших русских генералов XVIII столетия. В 1933 – 1936 годах Алексей Толстой создал адаптированную для юного читателя версию романа «Петр Первый», в которой русский самодержец предстает в самом лучшем свете. В 1930-е годы вместе с тем публиковалось много биографических романов о русских ученых, писателях, композиторах и художниках.

Особую группу составляют произведения о вождях Коммунистической партии и активных участниках событий Октября. Выбор имен не был случаен, в нем отражалась борьба Сталина за власть. Имена одних ветеранов революции стирались из исторической памяти нации, другие имена канонизировались. Среди последних оказался Сергей Киров, ленинградский партийный руководитель, культ которого возник немедленно после его убийства в 1934 году. Книги о Кирове писали многие. Антонина Голубева (1899 – 1989) создала «Мальчика из Уржума» (1936). «Повесть о товарище Кирове» (1937) написали в соавторстве Андрей Некрасов, Борис Житков, Борис Шатилов и Беньямин Ивантер. Л. Пантелеев добавил свои «Рассказы о Кирове» (1948). Вождь дореволюционного социалистического движения конца XIX века Николай Бауман стал главным героем романа Сергея Мстиславского (1876 – 1943) «Грач – птица весенняя», а Феликс Дзержинский, печально известный основатель и первый руководитель советской секретной службы, прославлен Юрием Германом (1910 – 1967) в книге «Железный Феликс» (1938). Это была неприкрытая агиография, в которой революционеры изображались образцами доброты, честности и скромности.

Растущий культ Сталина тоже нашел свое отражение в детской литературе. Библиографический список «Детям о Сталине» (1939) включает в себя хвалебные стихи Сергея Михалкова, очерк Беньямина Ивантера о детстве Сталина и рассказы самих советских детей об их встречах с отцом народов. Однако Сталин все еще оставался в тени культа Ленина. Издавались бесчисленные мемуары и литературные произведения о человеке, про которого Маяковский в поэме «Владимир Ильич Ленин» сказал, что он «и теперь живее всех живых».

Сам Ленин подобного обожествления не поощрял, и при его жизни писатели к этому относились уважительно. Исключения были редкими. В стихотворении Николая Тихонова «Сами» (1921) замученный индийский мальчик слышит о живущем в далекой России «Ленни», который «даже волка может сделать человеком». Несчастный мальчик на коленях молится на этого русского, «непонятного, как йоги», ставшего символом свободы и счастья. Благодаря Ленину Сами обретает человеческое достоинство; теперь индийский мальчик наконец может выпрямиться в полный рост.

После смерти Ленина в 1924 году культ основателя Советского Союза стал быстро набирать силу. Писатели показывали смерть Ленина как поворотный момент в жизни детей. Бездомные дети обретают пристанище, хорошие дети решают стать еще лучше, мысль о примере, которым им подавал Ленин, помогает обрести силы в борьбе с врагами социалистической родины. Живой Ленин также появляется в детской литературе, например в рассказе Николая Смирнова, где крестьянский мальчик попадает на Съезд Советов в 1917 году и слышит речь Ленина. «И ленинское слово, – согласно Ирине Лупановой, историку детской литературы советского периода, – стало для мальчишки ключом, открывающим двери в совсем новую, полную значительных дел и значительных мыслей жизнь»[481]. Другие дети пишут Ленину или встречаются с ним лично. У Ленина всегда хватает времени на встречи даже с самыми маленькими гражданами страны, на то, чтобы послать санки или пару валенок в подарок или помочь бедному мальчику попасть в школу.

К 1926 году вдова Ленина Надежда Крупская окончательно потеряла терпение: «В учебнике обязательно выводят Ленина как какого-то патриарха, старичка, который любил детей. Я всячески протестую против такой, если так можно выразиться, “детизации”. (…) Нужно показать живого Ленина, а не выдуманного и не приноравливаемого к ребенку»[482]. Но даже Крупская не могла остановить поток книг о Ленине – великом друге детей. Он продолжался и в 1950-е годы, когда были опубликованы воспоминания о Ленине большевика Владимира Бонч-Бруевича (1873 – 1955). Три главы из воспоминаний стали отдельной книгой «Ленин и дети» (1956). Тут есть рассказы о том, как Ленин танцует вокруг елки с детьми, как он учит ничего не оставлять на тарелке или развлекает детей, обучая кошку фокусам.

Другим аспектом той же темы стали истории о детстве самого Ленина. В воспоминаниях старшей сестры Анны Ульяновой-Елизаровой «Детские и школьные годы Ильича» (1925) рассказывается о жизни семьи в Симбирске. Книга, описывающая обстановку, в которой вырос Ленин, выдержала свыше двухсот изданий. Для Анны Ульяновой это была не первая встреча с детской литературой, ее ранние рассказы публиковались еще в «Роднике» в 1896 году. Советские критики журили ее за «идеализацию любви детей к своим родителям», в томе воспоминаний о детстве брата было замечено даже некоторое «сантиментальное содержание»[483]. Ранние воспоминания о Ленине оставил и его двоюродный брат и товарищ по играм Николай Веретенников (1871 – 1955). В его книге «Володя Ульянов» (1939) в каждой главе показаны новые и все более достойные черты характера маленького Володи.

Крупская комментировала:

Ничего нет возмутительнее того, как пишут в учебниках и детских книжках о Ленине. В воспоминаниях о Ленине часто отражается вовсе не Ленин, а старое, мелкособственническое представление о Ленине. Начинают рассказывать: Ленин хорошо учился, был трудолюбив, жил бедно, трудами своих рук, благодетельствовал бедным, был хорошим семьянином – детей любил. Поклониться его праху надо, заветы его блюсти – причем говорится, в чем заветы. Выходят такие заветы – «Чисти зубы – так завещал Ленин», «Будь правдив – так завещал Ленин», и т. д. и т. д. А о том, что Ленин действительно сделал, ни слова[484].

Крупская была против изображения сентиментальных, нравоучительных сцен из детства Ленина, против преувеличения его любви к детям. Вместе с тем она сама поддерживала попытки рассказать юношеству о Ленине-революционере. Жизнь и политическая работа взрослого Ленина стали темой книги «Детям о Ленине» (1926), составленной Институтом детского чтения. Цветные иллюстрации Бориса Кустодиева украсили текст. Результат работы самой Крупской в этом жанре – предельно простой рассказ «Владимир Ильич Ленин» (1933). В комнате висит портрет Ленина, маленький мальчик просит отца рассказать, чей это портрет. Отец пускается в сухие объяснения о том, что такое капитализм и социализм, рассказывает о роли Ленина в революционной борьбе в России.

В 1930-е годы культ Ленина нашел свое отражение в основном в жанре воспоминаний. Люди, которые встречали Ленина или знали его лично, рассказывали о нем как о человеке и политике, но две важнейшие работы, обе вышедшие в 1939 году с одним и тем же названием, «Рассказы о Ленине», написаны авторами, Ленина никогда не видевшими. Александр Кононов (1895 – 1957) интересовался Лениным как профессиональным революционером и выбрал год 1897 и ссылку Ленина в Сибирь отправным моментом своего повествования. В лаконичном и сдержанном документальном стиле он пересказывал различные эпизоды жизни вождя, которые показывают его смелость, решительность, его организационные способности. Особенно подчеркиваются простота и непосредственность Ленина. Книга издавалась миллионными тиражами и десятки лет включалась в обязательную школьную программу.

Шестнадцать коротеньких анекдотов о Ленине Михаила Зощенко (1895 – 1958) предназначались для маленьких детей. И по языку, и по содержанию они написаны так, чтобы даже дошкольники и ученики первого класса могли понять величие Ленина. Зощенко, главным образом, интересовался Лениным-человеком, а не Лениным-политиком. Его книга – не столько биография Ленина, сколько иллюстрация определенных нравственных принципов. Маленький Володя разбил графин и не мог успокоиться, пока не признался матери. В других историях Ленин изображается трудолюбивым, храбрым, умным, прямым, справедливым, скромным и честным. Зощенко и многим другим особенно нравились ситуации, в которых встречные не узнают Ленина. Незнакомец производит огромное впечатление своей добротой и простым обращением. В конце концов происходит сцена узнавания с возгласами удивления. До сих пор ведется дискуссия, писал ли Зощенко эти рассказы в насмешку, сочиняя замысловатые пародии странноватого жанра, или он всерьез восхищался величием вождя. Третий, вполне вероятный вариант – Зощенко, как и многие другие писатели, хотел продемонстрировать политическую лояльность для того, чтобы не стать жертвой репрессий.

В 1937 году увидела свет книга «Творчество народов СССР». В нее были включены стихотворения о Ленине, основанные на устной традиции. Именно оттуда берет начало апокрифическая история Зощенко о печнике, не узнавшем Ленина и порядочно его отругавшем за то, что тот топчет посевы в полях. Через какое-то время за печником приходят два солдата, и он считает, что ему уже настал конец. Но оказывается, что Ленин совсем не сердится на справедливые замечания, ему просто нужно починить дымящую печку. Когда работа окончена, Ленин приглашает представителя трудового народа выпить с ним чашку чая. Основываясь на рассказе Зощенко, Александр Твардовский (1910 – 1971) написал поэму для детей «Ленин и печник» (1940). Она выделяет ленинскую близость к простым людям и полное отсутствие у него злопамятности, что в 1940 году могло быть намеком на отчужденность Сталина от народа и его злоупотребление властью.