Брежневская культурная политика

Культурная оттепель, начавшаяся после смерти Сталина, не перешла в лето. Кампания против нобелевского лауреата Бориса Пастернака и его романа «Доктор Живаго» в конце 1950-х годов показала, что партия не намерена отступаться от своей идеологической монополии. Отставка Никиты Хрущева в 1964 году означала отказ от всяческих надежд на либерализацию. Два политических процесса середины 1960-х годов еще более ограничили писательскую свободу. Будущий нобелевский лауреат Иосиф Бродский был осужден за «тунеядство» и выслан из Ленинграда в северную деревню, а Андрей Синявский и Юлий Даниэль, осмелившиеся под псевдонимами опубликовать неподцензурные произведения на Западе, осуждены на семь и пять лет лагерей за «антисоветскую деятельность». Александру Солженицыну, которого после первой же публикации в 1961 году приветствовали как великого носителя истины, уже через пять лет запретили печатать свои разоблачения сталинской эпохи. В 1970 году пал последний бастион оттепели, журнал «Новый мир», когда его главный редактор Александр Твардовский вынужден был оставить свой пост.

В области детской литературы не происходило столь драматичных событий. Журнал «Юность», правда, пострадал, когда в 1969 году нескольких ведущих писателей времен оттепели исключили из редакции, однако к этому времени «Юность» уже перестала быть форумом молодежной литературы. По сравнению с литературой взрослой, волна эмиграции 1970-х и 1980-х годов не нанесла детской литературе значительного ущерба. Анатолий Кузнецов, Анатолий Гладилин и Василий Аксенов перестали писать для юношества раньше, чем решили покинуть Советский Союз. Рахиль Баумволь вынуждена была эмигрировать в Израиль в 1971 году. После отъезда ее книги были изъяты из библиотек, а имя вычеркнуто из советской литературы. Опубликовавшего к этому времени несколько детских книг Владимира Марамзина (р. 1934) арестовали в 1974 году, а через год предложили покинуть страну. Юз Алешковский (р. 1929), тоже автор нескольких книг для детей, эмигрировал в 1979 году.

Тем не менее, изменения в советском культурном климате не могли не сказаться на детской и подростковой литературе. Снова поднялись голоса, призывающие вернуться к принципам социалистического реализма. Критик Владимир Николаев потребовал в 1969 году от писателей «гражданственности». Герои детских книг должны быть сильными, активными, верить в идеалы, а не превращаться в «выдумщиков» и «фантазеров», которые угрожают заполонить собой детскую литературу[592]. Жизнеутверждающий оптимизм оттепели был уже во многом потерян, но все же нельзя было вернуться назад к эстетике и идеологии сталинского времени. Тревожные признаки застоя были налицо: средний возраст активных писателей заметно повысился, в семидесятых и восьмидесятых самые молодые известные писатели принадлежали к поколению, рожденному в начале сороковых и начавшему писать в начале шестидесятых. Молодым авторам становилось все труднее пробиться в печать в ситуации, когда издатели предпочитали иметь дело с проверенными, заслуженными именами.

Съезды писателей окончательно перестали быть местом обсуждения проблем – главной задачей была демонстрация единства взглядов. Новые веяния давали о себе знать в бесконечном восхвалении речи нового генерального секретаря партии Леонида Брежнева, произнесенной им в 1968 году. Брежнев обратился к всесоюзному съезду учителей, объясняя, чего партия ждет от писателей:

В художественном творчестве неизбежно многообразие стилей, приемов, жанров. Мы выступаем против попыток нивелировать индивидуальные особенности художников. Партия и народ желают только одного: чтобы художественные произведения отражали правду жизни, раскрывали величие героического подвига советского народа, воспитывали всех людей в духе высоких идеалов коммунизма и помогали им осуществлять эти идеалы. (Аплодисменты.) Конечно, это не исключает показа трудностей, отрицательных явлений, ошибок. Однако художественное изображение глубинных процессов жизни с ее противоречиями, борьбой нового со старым ничего общего не имеет с односторонним показом одних только теневых сторон, которые выдаются нашими противниками чуть ли не за вершину «свободного» художественного творчества[593].

Утверждение, что Коммунистическая партия – доброжелательный защитник литературы, не вызвало никаких протестов, словно не было предыдущих сорока лет, продемонстрировавших, как эта защита осуществляется на практике. Основное противоречие социалистического реализма также оставалось неразрешенным: с одной стороны, писателей призывали к правдивому изображению действительности, с другой стороны, существовало нормативное определение этой самой действительности. Писатели и критики не заостряли внимание на таких дилеммах, довольные тем, что Брежнев мимоходом оценил советскую детскую литературу «на отлично». На Пятом съезде писателей РСФСР в 1980 году Анатолий Алексин закончил свою речь цитатой из Брежнева, восхваляющего советскую детскую литературу за то, что она всегда учила детей «справедливости, трудолюбию, мужеству, стремлению жить в мире и дружбе со всеми народами»[594]. Истинно советский писатель, конечно, гордился такой высокой оценкой партии.

В конце 1970-х годов культ Брежнева достиг пика. Было практически невозможно обсуждать детскую литературу, не приводя цитат из речей генерального секретаря. Журнал «Детская литература» регулярно печатал портреты вождя. Мемуары Брежнева были опубликованы в издательстве «Детская литература», и на Всесоюзном съезде учителей в 1978 году Сергей Михалков советовал слушателям использовать их в своей работе, поскольку они могли помочь писателям выковать «солдат партии». В современной советской детской литературе, жаловался Михалков, не хватает талантливых произведений о «героическом пути советских людей», о партии Ленина и о комсомоле[595].

В 1969 году Коммунистическая партия и Совет министров приняли резолюцию под названием «О мерах по дальнейшему развитию советской детской литературы». После обычных похвал «высокому художественному уровню» и признания якобы существующей важной роли советской детской литературы в мире последовала критика: тиражи не такие большие, как нужно, оформление страдает, и, кроме того, «недостаточно создается и выпускается высокоталантливых произведений о героическом пути советского народа, о ленинской партии, о комсомоле»[596]. Резолюция призывала писателей расширить круг тем и поднять художественный и идеологический уровень. Одна из наиболее важных задач – создание большего количества книг для юношества о жизни и деятельности Ленина. Конкретными результатами резолюции были две новые премии в области детской литературы – хорошо проверенный способ регуляции литературного процесса.

Стало больше детских журналов. В 1968 году начал выходить «Колобок», в 1983-м – журнал «Миша». Оба предназначались для дошкольников и могли похвастаться хорошими цветными иллюстрациями и вложенными гибкими пластинками. Среди старых журналов тираж «Веселых картинок» достиг девяти миллионов экземпляров, а «Мурзилки» – пяти миллионов. У детей от 11 до 13 лет был свой, давно уже существующий ежемесячный журнал «Пионер».