Война

В январе 1941 года советские детские писатели и критики детской литературы собрались на новое совещание. На этот раз на повестке дня стояли две темы: готовность к войне и отношение к труду. Первая тема была связана с текущим положением дел, а вторая стала важна в связи с вызывающими разочарование результатами 1930-х годов. Советское детство в эти годы сравнивалось с «безоблачным небом». Возникло представление о том, что у детей нет недостатка ни в чем, и что от них ничего не требуется. Пионерские вожди постоянно твердили детям, как им повезло: они живут в СССР, где дети – привилегированный класс. Отдых в пионерском лагере – воплощенная мечта. Единственные разочарования – необходимость рано ложиться спать да проигранный футбольный матч.

Книга «В лагере» (1938) Бориса Шатилова (1896 – 1955) была упомянута на совещании в качестве яркого примера произведения, формирующего у читателей ложное чувство беззаботности, превращая их в «дворян и бездельников». Однако настоящей проблемой романа была его аполитичность. Больше внимания уделялось семейным делам и отношениям героя с девочками, чем насущным государственным вопросам[498].

Новый генеральный секретарь комсомольской организации Николай Михайлов пришел на совещание, чтобы дать писателям несколько советов. Самое главное – воспитывать правильное отношение к труду, понимание социального значения труда и способность ощущать романтику самой простой и обыденной работы[499]. Собравшиеся писатели были с ним согласны. Уважение к труду снизилось, как и чувство ответственности и осознание важности индивидуальных усилий. Виктор Шкловский наставлял коллег-писателей: не следует потакать мечтам детей «о коротком подвиге»[500]. Вместе того чтобы писать о достижениях в результате длительной тяжелой работы, писатели выбирали героя, который прославился в одночасье, например, спас тонущего товарища.

Беньямин Ивантер, бывший редактор журнала «Пионер», говорил о военной подготовке. В детских книгах слишком много места отводилось дружбе и любви, а намного более важно было «воспитывать дух и чувства будущего бойца, закалить его характер, психологически подготовить его к встрече с будущими трудностями и опасностями»[501]. Согласно Ивантеру, примерами книг, помогающих формировать «храбрость и благородство характера», являлись «Школа» и «Тимур и его команда» Аркадия Гайдара, «Как закалялась сталь» (1932 – 1934) Николая Островского, «Два капитана» Вениамина Каверина и «Овод» – классическое произведение британской писательницы Этель Лилиан Войнич.

Ивантер также отметил недостаток научно-популярных книг о современной войне. Требовалось больше книг вроде «Рассказов об артиллерии» (1941) Л. Савельева. На совещании сам Савельев предложил план выпуска серии военной литературы для юношества[502]. Он вместе с одним из армейских полковников как раз в это время работал над «Военной книгой» (1941) с историческими примерами достижений русского оружия и текстами о пехоте, артиллерии и военно-воздушном флоте.

Великая Отечественная война оказала огромное влияние на все советское общество. Значительная часть страны была оккупирована. Жертвы войны исчислялись десятками миллионов, экономические разрушения были огромны. Борьба с врагом требовала мобилизации всех ресурсов. Многие писатели принимали участие в военных действиях, часть ушла на фронт, другие стали военными корреспондентами. Среди писателей и редакторов детских книг погибли на фронте Аркадий Гайдар, Беньямин Ивантер, Л. Савельев, Дойвбер Левин (1904 – 1941 или 1942), писатель из круга обэриутов, и Сергей Стебницкий (1906 – 1941), автор рассказов о жизни на Камчатке. После начала войны издательское дело тоже переживало тяжелую пору. Закрылся журнал «Детская литература», основное теоретическое издание, закрылся «Чиж».

Предполагалось, что и детская литература должна работать на победу. В киносценарии Гайдара «Клятва Тимура» (1941) 22 июня 1941 года беззаботное детство прерывается новостью о наступлении немцев. «Была игра, но на нашей земле война – игра окончена…» – говорит Тимур. Его команда готова помогать силам гражданской обороны. Даже маленькие мальчики, такие как герой стихотворения Александра Введенского «А ты?» (1941), мечтают об участии в войне. Им ясно, к чему стремиться: они хотят стать кавалеристами, танкистами, военными летчиками, пехотинцами, военными моряками или военными инженерами. В конце стихотворения Введенский обращается прямо к читателю: «А ты?».

Писатели должны были внушать читателям оптимизм и волю к победе. В тот момент, когда враг угрожал Ленинграду и Москве, в Горьком (Нижнем Новгороде) вышел сборник «Советским детям» (1941) с участием Маршака, Гайдара и других. Алексей Толстой задавал тон очерком «Фашизм будет уничтожен», в котором детей убеждали гордиться подвигами советских солдат и проявлять солдатскую стойкость в учебе и в труде.

Во время войны и еще долго после ее окончания в детской литературе преобладала военная тема. Писатели поддерживали пламя патриотизма рассказами об Отечественной войне 1812 года и победе над Наполеоном, о героях войны, таких как фельдмаршал Михаил Кутузов. Однако чаще изображались современные события – героизм и сплоченность в бою и в тылу. В военных очерках Гайдар и Кассиль рассказывали детям о сражающихся солдатах. Предназначенные юному читателю «Фронтовые рассказы» (1941) Николая Тихонова о сообразительных и смелых советских солдатах на финском фронте изображали войну захватывающим приключением. Более серьезен тон стихотворений Веры Инбер о блокаде Ленинграда.

Бесчисленные портреты мальчиков, рискующих жизнью в битвах с врагом, порождали новый героический идеал. Классическим примером стала повесть Валентина Катаева «Сын полка» (1945). Вот как писатель Сергей Баруздин описывал повесть Катаева в предисловии к изданию 1972 года:

Повесть «Сын полка» вернет тебя, юный читатель, к трудным, но героическим событиям военных лет, о которых ты знаешь лишь по учебникам и рассказам старших. Она поможет тебе увидеть события как бы своими глазами.

Ты узнаешь о судьбе простого крестьянского мальчишки Вани Солнцева, у которого война отняла все: родных и близких, дом и само детство. Вместе с ним ты пройдешь через многие испытания и познаешь радость подвигов во имя победы над врагом. Ты познакомишься с замечательными людьми – воинами нашей армии сержантом Егоровым и капитаном Енакиевым, наводчиком Ковалевым и ефрейтором Биденко, которые не только помогли Ване стать смелым разведчиком, но и воспитали в нем лучшие качества настоящего советского человека. И, прочитав повесть, ты, конечно, поймешь, что подвиг – это не просто смелость и героизм, а и великий труд, железная дисциплина, несгибаемость воли и огромная любовь к Родине[503].

Ваня Солнцев попадает во взвод разведчиков с двумя предметами в сумке – букварем («чтобы грамоте не разучиться») и отточенным гвоздем в качестве оружия для убийства фашистов. Множество книг, часто опирающихся на реальные события, были написаны о таких раньше срока повзрослевших юных бойцах. Война лишила их дома или родителей, вместе с партизанами они сражались против врага и во многих случаях погибали страшной смертью от рук противника. Писатели не просто описывали эти потрясающие сцены, они искали корни патриотизма и смелости молодых людей.

«Молодая гвардия» (1945) Александра Фадеева удостоилась Сталинской премии в 1946 году. «Молодой гвардией» называлась группа украинских партизан, состоявшая из пяти комсомольцев, замученных фашистами в 1943 году. Главный в группе, семнадцатилетний Олег Кошевой, удостоился и отдельной биографии, «Повесть о сыне» (1948), написанной его матерью Еленой Кошевой.

Другим легендарным героем войны стал Володя Дубинин, четырнадцатилетний партизан из Керчи. На основе интервью с его родными и товарищами Лев Кассиль в соавторстве с журналистом Марком Поляновским (1901 – 1977) написал о короткой жизни Дубинина документальную повесть «Улица младшего сына» (1949). Наряду с «Кондуитом и Швамбранией», это – шедевр Кассиля. Он посвящает много страниц объяснению, как из обычного советского школьника мог вырасти бесстрашный боец. В 1941 году Дубинин не смог покинуть оккупированную немецкими войсками Керчь. Вместе с группой взрослых он пробрался в заброшенные катакомбы. Этот отряд партизан непрерывно, вплоть до освобождения города, наносил урон немецкой армии. Дубинин выказал исключительную храбрость. Он постоянно рисковал жизнью, выполняя разведывательные задачи и поддерживая контакты с внешним миром. К несчастью, мальчик подорвался на мине, когда немцы уже отступили. В Керчи в память о нем был установлен монумент и переименована одна из улиц.

Кассиль рисует живой, психологически сложный портрет Володи Дубинина. Он благороден и талантлив, но вместе с тем упрям и самоуверен. Он часто оказывается в конфликтных ситуациях. Постепенно из индивидуалиста вырастает пионерский вожак и смелый партизан. Большое впечатление на мальчика производит знакомство с матерью Павлика Морозова, другого юного «героя». Еще более важно влияние отца, члена партии и политрука: его рассказы о Гражданской войне и горячая любовь к партии и Сталину помогают мальчику сформировать свои представления о жизни. Книга удостоилась одной из Сталинских премий по литературе за 1950 год.

Среди партизан были и девушки. Зоя Космодемьянская, московская школьница, ушла на войну добровольно. Замученная фашистами в 1941 году, она посмертно получила звание Героя Советского Союза. В литературе история девушки в первый раз была описана Маргаритой Алигер (1915 – 1992) в поэме «Зоя» (1942), а после войны мать Зои, Любовь Космодемьянская (1900 – 1978) с помощью профессионала написала мемуары для детей, названные «Повесть о Зое и Шуре» (1950). Брат Зои, Шура, был убит в последние дни войны, уже на немецкой земле. Из рассказа матери явствовало, что любимыми книгами детей были повести Гайдара и «Овод» Войнич. Гражданская война в Испании произвела неизгладимое впечатление на обоих детей, и в этом виделись корни их готовности сражаться и отдать жизнь за родину.

Другая комсомолка, погибшая от рук врагов, Гуля Королева, стала героиней книги Елены Ильиной (1901 – 1964) «Четвертая высота» (1946). Ильина, сестра Маршака и М. Ильина, кроме того, написала книгу для подростков о Карле Марксе «Неутомимый путник» (1964). Предмет был политически корректен, но автора он явно не вдохновлял.

Среди всех таких книг выделяется своим бытовым реализмом повесть Льва Кассиля «Свет Москвы» (1947) – продолжение повести «Великое противостояние» (1941). В начале войны в 1941 году и позже, когда немцы пытаются захватить Москву, Сима мечтает умереть геройской смертью, вроде той героини, которую она играет в историческом фильме. Но ее мечты о подвигах на войне оказываются весьма наивными рядом с ужасами современной войны. Большинству читателей, вероятно, легче было отождествлять себя с испуганной, не знающей, что делать, Симой, чем с несгибаемыми пионерами и комсомольцами, погибшими мученической смертью. Новое двухтомное издание вышло в 1947 году, в тот же год, когда праздновалось восьмисотлетие Москвы. Город играет важную роль во второй части повести, местный патриотизм Симы возрастает перед лицом немецкой угрозы.

Интересовала писателей и жизнь в тылу. Когда отцы и старшие братья были призваны в армию, большая ответственность легла на плечи детей. Им приходилось поддерживать семьи и участвовать в общенациональных усилиях по помощи фронту, выполняя тяжелую взрослую работу на заводах и в полях. Конец детства наступил неожиданно.

Мальчик в очерке Л. Пантелеева «На ялике» (1943) ухаживает за умирающим отцом и помогает перевозить людей через Неву во время блокады Ленинграда. Взрослый повествователь испытывает восхищение стойкостью и храбростью мальчишки. Такое же преклонение перед неоценимым вкладом детей в победу видно в стихотворении Сергея Михалкова «Данила Кузьмич» (1944). Михалков изображает четырнадцатилетнего патриота по фамилии Смирнов, который работает на заводе, производящем танки для фронта. Там трудятся в три смены, он встает в полшестого утра, и «Никакие волшебники-гномы, / Которые людям по сказкам знакомы, / Которые силой чудесной владеют, / Творить чудеса, как Смирнов, не сумеют».

Первым произведением о работе молодежи в военной промышленности во время войны стала повесть Льва Кассиля «Дорогие мои мальчишки» (1944). Капка ростом невысок, но трудится на заводе за взрослого. Вместе с тем Капка и его друзья остаются детьми; вместе они придумывают воображаемый мир, чьи символы и мифы помогают им выстоять в эти тяжелые времена. Будучи членами пионерской организации, они одновременно принадлежат тайному братству в стране-фантазии Синегорье. Девиз «Отвага, Верность, Труд – Победа!» помогает им тайно трудиться ради победы над врагом. Многие критически отнеслись к такому решению и обвиняли Кассиля в «псевдоромантике», чужеродном западном влиянии и уходе от действительности[504], но писатель всего-навсего хотел защитить право ребенка на сказку и фантазию как источники вдохновения даже во время войны. Повесть посмертно была посвящена Аркадию Гайдару, который выведен в ней под именем любимого всеми вожатого Арсения Гая. Совершенно очевидно, что книга «Тимур и его команда» послужила образцом для повести «Дорогие мои мальчишки».

На уральском сталелитейном заводе трудится Костя Малышев, герой повести Иосифа Ликстанова (1900 – 1955) «Малышок» (1947). Его отец и брат на фронте, но «малышок», который теперь один во всем мире, находит семью в рабочем коллективе, где он становится сознательным трудящимся и патриотом. Книга получила Сталинскую премию в 1948 году.

Любовь Воронкова (1906 – 1976) и ее «Девочка из города» (1943) стоят особняком в детской литературе военного времени. Москвичка Воронкова тоже мечтала писать о героических русских партизанах и жестоких фашистах, но после нескольких неудачных попыток выбрала другой подход к теме войны. Ее героиня, девочка Валя, потеряла семью во время войны. С потоком беженцев она попадает в колхоз, где обретает новый дом. В отличие от общей тенденции тогдашней детской литературы, Воронкова изображает женщину, которая пытается уберечь детей и даже запрещает им говорить о войне. Для Вали война – травматическое переживание, и любопытство других детей ее ранит.

Другая важная тема повести «Девочка из города» – встреча городского ребенка с сельской жизнью. Валя – способная и трудолюбивая – достаточно быстро осваивается в новом окружении. Душевная травма заживает, воля к жизни набирает силу. Кульминацией повести становится момент, когда Валя в первый раз называет приютившую ее женщину мамой. Благодаря этой книге Воронкову приняли в Союз советских писателей, и перед ней открылась творческая карьера.

Во время войны Самуил Маршак работал журналистом, писал сатирические стихи для пропагандистских плакатов и для «Правды», высмеивал немецкую мечту о господстве над всем миром. Под влиянием войны он приблизился к народу и советской власти. Тем более неожиданной была публикация пьесы-сказки «Двенадцать месяцев» в 1943 году. Маршак позаимствовал сюжет из словацкой народной легенды, в которой героиня под Новый год встречает сразу все двенадцать месяцев. К этой сюжетной морфеме писатель добавил мотивы из сказки «Золушка». С помощью двенадцати месяцев и лесных обитателей простая трудолюбивая девушка побеждает злую мачеху и ее ревнивую дочку. В пьесе доброта творит чудеса, и это утешительная мысль в военное время. Но есть в «Двенадцати месяцах» и более провокационная тема. Ее можно выразить словами известного британского историка лорда Актона: «Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно». Избалованная и капризная принцесса в пьесе требует полного повиновения и слепого выполнения всех своих прихотей. И поскольку она неспособна выучить даже элементарную таблицу умножения, принцесса требует новую математику и новый календарь. Ее злоупотребление властью не просто невинная ребячья игра; принцесса, не задумываясь, подписывает смертный приговор просто потому, что слово «казнить» короче, чем слово «помиловать». Такого правителя всегда окружают льстецы и подхалимы, готовые на все, лишь бы ублажить власть имущего. Несмотря на свое подрывное содержание, пьеса удостоилась Сталинской премии в 1946 году и постепенно заняла прочное место в репертуаре советских детских театров.

Даже в военное время литературные критики не теряли идеологической бдительности. И снова атаке подвергся Корней Чуковский. В 1942 году «Пионерская правда» напечатала его сказку в стихах «Одолеем Бармалея», аллегорию борьбы с Гитлером. В газете «Правда» марксистский теоретик Павел Юдин (1899 – 1968) возмущался сценами, где свиньи водят танки, а воробьи сбивают бомбардировщики. В его глазах это была «уже не художественная фантазия, а несуразный, шарлатанский бред»[505]. Чуковский не понял долга писателя во время войны, а создал сочинение, «сознательно опошляющее великие задачи воспитания детей в духе социалистического патриотизма». Журнал «Литература и искусство» вторил Юдину: «Что же такое его “поэма” – плод чудовищного недомыслия или сознательный пасквиль на великий подвиг нашего народа, карикатура на участников войны, прикрытая формой детской книжки?»[506]

Нападения на Чуковского временно утихли, но снова вспыхнули после войны. Мечта о более открытом и гуманном обществе после победы разбилась, когда партия развязала очередную травлю писателей и художников. Начал новую кампанию культурный идеолог Андрей Жданов. В августе 1946 года появилось постановление партии, резко критикующее журналы «Звезда» и «Ленинград» за то, что они публиковали идеологически вредные произведения Михаила Зощенко и Анны Ахматовой. Обоих исключили из Союза писателей, что означало невозможность печататься.

Немногие осмелились вступиться за двух прославленных писателей. Одним из тех, кто все-таки решился, был будущий детский писатель Радий Погодин, которому в то время шел двадцать первый год. Он работал в пожарной охране и только начал печататься в ведомственной многотиражке. Когда редакция собралась в поддержку постановления Жданова, Погодин открыто выступил против остракизма. В результате он был осужден на три года за «антисоветскую пропаганду».

В то же самое время, когда Ахматову и Зощенко обвиняли в отклонении от генеральной линии партии, Сергей Крушинский (1909 – 1959), сам детский писатель, опубликовал в «Правде» обзор наиболее важных журналов для детей и юношества: «Пионер», «Дружные ребята», «Костер» и «Мурзилка». Уже сам заголовок его статьи, «Серьезные недостатки детских журналов», звучал зловеще. Когда Крушинский жаловался, что «Пионер» печатает слишком мало материалов о войне, текущем политическом положении, экономических вопросах и современной науке, можно еще было представить, что один коллега дает другим полезный совет от души. Но когда он принялся обвинять «Мурзилку» в «педагогической беспринципности» и «политической слепоте», стало ясно, что это возвращение к «охоте на ведьм» тридцатых годов. Разница заключалась только в том, что вместо радикально настроенной Ассоциации пролетарских писателей обвинителями выступали Коммунистическая партия и Союз писателей.

Самый сильный гнев у Крушинского вызывала сказка Чуковского «Приключения Бибигона», которая печаталась с продолжениями в «Мурзилке» в 1945 – 1946 годах. Детям нравилась история о малютке Бибигоне, который прилетел с Луны прямо на стол Чуковского. Пока Бибигон гостит на Земле, с ним постоянно случаются забавные маленькие приключения. По мнению Крушинского, это «бред под видом сказки», его волновало, что Чуковский «призывает детей полюбить отвратительного уродца Бибигона», хвастуна и труса[507]. Крушинскому вторили сотрудники «Детгиза», которые глубоко раскаивались, что опубликовали «безыдейную и пошлую» сказку Чуковского[508].

В сентябре влиятельная «Литературная газета» присоединилась к кампании осуждения. В том же номере, где Жданов критиковал Зощенко и Ахматову, передовую статью посвятили целиком детской литературе. Тон был строгий: журналы забыли свои обязанности, они виновны в серьезных промахах. Читателям предлагали «безыдейные и аполитичные, чуждые советской литературе произведения»[509]. Один пример – стихотворная сказка Чуковского, другой – рассказ Зощенко «Приключения обезьяны» (1945), опубликованный сначала в «Мурзилке», а потом перепечатанный во взрослом журнале «Звезда». Во время войны обезьяна сбегает из зоопарка, но у нее оказывается такая тяжелая и опасная жизнь, что она снова начинает мечтать о жизни в клетке. В конце концов зверь обретает новый дом, его находит подросток, который учит обезьяну хорошим манерам: «Я воспитал ее, как человека, и теперь все дети, и даже отчасти взрослые, могут брать с нее пример». Этот невинный детский рассказ вызвал гнев Центрального комитета Коммунистической партии. Там сочли «Приключения обезьяны» «пошлым пасквилем на советский быт и на советских людей», полным «антисоветских выпадов»[510]. Мысль о том, что обезьяна может учить советских граждан хорошим манерам, была для них неприемлемой.

«Литературная газета» также критиковала Л. Пантелеева за рассказ «Удивительное путешествие Макара Телятникова» (1946). Пантелеев придумал необычный для детской литературы того времени жанр – путешествие в будущее. Юному озорнику снится, что местный комитет партии направляет его в год 1951-й – год окончания нового пятилетнего плана. В колхозе будущего все прекрасно: построили кафе и гостиницу, по улицам ездят двухэтажные автобусы, дома жители смотрят телевизор. Этого было достаточно для того, чтобы приклеить ярлык «совершенный бред», «искаженная действительность»[511] и обвинить писателя в том, что от рассказа «обывательским душком несет»[512].

Критики совершенно не обратили внимания на то, что утопия не была центральной темой рассказа. Во сне Макар узнает, что в 1951 году он стал учителем и должен рассказать о своих школьных годах. Теперь ему стыдно за лень и проказы, и он решает исправиться, когда вернется назад в свое время. Рассказ «Удивительное путешествие Макара Телятникова» был напечатан в журнале «Дружные ребята», который критиковали за отрыв от своей основной аудитории, то есть сельских детей. Редакторы журнала, в том числе Сергей Григорьев и Валентин Катаев, были вынуждены публично каяться в своих «грехах».

Не истек 1946 год, а журнал «Культура и жизнь» унюхал еще один «пасквиль». Его автором снова оказался Чуковский; на этот раз его клеймили за переиздание дореволюционной сказки «Собачье царство» (1946). Чуковского обвинили в распространении «зоологической морали», которая «оскорбляет чувства детей, их представление о человеке». Автор нападок Е. Ватова, руководитель детских учреждений Министерства сельхозмашиностроения, добилась своего: книга Чуковского была изъята из продажи и запрещена[513].

В отличие от 1930-х годов, писатели не попадали в тюрьму и не расплачивались жизнью за свои «ошибки», обычно их просто исключали из Союза писателей и вместе с этим из литературной жизни. Тем не менее цена, заплаченная советской литературой в целом, была высока. Власти просили реалистическую литературу, прямо и просто служащую социалистическим целям, а получили литературу, лишенную каких-либо индивидуальных черт и неинтересную читателям.