Эхо и Нарцисс
В болезненное одиночество личного ада Эхо однажды ворвались смех, крики и бойкий шум охоты. Феспийские юноши загнали вепря в чащу, и один охотник оторвался от остальной ватаги. То был юноша непревзойденной красоты, и Эхо, которую нежная страсть обходила всю жизнь стороной, мгновенно втюрилась.
Юношей был Нарцисс, повзрослевший и похорошевший пуще прежнего. Он тоже ни разу не оказывался жертвой нежной страсти. Он так привык к тому, что девушки и юноши, мужчины и женщины, фавны и сатиры, нимфы и дриады, ореады и кентавры, да и вообще любые существа, разумные и неразумные, визжат, вздыхают или падают в обморок в его присутствии, что считал всю эту любовь чепухой. Вменяемых людей она превращает в идиотов. Нарцисс терпеть не мог, когда по нему сохли и дохли. Его бесил этот отчетливый взгляд любви, что вспыхивал в глазах окружающих. Было в этом взгляде нечто сердитое и уродливое. Нечто голодное, потерянное и отчаянное, мрачное, навязчивое и несчастное.
Любовь и желание казались Нарциссу болезнью. Этот урок он усвоил самым неприятным способом еще год назад, когда юноша АМИНИЙ заявил ему о своей любви. Нарцисс ответил, изо всех стараясь быть доброжелательным, что это чувство не взаимно. Однако Аминий не принял отказ за ответ и принялся преследовать Нарцисса по пятам. Шел за ним утром до школы, тащился следом и пялился, как потерянный обожающий щенок, пока у Нарцисса не иссякло терпение и он не наорал на Аминия, чтоб тот убирался и больше к нему и близко не подходил.
В ту ночь Нарцисс проснулся от странного звука у своей спальни. Глянул в окно и увидел в лунном свете, что Аминий вешается на груше, увидел веревку у него на шее.
Юноша бросил Нарциссу проклятие и испустил дух.
— Будь столь же несчастен в любви, как и я, прекрасный Нарцисс![224]
С тех пор Нарцисс взял себе за привычку опускать голову, по возможности прикрывать все тело и быть с посторонними немногословным и резким, никогда не встречаться с ними взглядом.
Но сейчас он огляделся и понял, что остальная охота умчала, а он — восхитительно один. Решил Нарцисс воспользоваться прохладой речных вод и манящего мшистого берега. Сбросил одежду и нырнул.
Лишь завидев этот гибкий золотой силуэт, наполовину залитый солнцем, наполовину рябой от тени, эти черты, волнистые в воде, Эхо затаила дыхание. Но когда, подглядывая сквозь листву, узрела это лицо, прекрасное, прекрасное лицо Нарцисса, она утратила власть над своими чувствами. Если б не проклятие Геры, Эхо бы тут же окликнула незнакомца. Но ей пришлось глядеть в безмолвной оторопи, как этот нагой юноша складывает одежду, лук и стрелы в траву и устраивается, распластавшись, спать.
Когда любовь приходит поздно, она является как смерч. Все существо несчастной Эхо сотрясало от чувств к этому невероятному красавцу. Ни от чего, даже от ужаса Гериного проклятия, не билось ее сердце так бешено. Кровь колотилась и плескалась в ушах. Словно Эхо оказалась в середке великого урагана. Ей просто необходимо разглядеть этого милого юношу как следует. Уж если такие сокрушительные страсти бушуют в ней от одного лишь вида его, может, в порядке вещей, что он ощутит то же самое при взгляде на нее? Наверняка же так и будет? Эхо двинулась к нему, едва осмеливаясь дышать. С каждым шагом она восторгалась все сильней и сильней, пока не затрепетала и не задрожала от волнения с головы до пят. Истории любви с первого взгляда, какими упивалась она всю свою жизнь, оказывается, правдивы! Этот бесподобный юноша, конечно же, ответит на ее чувства. В противном случае Космос и мироздание не имеют смысла.
Само собой, мы с вами знаем, что Космос и мироздание не имеют никакого смысла — и не имели никогда. Несчастной Эхо предстояло установить эту истину самостоятельно.
То ли ее шумное сердце, то ли крик птицы разбудили его, но спавший Нарцисс открыл глаза, как раз когда Эхо приблизилась.
Взгляды их встретились.
Эхо была хорошенькой нимфой — даже красивенькой. Но Нарцисс заметил лишь ее глаза. Опять этот взгляд! Этот изможденный, изголодавшийся, измотанный вид. Эти просящие, призывные глаза. Фу!
— Ты кто? — спросил он, отворачиваясь.
— Ты кто?
— Неважно. Это мое дело.
— Это мое дело!
— А вот и нет. Из-за тебя сон ушел.
— Из-за тебя сон ушел!
— Видимо, как и у всех прочих, у тебя ко мне любовь.
— Ко мне любовь!
— Любовь! Достала эта любовь.
— Стала эта любовь!
— Ни за что. Не надо мне. Уходи!
— Не уходи!
— Рыдай по мне сколько влезет. Ненавижу тебя.
— Вижу тебя!
— Перестань, а? Брось! — вскричал Нарцисс. — Иди!
— Брось, иди!
— Ты меня с ума сводишь.
— С ума сводишь!
— Брысь отсюда, иначе я сорвусь отчаянно…
— Отчаянно!
— Не искушай меня, а?
— Искушай меня-а!
Нарцисс взял охотничью пращу и зарядил в нее камень.
— Уходи. Сейчас же. Сделаю больно тебе. Не понятно?
— Тебе непонятно.
Первый камень пролетел мимо, но Эхо сбежала прежде, чем Нарцисс попробовал вторично. Она бежала, а он кричал ей в спину:
— И вернуться не смей!
— Вернуться не смей, — откликнулась она.
Она бежала и бежала, пока не упала в слезах наземь, и сердце у нее разрывалось от тоски и стыда.