Золотой век

Альма-матер, благодатная мать-земля, которую сделала плодородной и урожайной Деметра, стала сладостным раем для первых людей. Никаких болезней, нищеты, голода или войн не знали они. Жизнь была идиллией невинности и легких сельских дел. Время счастливого поклонения богам, близости и дружбы с ними, а боги жили средь них в очертаниях и пропорциях простых и не пугающих. Зевс и все остальные боги, титаны и бессмертные с большим удовольствием общались с этими очаровательными как дети гомункулами, которых Прометей слепил из глины.

Возможно, мы лишь вообразили себе те первые дни чудесной простоты и всеобщей доброты, чтобы с этой вершиной райской утонченности сравнивать низкие, извращенные времена, какие наступили следом. Греки, несомненно, верили в то, что Золотой век действительно был. Он навсегда остался в их мышлении и поэзии и одарил их грезой о совершенстве, к которому надо стремиться, видением более отчетливым и плотным, чем наши размытые представления о перволюдях, хрюкавших по пещерам. Платонические идеалы и безупречные формы были, вероятно, интеллектуальным выражением скорбной памяти рода людского.

Естественно, что из всех бессмертных сильнее прочих любил человечество его художник-создатель — Прометей. Он и брат его Эпиметей проводили с людьми больше времени, чем на Олимпе, в компании себе подобных бессмертных.

Прометея расстраивало, что ему позволили вылепить лишь мужчин: он чувствовал, что этой клонированной однополой расе недостает разнообразия — и во взглядах, и в нравах, и в характерах, — а также способности размножаться и создавать новые личности. Его человечество было счастливо, да, но Прометею подобное безопасное, безо всяких испытаний бытие виделось лишенным задора. Чтобы приблизиться к богоподобию, какое заслуживали его создания, человечеству чего-то не хватало. Им нужен огонь. Настоящий, горячий, яростный, мерцающий, пылающий огонь, чтобы они могли оттаивать, плавить, коптить, жарить, кипятить, печь, выделывать и ковать; а еще им нужен был внутренний творческий огонь — божественный огонь, чтобы смогли они думать, воображать, дерзать и делать.

Чем больше Прометей приглядывал за своим творением и жил с ним, тем больше убеждался, что огонь — именно то, что им нужно. И знал, где его добыть.