Рождение медицины

Жила-была страсть какая привлекательная царевна по имени КОРОНИДА — из фессалийской Флегии. И такова была ее красота, что привлекла она внимание бога Аполлона, и тот взял ее в любовницы. Может показаться, что дружбы и любви прекраснейшего из богов более чем достаточно кому угодно, но Коронида — уже беременная от Аполлона — подпала под обаяние некоего смертного по имени ИСХИЙ и переспала с ним.

Одна белая ворона стала свидетелем этой неверности, полетела и рассказала своему владыке об оскорблении его чести. Взбешенный Аполлон попросил сестру свою Артемиду отомстить. Та с готовностью осыпала дворец Флегия, отца Корониды, болезнетворными стрелами — отравленными снарядами, распространившими жуткую хворь по всем царским владениям. Заразило не одну Корониду, но и многих других. Ворона все это видела и прилетела к Аполлону с подробным докладом.

— Она умирает, повелитель, умирает!

— Сказала ли она что-нибудь? Признала ли вину?

— О да, о да. «Я заслуживаю своей участи, — сказала она. — Передай великому богу Аполлону, что никакого прощения я не прошу, о пощаде не молю, не молю, но лишь спаси жизнь нашего ребенка. Спаси жизнь нашего ребенка». Ха! Ха! Ха!

И с таким злорадством прокаркала ворона, что Аполлон вышел из себя и сделал ее черной. Все вор?ны, в?роны и грачи с тех пор имеют такой окрас[178].

Аполлон, преисполнившийся раскаяния, добрался до истерзанных болезнью Флегий, и обнаружил Корониду мертвой на погребальном костре, пламя уже плясало вокруг ее тела. С горестным криком он ринулся в огонь и вынул из ее утробы их ребенка — еще живого. Аполлон вознес Корониду в небеса — как созвездие Корвус, Ворон[179].

Спасенный младенец, которого Аполлон назвал Асклепием, был предан заботам кентавра Хирона. Возможно, оттого, что родился ребенок хирургически (пусть и несколько насильственно), а может, потому что, пока он был в утробе, вокруг бушевала болезнь, или же, вероятно, из-за того, что отцом ему был Аполлон, бог медицины и математики, а то и по всем этим причинам сразу — Асклепий еще совсем юным проявил замечательный талант врачевателя.

Мальчик рос, и Хирону вскоре стало ясно, что проницательный, логически устроенный и пытливый ум Асклепия сочетается с природным даром целительства. Сам Хирон был незаурядным знатоком природы, травником и мыслителем и с громадным удовольствием обучал мальчика врачебным искусствам. Помимо крепких основ анатомии животных и человека он научил Асклепия, что знание добывается в первую очередь наблюдением и тщательной записью, а не теоретизированием. Он показал мальчику, как собирать лечебные травы, перемалывать их, смешивать, нагревать и превращать в порошки, снадобья и препараты, которые можно есть, пить или добавлять в пищу. Научил, как останавливать кровотечения, замешивать припарки, обрабатывать раны и вправлять сломанные кости. К четырнадцати годам Асклепий уже успел спасти одному воину ногу, которую собирались ампутировать, вернул страдавшую горячкой девушку с самой кромки смерти, выручил медведя из ловушки, уберег население целой деревни от эпидемии дизентерии и облегчил страдания ушибленной змее, применив снадобье по собственному рецепту. Последний случай оказался бесценным: благодарная змея лизнула Асклепия в ухо и нашептала ему уйму всяких секретов врачебного искусства, какие были сокрыты даже от Хирона.

Афина, для которой змеи были священны, тоже отблагодарила — склянкой крови Горгоны. Вам, возможно, подумалось, что подарок так себе. Вовсе нет. Иногда применим закон противоположностей. Одна капля серебристо-золотого ихора, что делает богов бессмертными, убийствена для человека, — стоит только пригубить его или прикоснуться. Кровь созданья, столь смертоносного и опасного, как змеевласая Горгона, однако, наделена силой возвращать мертвых с того света.

К двадцати годам Асклепий освоил все искусства хирургии и врачевания. С нежностью обняв на прощание своего наставника Хирона, он отправился жить и работать как первый в мире врач, аптекарь и целитель. Его слава стремительно распространилась по всему Средиземноморью. Больные, увечные и несчастные устремились к его лечебнице, рядом с которой он установил указатель — деревянный посох, обвитый змеей; он и по сей день украшает многие машины скорой помощи, медицинские клиники и (зачастую недостойные) медицинские интернет-сайты[180].

Женился он на ЭПИОНЕ, чье имя означает «смягчающая» или «облегчение боли». Родилось у них трое сыновей и четыре дочери. Асклепий натаскивал девочек столь же тщательно, как его самого когда-то — Хирон.

Старшую ГИГИЕЮ он научил правилам чистоты, диеты и физических упражнений; все это ныне именуется «гигиеной» — в ее честь.

ПАНАЦЕЕ он открыл искусства общего здоровья, медицинских приготовлений и производства лекарств, а также приемам, какие способны излечить что угодно, — это и означает ее имя: «лечить всё».

АКЕСО он обучил самому процессу целительства, в том числе и тому, что мы теперь называем иммунологией.

Младшенькая ИАСО увлеклась оздоровлением и восстановлением сил.

Старшие сыновья МАХАОН и ПОДАЛИРИЙ стали прототипами военно-полевых врачей. Их дальнейшую службу на Троянской войне описал сам Гомер.

Младшего сына ТЕЛЕСФОРА обычно изображают в капюшоне и очень небольшого роста. Его поле деятельности — реабилитация и выздоровление, возвращение пациента к хорошему самочувствию.

Все было б хорошо, держи Асклепий ту банку, что ему подарила Афина, накрепко запертой. Накрепко. То ли из желания прославиться эдаким святым спасителем, то ли и впрямь из искреннего стремления одолеть смерть своим мастерством — неведомо, однако Асклепий однажды применил кровь Горгоны, чтобы оживить покойного пациента, потом еще раз, и вскоре он уже пользовал пациентов этим снадобьем, как касторкой.

Аид начал бурчать и сердиться. Неспособный больше это терпеть, он аж выбрался из преисподней и явился, гневный, к трону своего брата Зевса.

— Этот человек обделяет меня душами. Вытягивает их у Танатоса, когда они уже готовы переплыть на нашу сторону. Надо что-то делать.

— Согласна, — сказала Гера. — Он нарушает положенный порядок. Если человеку предписано скончаться, вмешательство смертного совершенно неприемлемо. Твоя дочь вытворила глупость, подарив ему Горгонину кровь.

Зевс нахмурился. Куда деваться, правду они говорят. Афина его огорчила. Нет, не предала она его столь же вопиюще и непростительно, как Прометей, однако некоторое сходство имелось, и Зевса это тревожило. Смертные есть смертные — и точка. Допускать их до снадобий, какие дают им власть над смертью, — скверное дело.

Молния, поразившая Асклепия, оказалась совершенно неожиданной — как любые молнии среди ясного неба. Она сразила его наповал. Вся Греция оплакивала утрату любимого и высоко ценимого врача и целителя, но Аполлон не просто горевал о гибели сына. Он разъярился. Как только услыхал эту весть, он ринулся в мастерскую к Гефесту и тремя стремительными стрелами уложил Бронта, Стеропа и Арга — циклопов, чьей вечной задачей и радостью было производить молнии для Небесного отца.

Подобное потрясающее бунтарство не могло остаться незамеченным. Зевс на дух не выносил никаких угроз своей власти и, чтобы не допустить и малейшего намека на непокорство, всегда действовал шустро. Аполлона вышвырнули с Олимпа и велели один год и один день служить мальчиком на побегушках у фессалийского царя АДМЕТА. Адмет заработал одобрение Зевса своим искренним гостеприимством и добротой к чужакам — таков прямой путь к сердцу Зевса.

Аполлона уже наказывали разок, еще юным, как вы помните, за убийство змея Пифона. Красота этого бога, его величие и золотое обаяние скрывали под собой упрямую волю и пылкий нрав. Впрочем, наказание он принял с готовностью. Адмета нельзя было не любить, и, служа у него пастухом, Аполлон сделал так, что все до единой коровы под его присмотром родили близнецов[181]. Скот и двойни для Аполлона — штука особая.

Асклепий меж тем вознесся на небеса созвездием Офиухус — Змееносец.

Согласно позднейшей традиции, Зевс вернул Асклепию жизнь и возвысил его до бога. Так и есть: по всему Средиземноморскому миру Асклепию, его жене и дочерям поклонялись как божествам. Храмы, посвященные ему, именуемые асклепионами, стали возникать повсюду — и были очень похожи на современные спа-клубы и оздоровительные центры. Их жрецы носили белое, мыли, массировали и баловали платившую им паству немыслимыми маслами, кремами и снадобьями — как и ныне. Навеки священных для Асклепия змей (неядовитых) пускали ползать по комнатам и кабинетам, к чему мы в современных храмах здоровья не очень привычны. За духом и умом ухаживали в той же мере, в какой и сейчас. «Холистический», в конце концов, слово греческого происхождения. Поутру те, кто оставался ночевать (это называли инкубацией), излагали жрецам сновидения, и пациентам во сне частенько являлся сам Асклепий. Особенно, думаю я, тем, кто больше заплатил.

Асклепион в Эпидавре был таким же магнитом для публики, как ныне самый известный в городе театр. В наши дни посетителям можно посмотреть записи о болезнях, лечениях, диетах и снадобьях пациентов, устремлявшихся в этот асклепион.