Коттедж и детская

Вскоре Джон и Кандия Кэдбери нашли дом, который стал семейным домом почти на сорок лет. Поначалу домик был маленький, но по мере того как росла семья и доходы от предприятия, хозяева достраивали его. Кандия проводила время дома, занималась детьми, кухней, стиркой и садом. Как позже писала их дочь Мария, «домик сначала был похож на коттедж и казался очень маленьким, но нам очень хотелось переехать в деревню, поэтому мои родители решились на его покупку; они пристроили к нему несколько комнат и разбили садик по своему вкусу. <…> Мама обожала работу в саду, но отец всегда был очень занят в городе, поэтому времени на сад оставалось мало». Вскоре в доме появилась комната для игр, которая позже превратилась в комнату для занятий, и на втором этаже–детская (nursery) для младших детей.

Это был дом нового типа. Такой дифференциации пространства невозможно было достичь на узких улицах с арками–полумесяцами городов XVIII века, или, быть может, в этом не было необходимости. Отдельные детские спальни, отделение кухни от столовой — все эти новшества ассоциировались с идеей отдельного места, где мужчины занимались делами. Строительство подобных домов, обладатели которых настаивали на уюте и комфорте, подтолкнуло развитие мебельного дела. Джон Клодиус Лаудон, законодатель буржуазной моды в архитектуре, меблировке и ландшафтном устройстве, писал в своих книгах, имевших оглушительный успех, что такое детская, как обставить салон, какие удовольствия мог доставить своим хозяевам сад, чем могли наслаждаться у себя в доме хозяева.

Идея сада, в котором стоит семейный дом, была так же нова, как и концепция дома, предназначенного исключительно для частной жизни. На площадях XVIII века были пространства для прогулок, окруженные решетками, и казалось, что этого достаточно. Но в середине XIX века сад стал главным эле ментом буржуазного стиля жизни. Облагороженная природа, окруженная деревьями и живыми изгородями, обеспечивала спокойствие частной жизни и прекрасно обрамляла жизнь семьи. Мужчины могли заниматься деревьями и виноградника ми — Лаудон убедил их, что нет ничего зазорного в том, чтобы расслабиться, занимаясь садовыми работами после напряженного дня в городе. Женщины отвечали за цветы, чарующий аромат которых связывался с нежностью хозяек сада. Именно в это время возникли лингвистические ассоциации женщин с цветами. Мать могла также учить детей и высаживать цветы и ухаживать за ними в их собственных маленьких садиках.