Чжоу

Чжоу

Чжоу — жители долины реки Вэйхэ, восстановители космического равновесия, защитники цивилизации перед лицом варваров. Как и Шан-Инь, новая династия продолжала вести с ними жестокие сражения, известные нам по длинным надписям, которыми украшались церемониальные бронзовые сосуды.

Чжоу обладали могущественной армией. Помимо пехоты, созданной в основном из крестьян (гу), она включала в себя многочисленные малые подразделения из пяти колесниц и большие подразделения из 25 колесниц, подобные тем, которые существовали в период Шан-Инь. На колеснице, помимо возницы, находились лучник и копьеносец, которые участвовали в бою, не сходя с колесницы, в отличие от гомеровских героев, которые спускались с нее, чтобы вступить в битву.

Начало и окончание войны сопровождались особыми церемониями, хорошо передающими ранний этап развития земледельческих культов, в которых китайские правители, принося свои жертвы, принимали участие вплоть до самого периода республики. Эти церемонии подчеркивали значение воинской доблести, хотя позднее эта добродетель перестала цениться в китайском обществе так высоко.

Правитель отправлялся в храм предков. Там он, взывая к богу солнца и богу урожая, назначал полководца, призванного спасти государство от военной угрозы. Затем в день, выбранный гадателями, полководец лично являлся в храм предков, для того чтобы получить там топор и алебарду и принести жертвы с просьбами о победе. Служители отправлялись к возвышениям, на которых славили божество солнца, чтобы приступить к приношению жертв. Наконец, военачальник получал бронзовый барабан, который в мирные периоды всегда хранился в храме предков. Для того чтобы придать ему особую ценность, этот барабан предварительно натирали кровью животных, а иногда и кровью людей. На протяжении всей военной кампании войска продолжали славить божество солнца, представленного в виде таблички, которая под охраной перемещалась вместе с армией. Также армия везла с собой табличку, символизирующую отца правителя. Богов всегда извещали о развитии военной кампании: каждый раз, когда правитель переезжал в другое княжество, разводили огромный костер, чтобы известить об этом Небо. По возвращении, если судьба была благоприятна к походу, армия, ведомая «властителем лошадей», который выполнял обязанности военного министра, с триумфом входила в столицу государства. Табличку божества солнца торжественно помещали на место. Часто ей приносили в жертву нескольких заключенных. После этого предкам подносили головы убитых врагов, которые затем сжигали в этих же храмах. Если же армия возвращалась побежденной, то предкам не приносилось никаких жертв. Начинался траур, цель которого была объявить предкам о своем поражении. Затем вместе с самыми простыми дарами таблички возвращались на свое место.

Численность участвующего в таких походах войска крайне важна. Одна из надписей на бронзовом объекте, посвященная экспедиции, отправленной против северозападных варваров, сообщает, что в плен был взят 13 081 человек. Кроме того, эта надпись упоминает об огромной добыче, состоящей из лошадей, быков, баранов и разнообразного оружия. Правители вели себя как великие воины и не гнушались брать с собой войска для того, чтобы расширить свою империю. Так правитель Чжао пересек 26 стран, исполняя каждый раз все ритуалы императорского приема. Он умер во время похода, утонув из-за предательства в бурных водах реки Хань, в Хубее, когда ехал «обозреть свои южные владения»: земли, расположенные между Желтой и Голубой реками. Рассказ об этом событии выглядит так: Чжао специально посадили на корабль, части которого были соединены клеем, в результате чего судно развалилось посреди реки, и правитель утонул. Если детали этого рассказа верны, то цель экспедиции, согласно надписям на бронзе, в действительности была иной — это был военный поход. Проникновение культуры Чжоу в регионы Хубэй, Аньхой, Цзянсу и Чжэцзян, которое подтверждают находки из бронзы, обнаруженные непосредственно в русле реки Хань, тяжело сказалось на культуре этого региона.

Тем не менее Чжоу, какими бы великими ни были их военные таланты и сила духа, не установили свою власть за один день. Без сомнения, в богатом Китае эпохи бронзы они не могли стать кланом, который бы также безраздельно господствовал, как династия Шан-Инь, обладавшая этой властью по праву происхождения. В итоге Чжоу пришлось ждать, пока постепенно не образуются семейные связи между кланом-победителем «князя Чжоу» и родственными группами, члены которых расселились в регионах, еще не контролируемых главенствующим кланом. Эти группы строили там обнесенные оградой поселения, которые включали в себя и сады и пастбища, становясь центром местного правительства и администрации. Постепенно, на протяжении многих лет и правлений, каждый «подданный» правящей династии получил от династии Чжоу новую область, которая стала его «доменом». Эти области получили название фэн — термин, который изначально применялся к участку земли с четкими границами. Так появилось шесть княжеств, созданных из владений тех кланов, которыми Шан-Инь управляли напрямую: например, Лу — княжество у подножия гор Тянь-Шань, которое доверили князю Чжоу, брату правителя У, или Сун — государство в междуречье Хуанхэ и Янцзы, которое оставалось у потомков Шан-Инь. Вместо того чтобы уничтожить это княжество, правители Чжоу изолировали его в южной части древнего государства. Еще одна часть побежденного клана бежала и, без сомнения, нашла убежище в Южной Сибири, встав у истоков формирования местной культуры Карасук. В других географических регионах, находящихся далеко от Хуанхэ, также развивались этнически разные государства, как, например, Чу, которая позднее обретет огромное историческое и культурное значение. С правящей династией Чжоу эти государства связывало только весьма расплывчатое понятие лояльности, за которым не стояли никакие клановые обязательства.

Представители династии получали власть над своей территорией после церемонии, которая проводилась в столице со всей возможной торжественностью. Так, например, когда Бо Цинь, сын князя Чжоу, отправился в свои владения, в княжество Лу, он воспользовался колесницей правителя, украшенной знаменем, на котором были изображены летящие драконы. На Бо Цине был надет талисман, драгоценный камень князей Ся, сам он потрясал луком Фан-жо Фунь-фаня. Его сопровождала многочисленная свита: профессионалы в искусстве подготавливать поля, прекрасно знающие, как устанавливать межевые знаки и высаживать на полях разные зерновые культуры; земледельцы, умеющие правильно провести сбор урожая; гадатели, являющиеся одновременно мудрыми советниками правителя. Также этот караван вез огромное количество утвари и инструментов, документы и предметы, относящиеся к культу правителя.

На своей территории такой князь был абсолютным властителем. Он владел луками и стрелами, покрытыми ярко-красным и черным лаком, и управлял с помощью советников землями, населенными достаточным количеством рабочей силы. Простое описание кортежа достаточно четко показывает, что размещению князя в землях, удаленных от территорий, подчиняющихся собственно Чжоу, в приказном порядке часто сопутствовало переселение значительного количества населения. Когда размещение этих переселенцев сопровождалось трудностями, новые хозяева переселяли прежних владельцев земли или, в случае необходимости, просто истребляли их на месте. Впрочем, чаще всего пришельцы осваивали раскорчеванные участки, способствовали распашке целины или использовали обширные пространства, покрытые дикой растительностью. Таким образом они старались избегать недовольства местного населения, которое могло долго относиться к чужакам с недоверием, если не откровенно враждебно. Вся история династии Чжоу состоит из подобных объединений разнородных этнических групп, которых случайные союзы князей заставили жить вместе. В конечном итоге этот процесс был благом для страны, так как именно он содержал в себе первые ростки культурного единства.

Термин «феодализм», который в марксистском его значении некоторые исследователи применяют к этому периоду истории Китая, является непригодным для характеристики данного типа отношений. Действительно, взаимодействие между правителями династии Чжоу и теми, кому они передавали в управление территории, базировалось на клановых связях, правильнее даже сказать, на кровном родстве. Эти связи нельзя охарактеризовать известным понятием европейской истории, которое подразумевало личное покровительство, испрошенное одним и дарованное другим в обмен на землю или службу. В Китае опорными пунктами центральной власти служили и всегда ими оставались именно города. Эта ситуация отличается от ситуации в Европе, где города были опорой так называемой «коммунальной революции»: покровительство европейских сеньоров распространялось на отдельные группы людей, на крестьян, рассеянных по деревням, лично или через посредника прикрепленных к земле, которую они обрабатывали, т. е. на тех, для кого свобода была равнозначна смерти.

Разнородное общество Чжоу было достаточно нестабильным, его то и дело беспокоили соседи-варвары, против которых оно постоянно боролось. Из-за форм, которые принял его распад, можно предположить, что в этом обществе развивалась жесткая правовая система, отличавшаяся строгими наказаниями. Работу этой системы обеспечивали либо администрация, занимавшаяся криминальными делами, либо выездной суд, который перемещался от деревни к деревне и разбирал мелкие правонарушения. Одни и те же люди исполняли обязанности управляющих, судей и защитников определенной территории. Правовые нарушения пресекались с жестокостью, которая нам известна и по культовым жертвоприношениям, и по кровной мести. Именно в этом преобладании силовых, хотя и менее жестоких, если сравнивать с кровожадным величием церемоний Шан-Инь, решений проблем, Сыма Цянь видит одну из основных причин ослабления династии, а в самом общем плане — и всего строя в целом.