Эмоциональные рамки существования человека

Опросы выявляют различные по своей природе и функциям эмоциональные механизмы, так или иначе участвующие в определении актов социального поведения. Видимо, самый простой из них – реакции на определенные события или действия, соотнесение ожиданий с реалиями создает «текущие» оценки одобрения/неодобрения и т. п. Более сложные по своей природе обобщенные оценки (например, «удовлетворенность собственной жизнью в целом» или упоминавшиеся выше оценки исторических рамок идентификации) строятся на соотнесении текущих раздражителей внимания и более устойчивых, не всегда осознаваемых структур типа ценностных установок и стереотипов социального восприятия. Поэтому обобщенные эмоциональные оценки значительно менее подвижны.

Можно, вероятно, выделить и еще один тип предельно генерализованных оценок, которые во многом задают сами рамки эмоционального восприятия реальности и обеспечивают некий относительно устойчивый баланс между «внешней» (непосредственно социальной) и «внутренней» (личностной, интернализованно-социальной) средами человеческого существования. В эмпирических исследованиях такие генерализованные оценки выглядят константами.

В своем исследовании мы стремились выявить, в каком эмоциональном поле живут наши сограждане. Для этого в 1999 г. был задан вопрос: «Какие чувства появились, окрепли за последние годы у окружающих вас людей и у вас лично?» (см. табл. 15). В предложенном сложном наборе эмоциональных оценок явно преобладают негативные – безразличие, обида, отчаяние, страх, ожесточение. Но при этом «личные чувства» заметно более оптимистичны, чем «чувства окружающих»: в правой колонке все позитивные оценки встречаются заметно чаще, а все негативные – реже (за исключением чувства обиды, которое чаще упоминают как личное переживание).

Непременным условием существования человека в стабильной или, напротив, бурно изменяющейся социальной обстановке является постоянное поддержание некоего эмоционального баланса между «раздражителями» различного уровня. Как показали и наши предыдущие исследования по программе «Советский человек», источники напряженности носят чаще всего социальный характер, а источники радостей и удовлетворенности – преимущественно личные, семейные (см. табл. 16). Данные таблицы показывают, что наиболее существенные изменения в иерархии вызывающих страх событий – выдвижение в число первостепенных безработицы и бедности. Более редки в последние годы упоминания о страхе перед мировой войной и возвратом к массовым репрессиям.

Таблица 15

Эмоциональные рамки: «у всех» и «у себя» (в %)

Другой эмоциональный полюс – определение того, что доставляет человеку наибольшую радость, удовольствие (см. табл. 17). Данные таблицы демонстрируют некоторые изменения. Они невелики, но показательны. Реже упоминаются дети, книги, семья, работа, зато чаще – деньги, телевизор, хорошая еда, секс. Вероятно, в этом сказываются не только изменения в реальном образе жизни и привычках людей, но также изменения акцентов в демонстративном поведении, в тематике публичного обсуждения.

В заключение остановимся на некоторых генерализованных показателях эмоционального состояния человека, которые могут быть представлены в качестве констант его существования. В последние годы не только по рассматриваемой программе, но и в рамках мониторинговых исследований ВЦИОМа регулярно задавался вопрос в том, чувствуют ли наши сограждане себя свободными людьми. Оказалось, что положительно отвечают на этот вопрос от 29 % (1995 г.) до 36 % (1997 и 1999 гг.), отрицательно – от 58 % (1995 г.) до 51 % (1999 г.). В целом при всех колебаниях и пертурбациях социальной конъюнктуры в обществе сохраняется почти неизменным отношение «свободных» и «несвободных» (по их субъективным оценкам) людей: около трети первых и несколько больше половины вторых, причем с годами доля последних даже уменьшается.

Таблица 16

Чего боятся современные россияне[466]

Таблица 17

Что доставляет вам наибольшую радость, удовольствие? (в %)[467]

Другой пример почти стабильного показателя – доля людей, считающих себя счастливыми. По данным исследования «Советский человек», счастливыми себя чувствовали 45 % в 1989 г., 46 % в 1994 г. и 49 % в 1999 г., считали себя несчастливыми соответственно 32 %, 34 % и 38 %, а затруднялись с ответом 23 %, 21 % и 13 %. Таким образом, доля считающих себя счастливыми практически стабильна – несколько меньше половины населения. Увеличение процента несчастливых в последние годы явно происходит за счет неопределившихся с ответом, то есть – как можно полагать – за счет людей, не решавшихся демонстрировать свою обделенность радостями жизни «в целом». (При том что люди довольно охотно показывают нехватку конкретных благ, денег, здоровья и т. д.) Как показывают международные сравнительные исследования, процент «счастливых» в разных странах (во многих из них, например в США и Японии, он значительно выше отечественного «стандарта») стабилен и сложным образом коррелирует с самооценками людей, страны, истории, мало связан с текущей социально-экономической или социально-политической конъюнктурой.

* * *

Краткий обзор некоторых результатов нового исследования по программе «Советский человек» позволяет сделать – в предварительном порядке – некоторые выводы принципиального характера. Первый из них имеет методологическое значение и упоминался в начале статьи: вновь подтверждена реальная возможность использования данных периодических массовых опросов для изучения фундаментальных изменений в общественных институтах и структурах, в том числе в структуре человека как социальной личности.

Три волны исследования – 1989, 1994 и 1999 гг. – выявили существенные особенности динамики общества и общественного мнения в сложных условиях общественных переломов и кризисов переходной эпохи. Опрос 1989 г. застал российских – тогда и номинально советских – людей в момент подъема «перестроечных» иллюзий и первых признаков разочарования и недоумения. Опрос 1994 г. прошел в атмосфере широко распространенной переоценки результатов перемен и поисков стабилизирующих механизмов. Последний опрос 1999 г. – в условиях доминирующей в массовых настроениях ностальгии по прошлому и попыток адаптироваться к изменившейся социальной реальности. Исследования охватили все важнейшие сдвиги в настроениях и оценках общественного человека за последние 10 лет и представили материал для анализа основных «загадок» его поведения (в их числе российское терпение, пассивный русский бунт и постоянная «мобилизационная» готовность).

В опросах общественного мнения, связанных с изучением политической или коммерческой конъюнктуры, часто бывает достаточно выявления позиций абсолютного или относительного большинства населения, избирателей, потребителей. Но в настоящем исследовании основной объект изучения – скорее не большинство, а некое меньшинство опрошенных – значимое меньшинство, которое своим поведением определяет (но не обязательно осознает) характер и устойчивость перемен в различных сферах жизни общества.

При любых переменах большинство («средняя») общества инертно, консервативно, подвержено влиянию ностальгических и даже просто реставраторских настроений. Судьба перемен определяется соотношением сил и влияний определенного значимого меньшинства (правда, чаще принято использовать термин «элита», который представляется в данном случае менее продуктивным). Если социальный человек – в соответствии с представленным ранее замыслом всего исследования – эмпирически дан как распределение человеческих позиций и типов, то его характер и его способность изменяться зависят от соотношения определенных значимых меньшинств и «массы» (которая, впрочем, всегда выступает как достаточно условное образование). Притом соотношения не только «долевого», но и «ролевого» (в смысле функций, влияний таких меньшинств)[468].

Неоднократно приходилось отмечать «вынужденный» характер перемен в нашем обществе «после 1985-го» и последствия этого для состава и способов действий вовлеченных в них субъектов социального действия[469]. Массовая сторона такого процесса (а именно она непосредственно изучается в исследованиях, основанных на опросах общественного мнения) – вынужденное приспособление к результатам перемен. Серия опросов по программе «Советский человек» дает обширный материал для анализа таких перемен на уровне человека.

1999