Глава 3. Арагонская Корона в XV в.

[11]

Новый король Арагона, Мартин Гуманист (1396–1410), как называли его хронисты за интерес к филологии, вернул Сарагосе статус столичного города. Ее расположение недалеко от границ с Наваррой и Кастилией отвечало и внешнеполитическим интересам: в 1397 г. был оформлен союз с Энрике III Кастильским и Карлом III Наваррским в поддержку папы (также испанского происхождения). Отношения с Энрике, который приходился Мартину племянником, вообще были сердечными, так же как и с Карлом: сын Мартина был женат на его дочери Бланке Наваррской, которая со временем стала наследницей престола. Не были забыты и интересы на Средиземном море.

Мартин был болезненным и мягким человеком, поддерживавшим самые теплые отношения со своими родственниками; он тяжело пережил утрату жены и единственного сына. За неимением прямого наследника на трон могли претендовать трое: Жауме Уржельский, правнук Альфонсо IV, Людовик Анжуйский, внук Жоана I по матери, и Фернандо Антекерский, внук Пере IV тоже по материнской линии. Каждый из них обладал средствами и военной силой для борьбы за власть, которая, кроме прочего, грозила расколоть Арагонскую Корону на составные части, чего король хотел избежать. В последние месяцы своей жизни Мартин созвал совет юристов, которые должны были, изучив права всех претендентов, назвать преемника, а королевства обязались чтить выработанное решение. Но король скончался 31 мая 1410 г., так и не назначив наследника.

По инициативе Барселоны был собран парламент, на котором расматривались права претендентов; предполагалось, что этот орган станет постоянным и в нем будут присутствовать и представители от Арагона и Валенсии. Вскоре каждая из враждующих партий обзавелась своим парламентом, и все королевство раскололось, грозя низвергнуться в войну. Понимая это, арагонцы и каталонцы при помощи и вмешательстве папы Бенедикта XIII стремились прийти к соглашению. Самым неспокойным королевством была разделенная на два лагеря Валенсия. Сардиния и Сицилия объявили о готовности принять королем того, кто будет назначен в Каспе, что предписывала и папская булла.

28 июня 1412 г. собравшиеся в Каспе представители практически единодушно признали, что самым полезным на троне будет Фернандо Трастамарский (с 1406 г. регент Кастилии): с этим были согласны и каталонцы и валенсийсцы, видевшие для себя немалые выгоды в избрании королем того, кто обладал огромной экономической властью и ресурсами в Медине дель Кампо с ее знаменитыми ярмарками.

10 февраля 1414 г. Фернандо короновался в Сарагосе и сразу назначил своим преемником старшего сына Альфонсо. Политическая ситуация на полуострове во многом определялась в это время гегемонией младшей ветви Трастамара (см. гл. 1).

Во внешней политике государь многое сделал для своих подданных-каталонцев, стремившихся восстановить господство на Средиземном море. В 1412 г. Бенедикт XIII пожаловал Короне королевства Корсику, Сардинию и Сицилию. Договоры с Египтом, Фесом и Генуей вдохнули новую жизнь в каталонскую торговлю на пути от Балеарских островов до Александрии, где было восстановлено консульство. Конечно, одни политические меры не могли вывести Каталонию из глубокого структурного кризиса, но дали ей передышку.

Фернандо умер 1 апреля 1416 г. Наследовавший ему Альфонсо V (1416–1458), занимавшийся управлением королевства и раньше, отозвал своего брата Хуана из Италии, переговоры о бракосочетании того с неаполитанской принцессой были прекращены, теперь обсуждался союз с Бланкой Наваррской. Хуану предстояло заняться отношениями с Кастилией, а все средиземноморские владения Короны старший брат брал под свою руку. Альфонсо был поглощен итальянскими планами и просил кортесы о субсидиях. В ответ те вновь начали говорить о необходимости регулярного созыва представительного органа, требовать отчетности королевского Совета перед кортесами, независимости суда от короля, права аннулировать те королевские решения, которые шли вразрез с Барселонскими обычаями или действовавшими законами Каталонии. В гневе король покинул и заседание кортесов, и страну (1420 г.), все свои надежды возлагая на победоносную кампанию в Италии.

Довольно быстро ему удалось установить мир на Сардинии, купив у виконта Нарбоны его права. Затем он отправился на Корсику, которую был вынужден покинуть под давлением генуэзцев и в связи с новостями, приходившими из Неаполя, где партия Джованны (Иоанны) II поддерживала его как возможного короля в противовес Людовику Анжуйскому. Приняв ее приглашение явиться с войском, Альфонсо 5 июля 1421 г. прибыл в Неаполь, в октябре наголову разбил генуэзский флот и утвердился в городе. Папа Мартин V подтвердил своей буллой его наследственные права. Однако именно в этот победоносный момент стали очевидны сложности, прежде всего экономического свойства. Королева Мария сообщала своему супругу о нежелании кортесов давать субсидии, из Кастилии шли тревожные известия о смуте, а ренты, получаемые с кастильских владений, были основой власти и военных предприятий сыновей Фернандо I.

Многие современники видели в Альфонсо Великодушном пример идеального государя

Альфонсо пришлось вмешиваться в кастильские усобицы арагонских инфантов, но после заключения соглашения в Махано (июнь 1430 г.) их положение существенно ухудшилось, а вопрос о рентах и доходах, «заблокированных» фаворитом кастильского короля доном Альваро де Луна, так и остался нерешенным.

Не менее сложной для Альфонсо V была ситуация в Каталонии, все сильнее погружавшейся в экономический кризис; никакие реформы власти не могли ей помочь. Примечательно, что в торговле с Гранадой – одним из крупнейших игроков в средиземноморской торговле – традиционно поддерживавшейся короной, все больше на передний план выступали валенсийцы, вытесняя барселонцев. Собственно политика Арагона в отношении Гранадского эмирата была ориентирована прежде всего на обеспечение интересов Валенсии, ее купечества и элиты.

Убегая от испанских проблем, король препоручил королевство своей супруге королеве Марии и 29 мая 1432 г. отбыл в Италию, чтобы никогда больше не вернуться. Он не отказывался от Арагонской Короны и в течение 30 лет правил страной через своих представителей. Его пиренейские подданные чувствовали себя тем более покинутыми, чем громче была слава их государя в Италии.

В 1434 г. скончался Людовик Анжуйский, а в 1435 г. и Джованна II. Война в Италии возобновилась. Пытаясь овладеть неаполитанским троном, арагонский король потерпел сокрушительное поражение в битве при Понце: он сам и инфанты Хуан и Энрике были взяты в плен генуэзцами и выданы миланскому герцогу Филиппо Марии Висконти, который в то время был также сеньором Генуи. За них был назначен выкуп в 30 тыс. флоринов. Будучи в плену, Альфонсо заключил с герцогом секретный договор о разделе сфер влияния в регионе – Милан искал господства в Северной части полуострова, а Неаполь стремился доминировать на юге и в морской торговле. Милан признавал Альфонсо королем Неаполитанского королевства.

В 1436 г. Альфонсо назначил своим представителем в Арагоне брата Хуана Наваррского, отстранив от дел королеву Марию. Жизнь в Италии – с гуманистами и кондотьерами, великими проектами и мечтами о величии, без кортесов, третьего сословия и отчетов о каждом потраченном суэльдо – была ближе и понятней монарху, который намеревался использовать ресурсы своего королевства для итальянских планов. В 1442 г. после осады Альфонсо взял Неаполь и занялся исключительно итальянскими делами. Наследником королевства Неаполитанского он провозгласил своего бастарда Ферранте (до 1501 г. власть в Неаполе передавалась по этой линии). В 1447 г. арагонец получил в наследство Миланское герцогство. Позиции Короны в Италии усилились.

Хуан, взяв в Испании бразды правления в свои руки, первым делом заключил мир с Кастилией, во многом поступившись интересами семьи в плане сохранения рент: король Наварры ежегодно получал 31 500, дон Энрике – 20 000, а дон Педро – 5000 флоринов; никаких извинений, возмещений или возвращения владений арагонских инфантов не последовало – это был пик власти дона Альваро де Луна. В то же время Хуан Наваррский не унывал, ибо планировалось бракосочетание его дочери Бланки с кастильским наследником Энрике, что давало надежду вернуть утраченное.

В 1441 г. скончалась Бланка Наваррская и королем Наварры стал Хуан, делегировавший свои полномочия единственному сыну Карлу, признанному наваррцами наследником сразу после его рождения, который, впрочем, по распоряжению почившей королевы, не имел права на королевский титул при жизни своего отца. Карл был единственным наследником-мужчиной Арагонских инфантов. Только в 1443 г. Хуан снова вступил в брак – с Хуаной Энрикес, от которого родился Фернандо, будущий король Католик.

С середины 40-х годов инфанты постепенно теряли свои позиции и влияние. После смерти Леонор, королевы Португалии, и Марии, королевы Кастилии, исчезли последние опоры того здания, которое выстроили Трастамара. 19 мая 1445 г. в битве при Ольмедо надежды инфантов были уничтожены, их эпоха ушла в прошлое.

В 1454 г. не стало кастильского короля Хуана II, его наследник Энрике IV сразу заключил мир с королем Наварры и правителем Арагона Хуаном II: он обещал выплачивать по четыре с половиной тысячи мараведи ежегодно в обмен на все старые владения Арагонских инфантов, включая Медину дель Кампо и ее ярмарки. В 1455 г. Хуан лишил наследственных прав на престол своих старших детей – Карла и Бланку – и объявил наследницей наваррского престола Леонор, третью дочь, вышедшую замуж за Гастона де Фуа (до 1512 г. Наваррой правил дом Фуа). Оставленный всеми, Карл отправился за поддержкой к дяде – в Неаполь, ибо Альфонсо в тот момент был старшим в роду. Альфонсо направил к брату послов, выговоривших Карлу наследственные права на наваррский престол.

В 1458 г. Альфонсо V умер, оставив брату Хуану итальянские мечты, от которых тот был далек, и испорченные из-за войны с Генуей отношения с Францией. Хуан без осложнений стал королем всех земель, входивших в Арагонскую Корону. Это, впрочем, не улучшило его отношений с сыном Карлом. Поначалу тот даже получил от отца пост его заместителя в Каталонии, но после того как обнаружились секретные переговоры принца с королем Энрике IV о заключении брака с кастильской инфантой Изабеллой (будущая Католическая королева), он был схвачен и обвинен в измене. Это обострило противостояние партий в Наварре. Сторонники Карла призвали кастильцев: те ввели войска на территорию Наварры и расположили их на границе с Арагоном. Каталонский парламент также принадлежал в большинстве своем к сторонникам принца и потребовал его немедленного освобождения. Кризис был разрешен в 1461 г. заключением соглашения в Вильяфранке. Согласно этому документу, король не мог больше появляться в пределах Принципата без приглашения Депутации (была создана при Кортесах еще в конце XIII в., в нее входили представители сословий, осуществлявшие контроль за выполнением решений и за судьбой вотированных субсидий). Карл, носивший титул принца Вианы, был назначен управлять Каталонией с соблюдением всех законов и обычаев.

Энрике IV собирался продолжить войну против Хуана II ради освобождения наваррских земель для принца. Однако в сентябре 1461 г. Карл скончался от хронического заболевания легких. Наследником и королевским заместителем в Каталонии был объявлен малолетний инфант Фернандо, прибывший туда в сопровождении матери. Хуана Энрикес старалась восстановить здесь партию сторонников королевской власти, но страна уже стояла на пороге войны: крестьяне вооружались, одна из оппозиционных партий объявила в феврале 1462 г. всеобщий призыв против восставших крестьян, были схвачены руководители противоборствующей партии. Так началось каталонское восстание, по сути являвшееся восстанием привилегированных слоев общества – знати и патрициев. Вооруженное противостояние длилось 12 лет.

Эти события так или иначе были связаны с глубоким экономическим кризисом, который переживала Каталония, до сих пор бывшая финансовым и экономическим двигателем полуострова. Неблагоприятная конъюнктура на Средиземном море практически парализовала каталонскую торговлю, особенно то ее направление, которое было связано со специями. Барселона испытала сильнейшее влияние кризиса, поскольку ее устройство было во многом подобно устройству итальянских городов, она нуждалась в финансовых резервах и в постепенной адаптации к новым запросам, связанным с кредитами и обменом. Без Барселоны, несмотря на усиление Валенсии, Арагонская Корона слабела. Неспособность первых Трастамара вывести Каталонию из кризиса объясняет и появление местной оппозиции.

Не менее сложной была ситуация в аграрном секторе: с XIV в. местная знать всячески препятствовала освобождению крестьянства, настаивая на сохранении старых обычаев, что в XV в. приводило к оттоку населения на юг, весьма неблагоприятно сказывавшемуся на экономике в условиях демографического спада, вызванного в том числе и эпидемиями XIV в. (они особенно свирепствовали в Каталонии). Каталонские крестьяне объединялись в союзы, целью которых была отмена «дурных обычаев». Вплоть до XV в. многие крестьяне несли бремя повинностей, выплат и «дурных обычаев», что и послужило причиной их активного участия в войне, разгоревшейся между короной и различными городскими олигархическими партиями.

«Дурные обычаи»

В целом социальное положение крестьянства Арагонской Короны было очень разным. Например, на севере в горных районах сохранялись свободы, а в Каталонии существовал довольно обременительный сеньориальный режим, в XIII в. приведший к складыванию тяжелой формы зависимости ременс от своих господ. Ременсы (зависимые крестьяне, имевшие право выкупить себя; от кат. remensa – выкуп) подчинялись целому ряду обычаев, которые, со временем трансформируясь и переосмысляясь, получили название «дурных». К «дурным обычаям» относятся: ременса – выкуп, который крестьянин платил при переходе к другому сеньору; интенсиа – передача сеньору лучшей головы скота наследниками крестьянина, не оставившего завещания; кугусия – право сеньора на часть имущества крестьянина, жена которого была уличена в супружеской измене; экзоркия – право сеньора на вымороченное крестьянское имущество; арсиа – штраф в случае пожара в усадьбе крестьянина; фирма де эсполифор сада – взнос, выплачиваемый сеньору при заключении брака крестьянином. Иногда среди «дурных обычаев» называют право первой ночи. Сведений о нем для классического Средневековья сохранилось очень мало, а в XIV–XV вв. оно, скорее всего, если и существовало, то заменялось символической церемонией. «Дурные обычаи» были отменены Фернандо Католиком по Гуадалупской сентенции 1486 г.

Первым признаком кризиса стало падение между 1381 и 1383 гг. барселонского и жеронского банков, выдававших кредиты короне, которые не были возвращены. Каса де Гуальбес продержалась до 1406 г., но тоже рухнула. Арагонские короли обратились за займами к итальянцам, чем только усугубили ситуацию и недовольство каталонцев. В то же время назревал социальный конфликт, вызванный усилением нескольких семей патрициата, что в конечном итоге раскололо общество на две партии, по-разному видевшие управление городами.

Старому, практически слепому королю ничего не оставалось, как принять помощь от Людовика XI, требовавшего взамен отречения от наваррского трона Бланки (в пользу своего вассала Фуа) и перехода под свою руку Серданьи и Руссильона. У Хуана не было выбора: надо было вызволять запертых восставшими в Жироне супругу и сына. 23 июля 1462 г. они были освобождены французскими войсками, в тот же день король одержал победу у Рубината. Союз с Францией оказался очень полезен Арагону еще и тем, что спас его от амбициозных планов Энрике IV, уже готовившего вторжение с моря – через Барселону, и с суши. Впрочем, это не помешало Хуану сразу после завершения каталонской войны приняться за отвоевание Руссильона, что ввергло Арагон в войну с Францией.

Вооруженное сопротивление Каталонии продлилось до 1472 г. За время войны соперничавшие олигархические группировки вручали корону Барселонского графства то Энрике Кастильскому, то Педру Португальскому, то Рене Анжуйскому – последнее было прямым предательством каталонских интересов (ибо каталонцы издревле соперничали с анжуйцами), демонстрирующим степень безнадежности политической ситуации. Восстание завершилось примирением с королем и полной амнистией участникам, вновь принесшим присягу на верность Хуану II.

Позднеготическая Лонха Валенсии – свидетельница экономического процветания города

Тем временем события в Кастилии выдвинули на первый план вопрос о том, кто будет супругом принцессы Изабеллы. Хуан II приложил все усилия к тому, чтобы им стал его наследник Фернандо, перед которым в случае успеха открывалась перспектива объединить две короны. Стремление к заключению династических браков между наследниками кастильского и арагонского престолов прослеживается в политике обоих государств на протяжении практически всего XV столетия, что, по всей вероятности, отвечало общим интересам и отражало определенную тенденцию в политическом развитии полуострова.

Изабелла также склонялась к браку с Фернандо, о чем сообщала через послов арагонскому королю, и отклонила как не соответствующий интересам королевства брак с португальским монархом. 7 марта 1469 г. Фернандо признал абсолютные права своей будущей супруги на Кастилию, а 10 октября был представлен невесте. 18 октября они поженились. Под властью двух венценосцев были объединены всё наследство и обе ветви династии Трастамара.

В 1474 г. Изабелла вступила на кастильский престол, а в 1479 г. на 81 году жизни скончался Хуан II Арагонский и Фернандо наследовал Арагонскую Корону. Личная уния королей объединяла Кастилию, Арагон, Валенсию, Каталонию, Мальорку, Сардинию и Сицилию и означала решительное изменение расстановки сил в Европе. Гранада и Наварра чувствовали в ней для себя опасность. Подданные королей по большей части отнеслись к унии с одобрением: она была шагом вперед, дававшим большую свободу во внутренней торговле и делавшим Испанию сильнее на рубежах.

Католические короли по существу стали королями всей Испании, но никогда не использовали такой титул. Однако в любом случае в 1479 г. родилось новое государство – компромисс между стремлением к объединению и признанием разнообразной множественности, которая и ранее была присуща Арагонской Короне. Каждое из политических объединений, входивших в ее состав, – Каталония, Арагон, Валенсия, Мальорка и Сардиния, обладало своей собственной судебной и административной системой. Это устройство отличало Арагонскую Корону от всех прочих пиренейских государств. Кастилия была инкорпорирована в эту систему, где каждое королевство сохраняло свои традиционные институты. Однако важно было не то, чтобы монета, внешняя политика или органы центральной власти были унифицированы, а то, что только за Короной признавалось право создавать новые законы или институты. История благоприятствовала углублению объединения.

* * *

XV столетие принято считать «золотым веком» культуры Арагонской Короны. Двор Альфонсо V Великодушного в Неаполе был одним из ведущих центров итальянского гуманизма, и испанские владения Альфонсо также были открыты новым идеям и художественным веяниям. Сюда попадали произведения античных и ренессансных авторов, которым подражали и на основе которых создавали свои оригинальные произведения местные писатели. Распространению новых философских и научных идей способствовало и появление книгопечатания: первые типографии были основаны в Сарагосе в 1473 и 1475 гг. выходцами из Саксонии Генрихом Ботелем, Георгом фон Хольцем и Иоганном План-ком; примерно тогда же печатные станки заработали в Барселоне и Валенсии. Среди первых печатных книг выделяются трактаты Аристотеля и свод арагонских фуэро.

Важнейшим явлением в литературе стран Арагонской Короны в XV в. было взаимодействие и синтез собственных традиций и итальянского гуманизма. На каталанский язык переводятся произведения Тита Ливия, Цицерона, Сенеки, Данте (первая часть его «Божественной комедии» была переведена в 1429 г. барселонским поэтом Андреу Фебре), Петрарки, Боккаччо и др. Итальянская поэзия становится образцом для каталонских поэтов. В творчестве Андреу Фебре наблюдается стремление к преодолению дуализма между божественным и земным за счет возвеличивания мирского. Жорди де Сан Жорди использовал любимый прием Петрарки – антитезу – для передачи диалектики любовных чувств.

Крупнейшим валенсийским мастером поэзии считается Аузиас Марк (1393–1459), чье творчество послужило образцом для многих испанских авторов последующего времени, включая Хуана Боскана и Гарсиласо де ла Вега, и дало им основание называть поэта «Божественным». В циклах его стихов «Песни о любви», «Назидательные песни», «Песни о смерти», отличающихся тонким психологизмом, представлены глубокие переживания человеческой души, проблема выбора между земной и божественной любовью. Автор приходит к неутешительным выводам: любовь божественная, духовная возможна лишь после окончания земного пути любимой, ее утраты. Однако и в этом случае все же есть сомнение: не станут ли его воспоминания о земных минутах счастья с любимой причиной ее посмертных мук? Беспощадный самоанализ, метания между плотским и божественным наполняют поэму «Духовная песнь», в центре которой – человек.

Каталонская и валенсийская проза XV в. представлена именами Берната Медже, Жауме Роча и Жоанота Мартуреля, произведения которых создавались под влиянием рыцарских романов, поэзии трубадуров, сочинений Петрарки и Боккаччо. В них осуждаются пороки, прославляется служение Богу, сеньору и Прекрасной даме, борьба с неверными, появляются элементы плутовского и сатирического романа, особенно популярного в Испании в XVI–XVII вв. Крупнейшим каталонским писателем XV в. был Жоанот Мартурель (1413?–1468). Выходец из знатного валенсийского рода, рыцарь, всегда готовый сражаться на поединках и турнирах, он прославился рыцарским романом «Тирант Белый», который был начат в 1460 г., а впервые издан в 1490 г. Это новаторское произведение, открывающее новый этап в развитии как рыцарского романа, так и жанра романа в целом. Автор опирался и на современную ему итальянскую ренессансную литературу, и на античную традицию. Многие черты «Тиранта Белого» свидетельствуют о влиянии на него идей Возрождения. В романе не только подводится итог предшествующим классическим образцам жанра, но и предвосхищаются многие художественные открытия Сервантеса, который был хорошо знаком с книгой Мартуреля.

Яркой страницей истории испанского искусства была каталонская живопись XV в. Ее наиболее значительные мастера – Бернат Мартурель, Жауме Угет и Бартоломе Бермехо.

Бернат Мартурель (ок. 1400–1452) считается наиболее значительным каталонским мастером второй четверти XV в. Период творческой активности Мартуреля (1427–1452) связан с Барселоной, где он имел большую мастерскую; кроме ретабло[12], мастерская исполняла также эскизы витражей, скульптуры, тканей, мебели. Мартурель выполнял по всей Каталонии заказы ремесленных и купеческих корпораций, церквей и монастырей, городских властей и королевского дома. Хотя его авторство точно документировано только в отношении алтаря св. Петра для замка Пуболь (1437–1442 гг.; ныне в музее собора Жироны), но в силу стилистического сходства ему приписываются также ретабло св. Георгия, «Преображение» и некоторые другие. Мартурель испытал определенное франко-фламандское влияние; его творчество в основном укладывается в рамки интернациональной готики, но отличается заметным интересом к человеческой индивидуальности, стремлением к объемности фигур, изображением среды.

Картина Паоло да Сан Леокадио «Мадонна кавалера ордена Монтесы» (1473–1476) – один из первых образцов искусства Ренессанса, созданных в Испании

Жауме Угет (ок. 1414/1415–1492) в 1435–1445 гг. работал в Сарагосе, затем в Таррагоне, а с 1448 г. в Барселоне, где имел большую мастерскую. Как и Мартурель, влияние которого он испытал, Угет прославился монументальными алтарями-ретабло; среди наиболее известных – «Алтарь Коннетабля Португальского» (1464–1466 гг., капелла Санта Агата, Барселона) и «Алтарь святых Абдона и Сенена» (1460 г., церковь Сан Пере, Терраса). Для творчества Угета характерно мастерское изображение человеческих переживаний; в трактовке многих своих образов художник был близок к Возрождению, но все же остался на почве Средневековья. Хотя в произведениях Угета пространство трехмерно, но отсутствует линейная перспектива, нередко используется золотой фон.

Одним из наиболее заметных мастеров испано-фламандского стиля в землях Арагонской Короны был Бартоломе? Бермехо (вторая четверть XV в. – 1500?). В молодости он долгое время жил во Фландрии, а по возвращении работал в Арагоне, возможно, некоторое время в Валенсии, затем в Барселоне. Наиболее известные произведения Бермехо – «Святой Доминик де Силос на троне» (1474–1477 гг.) и «Оплакивание», написанное по заказу каноника Деспла для собора Барселоны (1490 г.). Фламандское влияние проявилось в его творчестве в интересе к интерьерам, в реалистичных портретных характеристиках, в умении видеть и изображать природу.

Подлинным основоположником Ренессанса в испанской живописи стал итальянец Паоло да Сан Леокадио, известный в Испании как Пабло де Сан Леокадо (1447–1519). В 1472 г. он был приглашен в Валенсию, чтобы участвовать в росписи главной капеллы городского собора. По завершении работ Сан Леокадо навсегда остался в Испании. Его стиль, сочетавший знание всех новейших достижений итальянского Ренессанса с сохранением элементов готического стиля и учетом местных валенсийских традиций («Мадонна кавалера ордена Монтесы», Мадрид, Прадо), оказался созвучен вкусам заказчиков и уже в конце XV в. стал главенствующим в валенсийской школе. Несмотря на итальянское происхождение Сан Леокадо создал оригинальный испанский вариант раннеренессансной живописи и оказал воздействие на очень многих мастеров.

Династическая уния между Кастилией и Арагоном, завершение Реконкисты и Великие географические открытия вызвали резкое изменение ориентиров. В развитии культуры стран Арагонской Короны начиналась новая эпоха.

* * *

В целом история Арагона и Каталонии, а затем Арагонской Короны представляет собой замечательный пример самобытного развития средневекового государства и общества, покоившихся на частном праве и патримониальном порядке. Нередко говорят о негативных последствиях для государственного строительства и для поступательного развития экономики сеньориального уклада в хозяйстве и в обществе. Опыт северо-восточных земель Пиренейского полуострова свидетельствует о наличии внутри такой системы уже в ранний период осознанных и отлаженных механизмов регулирования отношений и во власти и в поземельных отношениях, обеспечивавших бесконфликтное воспроизводство порядка и поддержание единства региона, части которого были связаны общими интересами.

Политическое устройство Арагонской Короны как композитарной монархии в классический и поздний периоды лучше всего отвечало исконно средневековым представлениям о свободах и привилегиях земель. Опыт Арагона продемонстрировал, каким плодотворным и стойким может быть политический организм, сеньориальный по своей природе и именно в силу такой природы обладающий ресурсами и политическими средствами управления при соблюдении автономии уже сложившихся к моменту объединения в единое государство его самобытных частей. Упадок сеньориального порядка явился одной из принципиальных причин политической несостоятельности арагонской модели в рамках объединенной Испании.

История Арагонской Короны интересна еще и тем особым местом, которое ей довелось занимать в истории средневековой Западной Европы. Земли Арагонской Короны – с ее горными проходами за Пиренеи и крупнейшими левантийскими портами – связывали друг с другом Францию, Африку, Южную Италию, Восточное Средиземноморье, Гранадский эмират. Это была поистине средневековая средиземноморская держава, столичными городами которой были Барселона, Сарагоса, Перпиньян, Неаполь; держава, монархи которой мыслили не полуостровными масштабами, а масштабами всего Средиземноморья, где жители северных и южных отрогов Пиренеев привыкли к единому укладу и обладали общими интересами, где Окситания, Сардиния, Сицилия и Неаполь «соседствовали» с Валенсией, Мурсией и Северной Африкой.