Глава 3. Леон и Кастилия в XII – середине XIV в.

Леоно-Кастильское королевство в первой половине XII в.

Начало XII в. для Леоно-Кастильского королевства стало временем испытания на прочность. Правление Альфонсо VI, прославленное победой в Толедо, стало одновременно временем ужесточения противостояния с мусульманским миром – с окончанием первого периода тайф в отношениях с Аль-Андалусом началась новая эпоха, когда «военный дух» решительно возобладал в сознании противников. Джихад и крестовые походы стали отныне определяющими понятиями политической риторики.

У Альфонсо VI к моменту смерти в 1109 г. не было наследника мужского пола. Уррака, законная дочь короля от брака с Констанцией Бургундской, имела четырехлетнего сына, которого можно было бы провозгласить королем и создать регентский совет – именно такое решение в подобных ситуациях принимали в прежние времена. Однако Альфонсо VI отказался от такого варианта и устроил новый брак своей дочери с королем Арагона Альфонсо I Воителем, передав леоно-кастильское королевство Урраке. Причины, побудившие короля поступить так, не совсем ясны: возможно, он надеялся избежать ослабления королевства внутренними смутами, которыми грозило тогда прямое правление незамужней королевы; леонская и кастильская знать выдвинули своих претендентов на руку Урраки. Так или иначе, первая попытка объединить два самых крупных на тот момент королевства – Кастилию и Арагон, оказалась неудачной. Почти сразу после смерти Альфонсо VI между венценосными супругами началась война. Поводом послужило возмущение галисийской знати тем соглашением, которое заключили Альфонсо и Уррака относительно порядка наследования трона объединенных королевств. Он должен был перейти к их общему ребенку, а если таковой не появится, они становились наследниками друг друга. Альфонсо, сын Урраки, в качестве потенциального наследника не упоминался. Его покровители – епископ Сантьяго де Компостелы Диего Хельмирес и опекун и воспитатель граф Траба, выступили против королевской четы, в ответ Альфонсо I вторгся с войском в пределы Леоно-Кастильского королевства. В целой серии конфликтов, которые последовали за этим, в Кастилии и Леоне сложились несколько группировок. Одна, галисийская, о которой говорилось выше, отстаивала интересы будущего Альфонсо VII, другая, включавшая высшее духовенство и леоно-кастильскую знать, поддерживала Урраку и пыталась добиться у папы расторжения брака (основанием было близкое родство супругов, которые приходились друг другу троюродными братом и сестрой). Напротив, множество представителей небогатых и незнатных рыцарских родов, составлявших элиту городского населения, а также представители других слоев горожан выступили в поддержку короля Арагона, который обещал им привилегии и широкие возможности для городского самоуправления. Альфонсо I Воителю во многом благодаря этой поддержке удалось установить свою власть в целом ряде городов – Паленсии, Бургосе, Оренсе, Толедо. В 1111 г. в Сантьяго де Компостеле Уррака присутствовала на коронации своего сына Альфонсо королем Галисии. Это вызвало новый виток конфликта с Альфонсо I Воителем. В 1114 г. арагоно-леонский брак был расторгнут, однако правитель Арагона не вывел свои гарнизоны с территорий Леоно-Кастильского королевства. Урегулирование конфликтов, завязавшихся в годы правления Урраки, стало задачей следующего короля, ее сына Альфонсо VII, унаследовавшего престол в 1126 г.

Альфонсо VII пришлось противостоять не только притязаниям Альфонсо I на леоно-кастильскую корону, но и попыткам добиться независимости графства Португальского, где сначала правила его тетка Тереза Леонская, а с 1130 г. власть принадлежала кузену короля – Афонсу Энрикешу.

В 1127 г. власть Альфонсо VII признали в Бургосе и Каррионе, после того, как местные жители выдворили оттуда войска Арагонца. В ответ в Кастилию была отправлена многочисленная армия, но открытого сражения между противниками не произошло: в долине Тамара, где встретились два войска, начались переговоры, завершившиеся заключением соглашения, которое урегулировало взаимные территориальные претензии Арагона и Леоно-Кастильского королевства. Было решено вернуться к рубежам, установленным в XI в., при Фернандо I и Альфонсо VI. Таким образом, все кастильские крепости были возвращены под власть Альфонсо VII, а Альфонсо I сохранил Бискайю, Алаву, Гипускоа, Буребу, Сорию и Риоху.

После смерти короля Арагона, не оставившего наследника, но составившего очень необычное завещание (см. главу 3), Альфонсо VII заявляет о намерении занять арагонский престол, ссылаясь на прямое родство с Санчо III Великим, основателем арагонской королевской династии. И хотя его притязания были отвергнуты и в Арагоне, и в Наварре, ему удалось присоединить земли Риохи и даже на короткий период получить Сарагосу, центр обширной области, отвоеванной Альфонсо I Воителем. В дальнейшем Сарагоса была передана в качестве вассального владения королю Наварры Гарсии Рамиресу, а позже – королю Арагона. Взамен на признание Арагоном потери Риохи Альфонсо VII отказался от претензий на престол этого королевства.

В 1135 г. Альфонсо VII короновался в Леоне как император Испании. На церемонии присутствовали легат папы Иннокентия II, король Наварры Гарсия Рамирес, эмир Руэды Абу Джафар ибн Худ, граф Барселоны Рамон Беренгер IV (леоно-кастильский король был женат на его сестре Беренгеле), граф Тулузский, а также герцоги и графы из Гаскони и Южной Франции. Все светские правители принесли оммаж Альфонсо VII, признав таким образом легитимность принятого им титула.

Император Испании

Титул «imperator totius Hispaniae» первым из христианских правителей Пиренейского полуострова принял в 1077 г. Альфонсо VI. Подобные формулы появлялись в источниках по отношению к некоторым из его предшественников: так называли королей Леона Альфонсо V и Бермудо III, Фернандо I. В «Кодексе Роды» выражение «Obtime Imperator» относится к королю Санчо Гарсесу I. Какое-то время считалось, на основании данных нумизматики, что этот титул использовал и Санчо Гарсес III Великий, однако после уточнения датировки монеты из Нахеры, на которой появляется слово «император», эта версия считается не подтвержденной источниками.

При Альфонсо VI титул впервые стал употребляться систематически, будучи отражением новой политической реальности. Так леоно-кастильские короли утверждали свое превосходство над другими правителями Пиренейского полуострова.

Позже титул «император Испании» переходит в титулатуру короля Арагона Альфонсо I Воителя, зятя Альфонсо VI, а затем к его внуку Альфонсо VII.

40-е годы XII в. стали периодом экспансии христианских королевств на юг. Этому способствовало ослабление, а затем и крушение власти альморавидов и начало второго периода тайф в Аль-Андалусе. Альфонсо VII в 1142 г. взял Корию, в 1144 г. он совершил поход против Хаэна и Кордовы, но взяв их, не смог удержать надолго – они были вскоре отвоеваны мусульманами. Самой знаменитой стала экспедиция 1147 г. против Альмерии. В ее организации объединили свои усилия короли Наварры и Арагона (уже объединившегося с Каталонией), граф Монпелье, в помощь каталонскому флоту прислали корабли Пиза и Генуя. Осаду возглавил Альфонсо VII. Город пал в октябре 1147 г., это был первый порт, попавший под власть христиан на южном побережье полуострова. В честь столь славного события была даже сочинена поэма, вошедшая в состав хроники, посвященной правлению Альфонсо VII. Однако удерживали христиане Альмерию только десять лет, в 1157 г. она была отвоевана пришедшими в Испанию альмохадами. Правители этой североафриканской династии свели на нет многие успехи христианских правителей, и прежде всего Альфонсо VII: он был удачливым завоевателем, но оборона и сохранение завоеванного давались ему далеко не всегда.

Первые успехи в совместных действиях по отвоеванию земель у мусульман поставили вопрос о том, как делить завоеванное, а поскольку монархи не собирались останавливаться на достигнутом, то тогда же была осознана необходимость договариваться о статусе и принадлежности того, что будет завоевано в будущем. Именно такие вопросы решались в договоре в Тудилене 1151 г. (известен также как Тудехен). В завоевании земель Леванта к югу от реки Хукар – Валенсии, Дении и Мурсии – признавалось преимущество за правителями короны Арагон; Леоно-Кастильскому королевству здесь доставались только замки Лорка и Вера. Остальная территория Аль-Андалуса оставалась в зоне преимущественных интересов леоно-кастильских правителей. Впоследствии условия этого договора подтверждались и уточнялись в целой серии подобных соглашений – в Льейде (1157 г.), Касорле (1179 г.), Альмисре (1244 г.).

Со второй половины XI столетия Леоно-Кастильское королевство заметно активнее устанавливает отношения с запиренейской Европой. Это выражается по-разному: в матримониальных союзах королей («французские» и «итальянский» браки Альфонсо VI и его дочерей), в церковной реформе, инициатива которой исходила из Рима и Клюни (многие епископские и архиепископские кафедры Леона и Кастилии заняли выходцы из Клюни), в участии в военных экспедициях против мусульман иноземных рыцарей. В XII в. значительно возрастает число паломников ко гробу св. Иакова в Компостеле. Они шли со всех концов Европы – из Англии, Италии, земель Германской империи, но больше всего было французских пилигримов, поэтому путь, ведущий из-за Пиренеев в Галисию, стал именоваться «дорогой франков». Существовало несколько маршрутов паломничества, в зависимости от того, откуда начинал свой путь паломник, а в испанских королевствах эти пути сходились в нескольких центрах – Пуэнте ла Рейна, Сангуэса, Эстелья на земле Наварры, Хака в Арагоне, Логроньо и Нахера в Риохе, Бургос в Кастилии. Далее пилигримы шли через земли Леона в Галисию. Существовал также морской вариант пути для обитателей Британии, которые прибывали в Ла Корунью, а оттуда отправлялись в Сантьяго де Компостела. На всем протяжении этого пути в монастырях и городах для паломников строили странноприимные дома и постоялые дворы, короли и местные сеньоры и общины старались поддерживать в хорошем состоянии дороги и мосты: путь к Сантьяго становится источником экономического благополучия для расположенных вдоль него поселений. Для паломников изготавливают обувь, одежду, реликварии и пр. Церкви, расположенные на «дороге франков», обретают статус хотя и второстепенных, но важных паломнических центров с собственными местными культами, связанными с Сантьяго.

«Дорога франков»

К этим временам восходит появление символа паломничества в Сантьяго де Компостела – раковины Сантьяго (исп. concha de Santiago, фр. coquille Saint-Jaques: это панцирь морского гребешка, моллюска, обитающего на берегах Бискайского залива), которую пилигримы, возвращаясь домой, помещали на свои посохи и шляпы как символ достигнутой цели. И сегодня можно увидеть изображения раковин Сантьяго на мостовых и фасадах зданий городов и деревень, расположенных вдоль средневековой «дороги франков».

Превращению Сантьяго де Компостела в XII в. в один из крупнейших паломнических центров Европы очень помогло то обстоятельство, что епископом (а затем и архиепископом) в первой половине века здесь был один из самых активных и амбициозных церковных и политических деятелей своего времени Диего Хельмирес. Прежде уже рассказывалось о его усилиях по получению папских булл, закрепляющих новый статус Компостельской кафедры и ее привилегии, а также о его роли в судьбе юного Альфонсо VII. Этот энергичный человек развернул активное строительство в Сантьяго де Компостела: при нем была закончена основная часть работ по постройке огромного романского собора на месте старой церкви, скромной по своим размерам и не вмещавшей всех желающих почтить гробницу апостола. Рядом с собором был построен архиепископский дворец. При Хельмиресе и возможно по его воле стали составляться компендиумы из текстов, посвященных св. Иакову, именовавшиеся «Книга Сантьяго» (Liber Sancti Iacobi). Помимо жития апостола, рассказа об открытии его гробницы и литургических текстов «Книга» включала также описание маршрутов паломничества с полезными советами для пилигримов, своего рода путеводитель. Самая знаменитая рукопись «Книги Сантьяго», составленная в середине XII в., так называемый «Codex Calixtinus», хранится сегодня в соборе Сантьяго де Компостела. Особую ценность этому кодексу придает средневековая нотация литургических песнопений, содержащихся в нем, она относится к раннему этапу полифонии в Европе и является важным источником для современных музыкальных реконструкций ars antiqua (так именуется этот этап историками музыки).

Собор в Сантьяго де Компостела

Собор в Сантьяго де Компостела стал одним из выдающихся памятников романского искусства Испании. На месте собора в IX в. существовала сначала капелла, а затем небольшая дороманская церковь, сильно пострадавшая в конце X в. во время нападения аль-Мансура. Начало строительства нынешнего здания относится к 1075 г., когда епископскую кафедру занимал Диего Пелаес. После его смещения в 1088 г. работы приостановились. Пять лет спустя строительство продолжилось уже под непосредственным контролем Диего Хельмиреса, пока еще не епископа, а члена капитула. Первый из известных по имени мастеров, трудившихся над собором, мастер Эстебан, к началу XII в. закончил деамбулаторий и часть трансепта. Примерно в это же время был создан портал Ювелиров в южном фасаде трансепта, почти полностью сохранившийся до наших дней. Затем работы шли очень интенсивно, так что в 40-х годах уже были сооружены перекрытия над частью нефа, а в 1168 г. знаменитый мастер Матео получил от короля Леона Фернандо II грамоту о назначении руководителем работ в соборе. Именно с именем этого мастера связано создание западного портала, так называемого портика Славы, который считается одним из самых интересных памятников романской скульптуры. Специалисты отмечают, что в многофигурных композициях портика прослеживается уже некоторое влияние раннеготической скульптуры севера Франции. Мастерская мастера Матео трудилась также над созданием скульптуры хора. Основная часть работ была завершена к началу XIII в. Величественный трехнефный собор Сантьяго был освящен в 1211 г.

Незадолго до смерти Альфонсо VII разделил свои владения между своими сыновьями: Санчо, старший, получил Кастилию, Фернандо – Леон. Уже в хрониках следующего столетия подобный раздел оценивался как пример недальновидности, однако вряд ли это так же выглядело в глазах современников – такой раздел был прежде всего продолжением династической традиции, ведь королевство делили между сыновьями и Санчо III Великий, и Фернандо I. Таким образом, для середины XII в. более органичным было представление о власти монарха в королевстве как патримониальной в большей степени, чем публичной, однако уже в следующие десятилетия произойдет перелом, который и изменит взгляд части политической элиты на природу королевской власти.

Портик Славы в соборе Сантьяго де Компостела – шедевр романской скульптуры

Кастилия и Леон во второй половине XII в.

Годы с 1157 по 1230 стали последним периодом раздельного существования королевств Кастилия и Леон. История этого времени показывает, что, несмотря на порой острое соперничество и вражду между королями, основы хозяйственной и социальной жизни, культурные традиции этих земель были столь тесно переплетены, что их объединение под властью одного короля было неизбежно, что и произошло в 1230 г. в правление Фернандо III Святого.

Краткое пребывание на кастильском троне Санчо III (1157–1158) ознаменовалось важным событием, последствия которого сыграли серьезную роль в истории всех христианских королевств. В 1158 г. король подписал грамоту, согласно которой аббату цистерцианского монастыря Санта Мария ла Реаль в Фитеро (находится в Наварре) передавалась власть над крепостью Калатрава и ее окрестностями. Для защиты замка в Калатраву прибыли монахи-воины из аббатства Фитеро и рыцари из Толедо. Толедский архиепископ Хуан II предоставил аббату Раймундо денежную помощь, а также обещал индульгенцию всем, кто примет участие в обороне крепости. Так на Пиренейском полуострове возник первый духовно-рыцарский орден – орден Калатрава. Предыстория этого события была такова. В 1147 г. крепость Калатрава, построенная мусульманами в IX в., была завоевана христианами; Альфонсо VII передал ее в управление тамплиерам, принимавшим участие уже не в одной военной экспедиции королей и получившим королевские пожалования в разных частях Пиренейского полуострова. Калатрава стала самым южным форпостом на пограничных землях, с трех сторон крепость окружали мусульманские владения. В 1157 г., в начале правления Санчо III, тамплиеры вернули крепость молодому королю. Новым защитником крепости выразил желание стать аббат монастыря Санта Мария ла Реаль. Этот монастырь, откуда прибыло большинство монахов, подчинялся цистерцианской обители Моримон, и в дальнейшем именно аббаты монастыря Моримон получили право визитации и пастырского попечения над новым духовно-рыцарским союзом, ставшим частью цистерцианского ордена. К обычному уставу ордена было сделано добавление, согласно которому братья ордена могут носить оружие и участвовать в военных действиях. Тринадцать лет спустя, в 1170 г., король Леона Фернандо II даровал грамоту братству рыцарей Касереса, которое затем стало именоваться орден Сантьяго. Основным отличием рыцарей Сантьяго от рыцарей Калатравы были отсутствие связи с каким-либо монашеским орденом и необязательность соблюдения первыми целибата, т. е. они могли иметь жен и детей. В 1176 г. появляются сведения еще об одном духовно-рыцарском ордене – Сан Хулиан дель Перейро, который впоследствии стал именоваться Алькантара, по названию замка-резиденции. Этот орден получил буллу от папы Луция III в 1183 г., которая предписывала братьям-рыцарям принять цистерцианский устав. Отряды орденских рыцарей, хорошо вооруженные и отличавшиеся от прочей части рыцарского войска королевств прекрасной организацией и дисциплиной, стали грозной силой во всех крупных кампаниях конца XII–XIII в. и сыграли огромную роль в дальнейших успехах Реконкисты.

Альфонсо VIII вступил на престол Кастилии в 1158 г., когда ему было 13 лет. Неизбежное при несовершеннолетнем короле регентство стало причиной очень серьезной распри между двумя соперничавшими родами – де Кастро и де Лара. Их столкновения стали поводом для королей Наварры и Леона вмешиваться в кастильские дела и даже занимать пограничные территории. Так, в 1162 г. Фернандо II Леонский вошел в Толедо и затем передал власть над городом и округой своему стороннику Фернандо Родригесу де Кастро.

В 1162 г. Фернандо II стал именовать себя королем Испании, поскольку его политическое влияние распространилось почти на все христианские земли. Помимо части Кастилии с его мнением вынуждены были считаться в Арагонской Короне, юному правителю которой, Альфонсо II, он оказывал покровительство. Однако такое положение сохранялось недолго. Альфонсо VIII, достигнув совершеннолетия, выказал себя решительным правителем и, наведя порядок в своем королевстве, вернул под свою власть все захваченное Фернандо II. С Арагоном у Альфонсо VIII установились на какое-то время дружественные отношения, которые скрепил брак его тетки Санчи Кастильской с Альфонсо II Арагонским.

Немалую роль в решении конфликтов первых лет правления Альфонсо VIII сыграли города. Причину этого можно искать в особенности административного устройства леоно-кастильских территорий этого периода. Суть ее состояла в существовании двух разных систем: в северных землях – в Галисии, в долине Дуэро, Старой Кастилии и Риохе, и в землях центральной Месеты к северу от Тахо. На севере значительной властью обладали графы – вассалы короля, как правило, представители старинных аристократических родов, крупные землевладельцы, обладавшие широкой юрисдикцией на подвластных им территориях и правом содержать собственные военные отряды. Их привилегии подтверждались королевскими пожалованиями и были наследственными. Южнее, на обширных территориях, присоединенных в XI в., сложился иной порядок. Короли, считавшиеся непосредственными сеньорами этих земель, даровали права на них, а также частичную юрисдикцию в первую очередь консехо – городским советам. Кроме того, сеньориальными правами обладали епископы и архиепископы, а также монастыри и рыцарские ордена. Появление здесь традиционного для севера варианта сеньории, связанной с благородными родами, получавшими наследственные права на землю за несение службы короне, относится к более позднему периоду и становится заметным явлением не ранее XIV столетия.

XII век был эпохой, наверное, самого динамичного развития средневековых леоно-кастильских городов: происходили не столько изменения архитектурного и пространственного облика, сколько перемены в жизни горожан. Об этих процессах мы знаем не очень много: есть лишь свидетельства об их результатах. Когда составлялись королевские грамоты, адресованные городам, – фуэро, где фиксировался статус горожан, картина социальной жизни города зачастую уже обладала некоторой определенностью. Самые ранние городские фуэро относятся к X в., а в XII в. их количество значительно выросло, постепенно начинают складываться так называемые семьи фуэро: когда текст привилегии одного города брался за основу при составлении фуэро другого. Они жаловались от имени не только короля, но и других сеньоров – светских или церковных.

Города получали право избирать членов городского совета (консехо), должностных лиц и судей. Каждая городская община имела по отношению к своей сельской округе некоторые права господства, напоминающие власть сеньора.

Христианская часть жителей городов между Дуэро и Тахо состояла из нескольких групп – местных мосарабов, выходцев из леоно-кастильских земель и «франков» – переселенцев из запиренейских стран. Какое-то время каждая из этих групп проживала в городе компактно. Так, в Толедо мосарабы, франки и кастильцы обладали отдельными фуэро.

Горожане – представители благородного сословия – кабальеро и идальго, обычно отличались наибольшей активностью в получении привилегий и их фиксации. Речь шла о праве представителей благородного сословия пользоваться своим особым фуэро, а не городским, о наследственных привилегиях, связанных с податными послаблениями.

Члены городской общины назывались весино (vecino) – житель или сосед. Именно весино был центральной фигурой фуэро, ради блага и мирной жизни которого составлялся этот документ. Чтобы стать полноправным жителем города и членом консехо, нужно было владеть недвижимостью в черте города – участком и домом. Кроме того, весино обязаны были проводить в городе две трети года. Прежде всего, это было необходимо для поддержания обороноспособности города и позволяло быстро собирать ополчение в случае надобности. Городское ополчение состояло из конницы и пехоты. Кабальеро городов, из которых состоял конный отряд – основная ударная сила городских ополчений, получили особое название – кабальеро вильяно (caballero villano). Они сыграли особую роль в развитии Реконкисты, поскольку, помимо участия в крупных военных походах королей осваивали и отстаивали в нередких стычках с соседями-мусульманами земли обширной пограничной территории.

Весино были участниками собраний консехо, могли исполнять городские должности и быть полноценными свидетелями на судебном процессе. Их статус наследовался вместе с имуществом.

Картина городской жизни, безусловно, останется неполной, если мы не коснемся занятий горожан. Основой экономической жизни большинства средневековых леоно-кастильских городов было сельское хозяйство, и большинство их жителей так или иначе были заняты именно сельскохозяйственным трудом – либо земледелием, включая виноградарство и садоводство, либо скотоводством. Обрабатываемые земли находились не только за пределами города, но и внутри городских стен. Владельцы чаще всего сами трудились на них вместе с наемными работниками, но была распространена и сдача в аренду.

Очень многие горожане по роду своих занятий почти не отличались от жителей деревни. И среди ремесленников самыми многочисленными были связанные с сельским хозяйством, в первую очередь с производством и продажей продуктов питания – мясники, мельники, булочники, виноделы, рыбаки. Именно они находились под особым наблюдением городских властей, поскольку производили и продавали важные для жизнеобеспечения продукты.

В зависимости от месторасположения и величины города важную роль играло также производство керамики, которая, наряду с деревом, была основным строительным материалом, ткачество, кожевенное дело, металлообработка, ювелирное дело.

Первым серьезным успехом Альфонсо VIII в войнах с альмохадами стало взятие Куэнки в 1177 г., в котором ему оказал большую помощь Альфонсо II Арагонский. В дальнейшем политическая ситуация на севере и юге полуострова благоприятствовала развитию кастильской экспансии. Во время экспедиции 1182 г. была атакована Кордова и совершен рейд по побережью от Малаги до Альхесираса. В 1185 г. после смерти Фернандо Родригеса де Кастро его сын передал под власть Альфонсо VIII город Трухильо с округой, который его предшественник держал как вассал халифа Йусуфа.

Реконкиста в XII–XIII вв.

Смерть короля Леона Фернандо II позволила Альфонсо VIII утвердиться в качестве самого могущественного правителя полуострова. Чтобы противостоять его влиянию короли Португалии, Леона и Арагона заключили в 1191 г. соглашение в Уэске (так называемая Уэскская лига), приняв на себя обязательство помогать тому, кто будет вести войну с королем Кастилии. Вскоре к этому соглашению присоединился и король Наварры.

Альфонсо IX, новый король Леона, принял участие в Уэскской лиге, движимый горячим желанием отомстить за унижение, которое он пережил в первый же год своего правления. На собрании королевской курии Кастилии 1188 г. в Каррионе он был посвящен в рыцари своим кузеном, королем Альфонсо VIII, и вынужден был поцеловать ему руку как своему сеньору. Альфонсо IX не только не выполнял своих вассальных обязательств, но постоянно выступал против короля Кастилии. После распада Уэскской лиги и крупного поражения Кастилии при Аларкосе он заключил союз против кузена с альмохадским халифом.

При Альфонсо IX в Леоне возникли два учреждения, которым было суждено сыграть не последнюю роль в истории всей Испании. В Саламанке появился университет, впервые упомянутый в королевской грамоте в 1218 г. под названием «studium salamantinum», который в конце века получил от короля и от папы подтверждение своего статуса и привилегий. Другое важное событие произошло в 1188 г.: в Леоне состоялось первое известное по документам собрание кортесов – совещательного совета с участием представителей городов. В Кастилии впервые участие представителей городов в королевском совете зафиксировано в том же году, на собрании курии в Каррионе. С 1250 г. кортесы становятся общими для объединенных королевств Кастилии и Леона. Эти сословно-представительные собрания превратились в один из способов взаимодействия короля с местными властями. Периодом становления института кортесов стал XIII век. Только к концу этого столетия складывается некоторый устойчивый порядок созыва кортесов, определяется состав собрания и круг обсуждаемых проблем, процедура обсуждения. Однако завершается этот процесс становления в XIV в. Поэтому между историками идет давняя дискуссия относительно природы некоторых собраний, созывавшихся королями в XIII в.: могут ли они именоваться кортесами. А про некоторые из них сообщения в источниках настолько противоречивы, что возникают сомнения в их созыве. Кроме того, далеко не от всех подобных собраний остались документально зафиксированные постановления.

Кортесы с их главной функцией – предоставлять советы королю – превращаются в важнейший элемент политического устройства. Испанский политический мыслитель и историк XVI в. Хуан де Мариана утверждал, что у королей было желание иметь просвещенных подданных, поэтому их и привлекали в кортесы. Король являлся главой того единого организма, который он образовывал вместе со всеми жителями королевства. Последних он был обязан любить, чтить и защищать – «каждого в своем сословии, так же как и они его». Король считал, что в кортесах собирались представители всех его подданных.

Кроме периодов регентства право созыва кортесов было исключительной прерогативой короля: он решал, где и с какой целью они будут собираться. Однако на его суждение оказывали влияние и внешние обстоятельства, и ближайшее окружение. Кортесы созывались примерно за две недели, устно или особыми письменными грамотами. Отказ от участия должен был иметь серьезную причину – болезнь, тюремное заключение, путешествие или природные катаклизмы. Существовала практика замены депутатов на других представителей. За факт пренебрежения участием можно было поплатиться всем, что предоставлял в держание король, или – для более низкого слоя – уплатить штраф в 500 мараведи, крупные города могли платить до 1000 мараведи. Подробной повестки дня не было, и у городов не существовало реальной возможности заранее оценить ситуацию и подготовиться к предстоящим заседаниям.

Чаще всего кортесы заседали в Вальядолиде, особенно начина я с XIII в. (14 раз), но были собрания и в других городах – в Бургосе 11 раз, в Севилье и Медина дель Кампо трижды, в Толедо и Мадриде – по два раза. Обычно они проходили во дворце, кафедральном соборе или монастыре. В 1272 г. из-за конфликта со знатью было решено провести кортесы в госпитале при монастыре за стенами Бургоса. Обычно созывы приурочивали к праздникам – чаще всего они приходились на время Пасхи. Главные вопросы решались примерно за неделю, после чего отдельные депутаты могли оставаться, чтобы решать частные проблемы.

Король, вероятно, присутствовал на кортесах лично, как и члены королевской семьи и королевского совета, хотя это не было прописано.

Из духовного сословия присутствовали архиепископы и епископы, главы военных орденов, реже – аббаты. Взаимодействие представителей духовенства с королевской властью предполагало поиск компромисса: король пытался получить больше субсидий от церкви, которая, в свою очередь, нуждалась в защите. А духовные лица, хотя и лояльные обычно по отношению к монарху, стремились свести свои выплаты короне к минимуму.

До середины XIV в. на заседаниях кортесов регистрировалось присутствие высшей знати – ricos hombres. Их было не менее двух десятков человек, включая представителей известных семей. Неясно, считали ли представители знати свое участие в кортесах привилегией и личным правом или они следовали указам короля.

Городское представительство – численно самый большой элемент кортесов – касалось далеко не всех городов. С самого начала существования этого учреждения появилось своеобразное ядро городских советов, представители которых постоянно приглашались в кортесы. К ним относились Самора, Торо, Сория, Вальядолид, Саламанка, Сеговия, Авила, Гвадалахара, Куэнка. Другая подобная группа городов – это были центры королевств (reino), входивших в состав кастильской короны: Бургос, Леон, Толедо, затем Севилья, Кордова, Хаэн, Мурсия.

Обычно депутатов бывало по двое (реже – три – четыре) от города. Это должны были быть честные, богобоязненные, законопослушные и компетентные люди, озабоченные судьбой королевства. До конца XIII в. их называли «добрые люди» (omes bonos, omes valiosos), позже – personeros и procuradores. Они появлялись в кортесах с депутатскими письмами и обладали полными депутатскими полномочиями – plena potestas. Города должны были выплачивать компенсацию своим депутатам за путешествие до Толедо в размере половины мараведи в день. Каждый мог привезти трех животных, а в случае их гибели депутаты могли получить возмещение.

Судя по частым петициям о предоставлении гарантий безопасности, депутаты запрашивали защиты короля на период их присутствия на заседаниях, а также дороги туда и обратно. Начиная с XIII в. за убийство депутата следовало жесточайшее наказание, этому же был посвящен закон Альфонсо XI 1328 г. Городам строго рекомендовалось не отказывать депутатам в размещении, а те в свою очередь были обязаны платить за постой и воздерживаться от воровства. Пленарные заседания заканчивались выражением согласия с принятыми решениями, которые записывались в cuadernos. Их получали города, монастыри, епископы. По окончании заседаний мог состояться торжественный пир.

Горожане, поначалу робкие в присутствии короля, постепенно набирали силу, что видно по их общим и частным петициям, составлявшимся с учетом постановлений предшествующих кортесов. В них содержались попытки снизить чрезвычайное налогообложение или просьбы ограничить пребывание короля или представителей государственной власти в селениях десятью днями, чтобы в последующие дни они сами платили за продукты. Но едва ли применительно к XII–XIII вв. можно говорить собственно об ограничении королевской власти или о народном голосовании по бюджету. Привлечение горожан – административное «удобство», признак парламентаризма, хотя вовсе не сущностный элемент кортесов как парламента в современном смысле. Это скорее лавирование королевской власти ради оптимального – с точки зрения короны – налогообложения и создания буфера в конфликтах со знатью.

Сословия не контактировали между собой, каждое из них использовало кортесы для непосредственного ознакомления короля со своими заботами и для выражения возможного несогласия с королевской политикой. Если петиции горожан рассматривались публично, то петиции духовенства и знати, возможно, обсуждались позже или кулуарно.

Кортесы сыграли важную роль в Кастилии и Арагоне второй половины XIII в. с точки зрения трансформации королевской власти – ухода от старых представлений, основанных на личном характере феодальных связей к новой трактовке: король как гарант порядка для народа. Происходило осознание новой абстракции – государства, чему способствовало обращение короля к прелатам, знати и горожанам с призывом к сотрудничеству в целях общего блага. Кортесы позволяли королю соединить все главные политические элементы страны и испрашивать их поддержки для проведения той политики (в обороне против мавров, законодательной деятельности, экономике, дипломатических вопросах, финансовом обеспечении), которую он считал важной и которая представлялась как служение Богу и всему королевству.

Кортесы Арагона и Каталонии

Организация кортесов в других областях Испании была однотипна с кастильской (с учетом гораздо меньшего размера Каталонии, Валенсии и Арагона, не говоря уже о Наварре), хотя существовали региональные отличия. В Арагоне бароны и рыцари были выделены в отдельное сословие, а на ассамблее 1214 г. в Льейде, провозгласившей Жауме королем, была приглашена небывало большая депутация горожан – «по 10 человек от каждого города». В 1283 г. в Сарагосе была подписана «Privilegio General» (Генеральная привилегия), в которой был оформлен политический и правовой статус сословной ассамблеи и заложен принцип регулярного (раз в год) созыва кортесов, подтверждены обычаи и фуэро, было обеспечено главенство обычного права в судопроизводстве.

Война, начавшаяся между Кастилией и Аль-Андалусом в 1194 г., несколько отличалась от предыдущих кампаний тем, что обе стороны собрали довольно значительные войска, открытое столкновение которых могло привести к решительному перевесу в пользу победителя и серьезным изменениям территориальных границ. Так и произошло в результате битвы при Аларкосе в июле 1195 г. Армия Альфонсо VIII потерпела сокрушительное поражение, сам король едва не погиб в сражении. С 1196 по 1197 г. войска халифа Абу Йусуфа ибн Йакуба аль-Мансура опустошали земли к югу от Тахо, иногда переправлялись на северный берег, овладели многими хорошо укрепленными замками (Каракуэль, Калатрава ла Вьеха, Малагон, Гуадалерса). Даже Толедо несколько раз подвергался осадам, хотя и очень непродолжительным: город всегда удавалось отстоять. С 1197 по 1210 г. в войне наступило затишье – было заключено мирное соглашение, фиксировавшее положение, создавшееся после битвы при Аларкосе, которое затем дважды продлевалось по взаимному согласию.

После поражения при Аларкосе осложнились отношения между Кастилией и другими христианскими королевствами. В союз с альмохадами вступил не только Леон; Санчо VII Сильный, король Наварры, также заключил с аль-Насиром союз против Альфонсо VIII. После нескольких вторжений на территорию друг друга и периода длительного затишья Альфонсо VIII и Санчо VII заключили в 1207 г. перемирие, в котором, однако, не была определена принадлежность спорных областей Алавы и Гипускоа, остававшихся де факто под властью кастильцев. Переговоры проходили при активном участии Хименеса де Рада, доверенного лица Санчо VII, отпрыска благородного наваррского рода, который, выполняя свою дипломатическую миссию, смог войти в ближайшее окружение и кастильского короля, к которому в итоге перешел на службу. В это время Хименес де Рада, изучавший теологию в Париже, уже принял духовный сан и при поддержке Альфонсо VIII стал сначала епископом Осмы, а в 1209 г. – архиепископом Толедо. Хименес де Рада стал не только ближайшим советником Альфонсо VIII, принимавшим личное участие во всех важнейших событиях, но и историографом. Особенно знаменитым стало его сочинение «Об испанских делах» (De rebus Hispaniae).

Более благоприятно для Альфонсо VIII развивались отношения с Арагоном. Там после смерти Альфонсо II, участвовавшего в организации антикастильской Уэскской лиги, на престол взошел его сын Пере II, который приходился кузеном Альфонсо VIII по материнской линии. Его мать, вдовствующая королева Санча, благоволила своему племяннику Альфонсо VIII и смогла настоять на том, чтобы сын отказался от политики своего отца. Арагон выступил совместно с Кастилией против Наварры и стал ее верным союзником в борьбе против альмохадов. Последнее объяснялось еще и тем, что Арагон, в отличие от Леона и Наварры, имел довольно протяженную территорию, пограничную с мусульманами, и усиление их позиций сближало Арагон и Кастилию в деле обороны своих южных рубежей.

Когда в 1210 г. истек срок последнего перемирия между Кастилией и альмохадами, ни одна из сторон не намеревалась возобновлять его, считая свое положение достаточно прочным, чтобы начать военные действия и потеснить противника.

К концу XII в. владения мусульман и христиан приходили в соприкосновение на землях между реками Тахо и Гвадианой на западе и в центре полуострова и к югу от низовьев Эбро и в Иберийских горах на востоке. Собственно, четкой пограничной линии не существовало, здесь были выстроены многочисленные замки, и обладание ими обеспечивало контроль над более или менее обширной округой, переделы которой чаще всего зависели от рельефа. Иногда возникали своего рода анклавы, когда владения христиан оказывались со всех сторон окружены мусульманскими землями. Так, две крепости – Дуэньяс и Сальватьерра, контролировавшие подходы к одному из проходов в горах Сьерра Морена, по которому шел путь в земли Аль-Андалуса, в долину Гвадалквивира, оставались под властью ордена Калатрава и после того, как в 1195 г. главная резиденция ордена – замок Калатрава ла Вьеха, находившийся значительно севернее, был захвачен альмохадами. Собственно, именно в Сальватьерру, самую южную точку христианских владений, изолированную от других земель королевства, была перенесена орденская резиденция. С осады и захвата мусульманами летом 1211 г. этого замка началась война, кульминацией которой стала битва при Лас Навас де Толоса.

Четвертый альмохадский халиф Мухаммад аль-Насир, именовавшийся христианскими авторами Мирамамолин (трансформация титула «амир ал-муминин», повелитель верующих, который носили все халифы альмохадов), в 1210 г. объявил о подготовке джихада и приказал войскам собраться в Марракеше в начале 1211 г. В феврале того же года армия халифа вышла из столицы, а в мае переправилась через Гибралтар и достигла Севильи. Столь медленное перемещение было связано в первую очередь с невероятной по тем временам численностью войска – по современным оценкам около 120 тысяч. В христианских хрониках встречаются цифры 300 и даже 400 тысяч воинов, что является очевидным преувеличением.

Пока мусульмане совершали свой длительный переход, кастильцы, конечно же прекрасно осведомленные о приготовлениях врагов, совершили несколько вторжений на мусульманские территории. Это не были масштабные операции – Альфонсо VIII в сопровождении своего сына и наследника Фернандо во главе небольшой армии, состоявшей в основном из военных отрядов пограничных городов, опустошил земли Баэсы, Андухара, Хаэна и Мурсии, не отваживаясь на длительные осады крепостей. Одновременно с этим ополчение Толедо осуществило успешную экспедицию, завершившуюся взятием замка Гуадалерса.

В качестве ответного шага аль-Насир начал осаду крепости Сальватьерры, где в это время, располагалась главная резиденция рыцарей ордена Калатрава. Осада длилась около двух месяцев – с июля по сентябрь. Пока основная часть альмохадского войска опустошала округу Сальватьерры и вела обстрел укреплений из осадных орудий, другие военные отряды совершили несколько рейдов по землям на южном берегу Тахо. Альфонсо VIII из-за незначительности своей армии не решился прийти на помощь осажденной крепости, опасаясь неминуемого поражения.

Когда защитники Сальватьерры приняли решение сдаться, им была сохранена жизнь и позволено уйти в Кастилию. Аль-Насир оставил многочисленный гарнизон в полуразрушенном замке и вернулся в Севилью. Так завершилась кампания 1211 г.

Взятие Сальватьерры произвело сильное впечатление на христиан всех королевств. Масштабы угрозы, которые исходили от огромного мусульманского войска, самого многочисленного когда-либо собиравшегося на полуострове, теперь обрисовались очень отчетливо. Эта армия не покинула Испанию, а осталась в ожидании весны, чтобы снова перейти в наступление. Было ясно, что для того, чтобы отразить натиск мусульман, требуются экстраординарные усилия. И Альфонсо VIII их предпринял. По всей Кастилии были разосланы послания, где отменялись прежние распоряжения готовить замки к обороне, укрепляя крепостные сооружения, и давались новые, необходимые для организации наступательной экспедиции. Планировалось объединить силы всех действовавших тогда в Испании рыцарских орденов – тамплиеров, госпитальеров, Сантьяго, Калатрава, Сан-Хулиан, отрядов, подчинявшихся вассалам короля, и городских ополчений. Сбор войска был назначен на Пятидесятницу, приходившуюся в 1212 г. на 20 мая, в Толедо.

Альфонсо VIII отправил епископа Сеговии послом к папе Иннокентию III с просьбой о поддержке и получил ее. Папа объявил готовившуюся королем войну крестовым походом, отправил буллы прелатам Франции, чтобы они убеждали рыцарство в своих диоцезах принять крест и отправиться в Испанию.

Архиепископ Толедо Хименес де Рада поехал к французскому королю Филиппу II Августу, чтобы просить его оказать военную помощь Альфонсо VIII. Посланец был встречен при дворе довольно холодно, от участия в крестовом походе король отказался, и его примеру последовало большинство французских рыцарей. Архиепископ, возвращаясь в Испанию, обратился с проповедью крестового похода к рыцарству Прованса. И оно, в отличие от северных соседей, отнеслось к этой идее положительно, многие решили отправиться за Пиренеи воевать с неверными. Был отправлен посланник и в континентальные владения английского короля – в Гасконь и Пуату, где местная знать согласилась участвовать в походе.

С правителями пиренейских королевств также велись переговоры, завершившиеся по-разному. Давний союзник Альфонсо VIII король Арагона Пере II встретился со своим кузеном в Куэнке и клятвенно обещал ему прибыть с армией в назначенный срок в Толедо. Другой кузен кастильского короля – Санчо VII Сильный, король Наварры, первоначально отказался от участия в крестовом походе: у него были дружественные отношения с правителем альмохадов, а кроме того, он рассчитывал в 1212 г. вернуть Алаву и Гипускоа, поскольку срок действия мирного договора 1207 г. с Кастилией заканчивался. Однако под давлением папских посланий Санчо все же передумал и в сопровождении отряда из 200 рыцарей в конце июня присоединился к уже выступившей армии Альфонсо VIII.

Альфонсо IX Леонский потребовал в обмен на свое участие в походе передать ему несколько замков на границе между Леоном и Кастилией. Не получив ответа, он решил не принимать участия в походе, однако позволил всем леонским рыцарям, пожелавшим присоединиться к собиравшейся армии, сделать это.

Король Португалии Афонсу II согласился прийти со своим войском в Толедо, однако осуществить это ему помешали враждебные действия Альфонсо IX, который начал войну против Португалии. Афонсу II был вынужден остаться в своем королевстве, однако он отправил в распоряжение кастильского короля значительное число рыцарей.

К маю 1212 г. в Толедо и его окрестностях собралось огромное крестоносное войско: кастильцы и арагонцы под предводительством своих королей, отряды португальцев, рыцари из Гаскони во главе с архиепископом Бордо, из Пуату и Прованса. Из французских земель прибыли также епископ Нанта и архиепископ Нарбоны. Из Толедо армия христиан двинулась на юг и в конце июня подошла к Калатраве, которую взяло в кольцо осады. В хорошо укрепленной, большой крепости стоял сравнительно малочисленный гарнизон, что и было использовано христианами, которые пошли на приступ одновременно на разных участках. 1 июля осажденные согласились сдаться в обмен на сохранение жизни, им разрешили покинуть замок. А войска христиан двинулись дальше на юг, к перевалу Мурадаль в горах Сьерра Морены, и преодолели его. Ранним утром 16 июля 1212 г. в долине Меса дель Рей в южных предгорьях Сьерра Морены началось важнейшее сражение Реконкисты, продлившееся до конца дня. Христиане одержали в нем безоговорочную победу. Источники дают слишком противоречивые сведения относительно масштабов потерь обеих сторон, поэтому можно лишь говорить, что мусульман пало в сражении несколько десятков тысяч, большинство погибли во время отступления, потери христиан были в несколько раз меньше.

Саркофаг Альфонсо VIII в храме монастыря Лас Уэльгас

Битва при Лас Навас де Толоса не стала окончанием кампании 1212 г. Христиане после краткого отдыха 18 июля двинулись дальше на юг и овладели четырьмя замками, которые позволяли контролировать подходы к перевалу Мурадаль с юга. Мусульмане уже больше никогда не смогли вернуть их и, таким образом, дорога в Аль-Андалус, в долину Гвадалквивира оставалась отныне во власти кастильцев. Затем были завоеваны два города – Баэса и Убеда, которые, однако, были оставлены под управлением мусульманских правителей, признавших свою зависимость от Кастилии.

Наиболее ощутимым для современников и важным последствием этого крестового похода стало расширение приграничной зоны на юг. Хотя отдельные мусульманские отряды еще появлялись в долине Тахо и после 1212 г., но речь уже шла не о захвате и удержании замков, а только о коротких военных экспедициях. Отныне долина Тахо полностью принадлежала христианам. В более отдаленной перспективе стало ясно, что битва при Лас Навас де Толоса была последним крупным сражением для халифата альмохадов, вступившего в эпоху кризиса и внутренних неурядиц, закончившуюся его распадом. Противниками христианских королей с этого времени уже никогда не будет выступать крупное единое мусульманское государство Аль-Андалус, а только правители отдельных эмиратов. Последовавший в 20–60-е годы XIII в. период быстрого завоевания крупнейших мусульманских городов, известный под названием Великая, или Быстрая Реконкиста, стал логичным продолжением этих процессов. В сознании потомков крестовый поход начала XIII в. и битва при Лас Навас де Толоса ознаменовали поворот к военному преобладанию христиан и начало крушения власти мусульман на землях Пиренейского полуострова.

Леоно-Кастильское королевство в XIII – первой половине XIV в.

В первой трети XIII в. произошло окончательное объединение двух корон – Леона и Кастилии под властью одного короля Фернандо III, в дальнейшем они уже никогда не подвергались разделу в результате наследования королевской власти. Королевство как совокупность земель, владения рода, и королевство как институт власти, в рамках которого развиваются отношения монарха и его подданных, постепенно оформились в сознании современников как два разных понятия.

Можно усмотреть некоторую иронию в том, что объединение королевств произошло при сыне и наследнике того короля Леона, который все свое правление упорно отстаивал самостоятельность и обособленность своего королевства, Альфонсо IX. Его брак с дочерью Альфонсо VIII Беренгелой был результатом одного из многих соглашений, заключавшихся между монархами по поводу раздела пограничных территорий. В качестве приданого кастильской принцессы Альфонсо IX получил несколько замков на пограничных землях. Брак просуществовал недолго, с 1197 по 1204 г., когда был расторгнут папой из-за близкого родства супругов (они приходились друг другу дядей и племянницей). Вражда королевств возобновилась и повлияла, как мы видели, на отношение Альфонсо IX к крестовому походу 1212 г. Однако, как выразился один испанский историк, этот матримониальный союз имел необратимые последствия – у четы родился сын, будущий Фернандо III.

Его коронация в Кастилии в 1217 г. стала возможна только благодаря твердой позиции его матери – королевы Беренгелы. Краткое правление Энрике I (1214–1217), в малолетнем возрасте унаследовавшего корону от Альфонсо VIII, было наполнено смутами из-за вражды среди кастильской знати. Этими неурядицами воспользовался король-сосед Альфонсо IX, разжигая вражду и получая за свою поддержку все новые и новые замки от соперничавших аристократических родов. После смерти Энрике I Беренгела сразу отреклась от престола в пользу своего сына и в период до его совершеннолетия старалась сохранять королевство в прежних границах, противодействуя леонской экспансии. Все это завершилось со смертью Альфонсо IX (1230 г.). Хотя он и пытался не допустить своего «кастильского» отпрыска на леонский престол, передав права своим дочерям от первого брака с Терезой Португальской, но сторонники Фернандо в Леоне воспротивились этому. Королевы Тереза и Беренгела, вдова и бывшая супруга Альфонсо IX, подписали договор, в котором объявили недействительным завещание своего мужа, а принцессы Санча и Дульсе отказывались от короны Леона в пользу Фернандо в обмен на компенсацию в виде земельных владений.

С 20-х годов Фернандо III начал активные военные действия против мусульман. Он смог развить успехи своего деда Альфонсо VIII, и именно он завоевал важнейшие центры Аль-Андалуса – Баэсу (1227 г.), Убеду (1233 г.), Кордову (1236 г.), Хаэн (1245 г.), Севилью (1248 г.), воевал против Мурсии. В результате целой череды блестящих побед христианских королей (не только Альфонсо VIII и Фернандо III, но и короля Арагона Жауме I) в первой половине XIII в. на Пиренейском полуострове под властью мусульман остался только Гранадский эмират, просуществовавший до конца XV в.

Первые походы против слабеющих альмохадов и правителей вновь появившихся тайф Фернандо III начал еще как король только Кастилии – атаковал Хаэн и Севилью в середине 20-х годов; самым его крупным завоеванием этого времени стала крепость Баэсы. Новый виток вражды между правителями Аль-Андалуса позволил Фернандо III, уже королю Леоно-Кастильского королевства, в 1233–1235 гг. организовать крупный поход против мусульман. Его поддержали практически все силы, от которых зависело формирование войска, – светские магнаты, духовенство, ордена и городские ополчения. Были завоеваны Убеда, часть территорий вокруг Архоны и Хаэна, крепости Медельин, Аланхе, Санта Крус. Земли, где стояли христианские гарнизоны, все ближе подходили к крупнейшим цитаделям ислама на полуострове – Кордове и Севилье. Осаду Кордовы зимой 1236 г. начал небольшой отряд христиан, которым помогли подойти к городу местные мусульмане. Фернандо III, получив известие об этом, поспешил с войском на юг и присоединился к осаде. Самый влиятельный правитель Аль-Андалуса Ибн Худ отправился было на помощь Кордове, но, дойдя до Эсихи, по неясным причинам решил вернуться в Севилью. Город сопротивлялся полгода – до июня 1236 г. По условиям капитуляции жители могли покинуть город, забрав столько имущества, сколько смогут унести, а тем, кто захочет остаться, гарантировалась личная неприкосновенность и свобода исповедания своей веры. Рассказывая о взятии Кордовы, Хименес де Рада пишет, что король вывез из города колокола церкви Сантьяго де Компостела, снятые во времена походов аль-Мансура и помещенные в Большой мечети как светильники.

В течение нескольких последующих лет многие города долины Гвадалквивира, традиционно связанные с Кордовой, покорились леоно-кастильскому королю.

Затем настала очередь Хаэна и Севильи. В предшествующие десятилетия Фернандо III уже дважды пытался захватить Хаэн, но безрезультатно. На сей раз леоно-кастильские войска подготовились к длительной систематической осаде, которая завершилась долгожданной победой: Хаэн капитулировал после восьми месяцев сопротивления в марте 1246 г.

Операция против Севильи стала самым сложным военным предприятием Фернандо III. Его армия состояла из отрядов, предводительствуемых его сыном Альфонсо, эмиром Гранады Мухаммадом ибн Насром, вассалом Фернандо, а также из рыцарей – вассалов епископов и светских магнатов, орденских войск и городских ополчений. Они опустошили прилежащие к Севилье области, а затем начали осаду. Поскольку Севилья издавна была крупным портом, то действий на суше было недостаточно, необходима была осада с моря. Король поручил Рамону Бонифасу снарядить флот. Впервые после взятия Альмерии с участием флотов Пизы и Генуи, Кастилия вела военные действия на воде: 13 галей подошли к устью Гвадалквивира, потопили стоявшие там суда мусульман и поднялись вверх по течению к городу. Ни один из мусульманских правителей Северной Африки не пришел на помощь оборонявшейся Севилье, которая капитулировала в ноябре 1248 г. Условия капитуляции были такие же, как и при взятии Кордовы: все желающие могли покинуть город с движимым имуществом. Большинство состоятельных и родовитых семей Севильи предпочли переселиться в Тунис.

Правление Фернандо III оказалось в высшей степени удачным в военном отношении – его предки не могли и мечтать о столь значительных территориальных приобретениях, особенно учитывая значение тех городов, которые покорились Фернандо. Он, как и другие короли, участвовавшие в Реконкисте, сумел удачно воспользоваться политическим кризисом альмохадского халифата и тайф. В 1671 г. папа Климент X канонизировал Фернандо III как короля, заботившегося о торжестве христианской веры. В качестве основания для канонизации в Ватикан были представлены свидетельства нетленности тела короля, погребенного в соборе Севильи, а также описания многочисленных чудес, происходивших у его могилы.

После смерти Фернандо III на престол Леоно-Кастильского королевства взошел его сын – Альфонсо X (1252–1284), получивший позже прозвище Мудрый, главным образом благодаря своим широким интересам и познаниям в самых разных областях. Однако он был не таким удачливым политиком и правителем, как его отец. Знаменитый историк XVI в. Хуан де Мариана образно объяснил причины этого: Альфонсо X столь пристально вглядывался в высь небес, что земля ушла у него из-под ног.

В первые годы своего правления Альфонсо развивал политику своего отца, в военных экспедициях которого он неоднократно принимал участие. Он так же проводил и собственные кампании, в частности, взятие Картахены в 1245 г. Король пытался начать военные действия против мусульман в Северной Африке и получил одобрение Римских пап Иннокентия IV (1243–1254) и Александра IV (1254–1261), но предпринятый в 1254–1255 гг. поход оказался неудачным. Действия на полуострове были более успешными: в 1262 г. были завоеваны Ньебла и Кадис. В тот момент, когда король стал добиваться первых успехов в войне в Африке, на юге полуострова, в городах Мурсия и Херес де ла Фронтера в 1264 г. вспыхнуло восстание мудехаров. Основной причиной стали частые нарушения условий капитуляций и притеснения их христианскими поселенцами. Этим воспользовался эмир Гранады, который, получив поддержку из Северной Африки, начал войну против христиан. Альфонсо X в союзе с королем Арагона Жауме I захватил Мурсию и Херес, восстание было подавлено, однако военные действия против мусульман продолжались до 1272 г. Королю Кастилии удалось отторгнуть от Гранадского эмирата новые земли, мусульмане были изгнаны из многих южных районов. Это привело к уменьшению плотности населения, так как христиан, пришедших на эти земли, было немного, и они обычно селились в крупнейших городах долины Гвадалквивира. Таким образом, еще яснее обозначилась вся серьезность и сложность задачи административного, социального и экономического обустройства южных земель.

Альфонсо X пытался решить проблемы управления королевством через создание унифицированной системы норм, регулирующей разные стороны жизни подданных. Среди европейских монархов Средневековья он один из первых осознал необходимость единого и универсального законодательства как важнейшего инструмента реализации власти. Первые попытки унифицировать правовые нормы, применяющиеся в Леоно-Кастильском королевстве, предпринял еще его отец. Он полагал, что это возможно сделать на основе существовавшей практики, когда города и местечки, а также отдельные группы лиц получали от короля подтверждение своих привилегий в виде фуэро: стоит начать выдавать всем фуэро, составленные по единому образцу, и постепенно во всем королевстве сложится общая для всех система норм. Так, большинство завоеванных им крупных городских центров Аль-Андалуса – Кордова, Хаэн, Севилья, получили такие же фуэро, как Толедо. Его особенность заключалась в том, что помимо вопросов, связанных с уплатой податей и организацией обороны, все остальные проблемы и конфликты должны были решаться на основе свода законов вестготских королей, знаменитой «Книги приговоров», именовавшейся теперь «Forum Iudicum». И совершенно закономерно, что в правление Фернандо III был выполнен перевод этого свода на романсе, который постепенно вытеснял латынь из документов королевской канцелярии и судопроизводства. Перевод «Книги приговоров» на романсе получил название «Фуэро Хузго». Считалось, что эти законы, созданные в VII в., вполне пригодны и 600 лет спустя.

Первоначально Альфонсо X действовал по той же логике. Он создает универсальное фуэро – «Фуэро Реаль», которое должны были получить все города королевства. В его тексте отчетливо прослеживается влияние рецепированного юстинианова права. Знатоки римского права уже давно занимали придворные должности и работали в канцеляриях королей Леона и Кастилии, но впервые в «Фуэро Реаль» мы видим прямое влияние римского права на действующие нормы. Альфонсо X на этом не остановился: он задумал создать новый свод, по образцу римских, включающий в себя строго классифицированную и иерархизированную систему норм, регулирующих большинство сторон жизни подданных. Первым таким опытом стал сборник «Зерцало» (Esp?culo), но он не был завершен, поскольку король погрузился в перипетии борьбы за императорскую корону. Вскоре он поручил группе юристов работу над новым сводом, который был закончен в середине 60-х годов и получил название «Семь Частей» (Siete Partidas), по числу входящих в него разделов. «Партиды» включали нормы, относящиеся к таким разделам права, которые мы сейчас называем конституционное, гражданское, торговое, уголовное и процессуальное. У нас нет достоверной информации, были ли законы «Партид» введены в действие при Альфонсо X; скорее всего, нет – большинство тех, кто знал о законодательных инициативах короля, относился к ним крайне отрицательно, в них видели прежде всего угрозу древним привилегиям и вольностям. Однако будущее было именно за таким типом правотворчества, который был реализован в «Партидах»: в следующем столетии они стали источником права, официально признанным в королевстве по «Установлениям Алькала» (Ordеnamiento de Alcala) (1348 г.), правда, только третьим по значению после, во-первых, новых королевских законов и, во-вторых, «Фуэро Хузго» и местных фуэро.

Определения статуса разных социальных групп, упоминаниями о которых изобилует текст «Семи Партид», позволяют говорить о том, что к середине XIII в. уже произошло выстраивание социальной структуры, и отчасти – ее иерархизация, позволявшая делать такого рода обобщения, результат своего рода самонаблюдения и саморефлексии социума.

Наиболее ясные, хотя и не исчерпывающие представления у нас есть о благородном сословии. Основные термины, которыми определяются категории благородного сословия, таковы: рико омбре (rico hombre), кабальеро (caballero), идальго (fijodalgo), инфансон (infanz?n). Из всех перечисленных, только границы первой очерчены четко: в нее входили представители знатных родов, обладающих титулом и обширными владениями. Наименования кабальеро, идальго и инфансон соотносятся друг с другом по-разному в разных источниках. Термин «кабальеро» обозначал конного воина, рыцаря, он появляется в источниках в X в. Так назвали тех, кто мог нести конную военную службу, т. е. имел достаточно средств, чтобы купить коня и необходимое вооружение. Первоначально получение статуса кабальеро зависело от состоятельности претендента. Кабальеро получали разнообразные привилегии: освобождались от ряда податей, не подвергались телесным наказаниям, штраф за оскорбление или преступление, совершенное против кабальеро, был выше, нежели за те же действия в отношении простых людей. Основной обязанностью кабальеро было несение военной службы, для чего он должен был являться по первому зову своего сеньора, которому приносил оммаж. Кабальеро могли быть одновременно и вассалами и сеньорами.

Термин «идальго» (от исп. fijodalgo, hidalgo) использовался для обозначения людей, происходящих из благородной семьи и наследующих свой особый статус по мужской линии. Если возникала необходимость доказать свою принадлежность к идальго, то требовалось привести пять свидетелей, которые бы подтвердили, что прадед этого человека был идальго. При чем не менее трех человек из свидетелей должны были быть идальго. До появления термина «идальго» в XII в. в близком значении использовалось слово «инфансон». Полагают, что уже с XII в. все кабальеро были идальго. Группа идальго была довольно разнородна, в нее входили как довольно состоятельные землевладельцы, так и те, кто был вынужден лично работать на своей земле.

Все представители благородного сословия получали в той или иной форме ренту со своих владений. В Леоно-Кастильском королевстве существовало четыре вида сеньорий, различавшихся статусом сеньора и объемом его прав и привилегий: первый тип – realengo – земли, принадлежавшие непосредственно королю, где сбор ренты организовывали его представители (мэрино, merino); второй – abadengo – сеньории, принадлежавшие Церкви. В третьем типе сеньории – solariego – владельческие права принадлежали одному светскому сеньору. Таким типом сеньорий обладали обычно ricos hombres. И наконец, четвертый тип именовался behetr?a. Средний и низший слои благородного сословия – кабальеро и идальго, обычно имели права именно в таких сеньориях.

Если первые три типа сеньорий были распространены в ту эпоху по всей Западной Европе, то бегетрии традиционно трактуются как специфически кастильское явление: сельские общины, имевшие право выбирать сеньора, что нередко сопровождалось вооруженными столкновениями между представителями равных или одного и того же рода. Это нашло отражение и в семантике слова: с течением времени под термином «бегетрия» стала пониматься не древняя привилегия и не социальный институт, а ситуация путаницы и неспокойствия. В современной научной литературе считается, что характерной чертой бегетрии является специфическая организация сеньоральной власти. Бегетрии сформировались в течение XII в., их происхождение связывают с правом вассалов избирать сеньора, который обеспечил бы им лучшую защиту: «и менять его могут… хоть семь раз в день», это право именовалось benefactoria. Речь шла об отношениях протектората, и зависимость носила скорее личный характер, но со временем постепенно власть сеньора стала распространяться на территориальные владения вассалов, вернее, он получал право на долю дохода с этих владений. У бегетрии как правило был не один сеньор, а несколько. Каждый из них обладал долей (divisa) в общем доходе с бегетрии, и поэтому такие сеньоры, составлявшие сообщество, именовались diviseros, дольщики. Но существовал и следующий уровень сеньориальной власти – главный сеньор бегетрии (senior natural), избиравшийся часто из diviseros, также получавший ренту. Финальная стадия развития этого типа сеньории зафиксирована в «Телячьей книге бегетрий» (Libro Beccero de las Behetr?as), официальном кадастре королевских сеньориальных прав на кастильской территории, составленном в 1352 г. К этому времени право выбирать и переизбирать сеньора (если он не соответствовал интересам общины) было не более, чем риторическим, а долями в сеньориальных правах на получение ренты владели и ricos hombres, и представители церкви, и консехо (как коллективный сеньор), по объему сеньориальных прав бегетрии все более начинают походить на solariego. Главными сеньорами бегетрий становятся те, кто обладал правом юрисдикции на той или иной территории.

* * *

В 1256 г. ко двору Альфонсо X прибыли послы из Пизы и предложили ему занять вакантный тогда престол Священной Римской империи. В качестве основания для претензий Альфонсо X служило его родство с династией Гогенштауфенов – он был сыном Беатрисы Швабской, внучки Фридриха I Барбароссы. Это стало началом длительного политического процесса, прагматические цели которого были непонятны уже современникам. В 70-е годы недовольство благородного сословия затратами короля на «имперскую идею» и его посягательствами на считавшиеся исконными привилегии сословия вылилось в открытое возмущение. Королю пришлось пойти на ряд уступок. Альфонсо X соперничал в борьбе за императорский престол с Ричардом Корнуэльским, братом английского короля Генриха III, которого поддерживал и римский папа. Чтобы заручиться поддержкой на выборах король Леона и Кастилии посылал дипломатические миссии, деньги и иногда войска в Италию и Германию. И хотя большинство князей-выборщиков высказалось в пользу Альфонсо, Ричард раньше оказался в немецких землях и короновался в Ахене, у могилы Карла Великого. Альфонсо X, так никогда и не добравшийся до Германии, после смерти Ричарда в 1272 г. стал добиваться поддержки папы и коронации в Риме, но тщетно. Папа Григорий X на аудиенции потребовал от прибывшего в Вечный город леоно-кастильского короля отказа от претензий на имперскую корону, которая досталась на новых выборах Рудольфу I Габсбургу. Альфонсо X был вынужден признать свое поражение.

«Труды и дни» селян. Фрески в крипте Колехьята Сан Исидро (Леон)

Самым тяжелым периодом правления Альфонсо стали последние годы – из-за конфликта по поводу престолонаследия с его сыном инфантом Санчо, будущим королем Санчо IV Храбрым. Последний протестовал против намерения отца передать престол одному из отпрысков инфанта Фернандо де ла Серда, старшего брата Санчо, умершего в 1275 г. Протест поддержали многие представители знати, по-прежнему недовольные централизаторской политикой короля. Конфликт вылился в затяжную войну с сыном, на сторону которого помимо аристократии встали и многие городские консехо. Королю остались верны лишь некоторые города – Севилья, Мурсия и Бадахос, ему пришлось отречься от власти, хотя титул короля он сохранил.

Альфонсо X был одним из самых образованных государей своего времени. При нем (предполагается, что и при его непосредственном участии) был составлен целый ряд важнейших текстов, оказавших весьма заметное влияние каждый в своей сфере: две истории – «Всеобщая хроника», посвященная истории Испании, и «Всеобщая история», охватывающая всемирную историю от сотворения мира; «Лапидарий» – трактат-компиляция отрывков из сочинений греческих, арабских и еврейских авторов о связи между небесными телами и земными минералами и их влиянии на человека; «Книга об астрономических знаниях», которая включала использовавшиеся мореплавателями «Альфонсовы таблицы», описывающие положение небесных тел и основанные на переведенных с арабского птолемеевых таблицах; «Книга об играх» (Libro de los juegos), «Кантиги о Деве Марии» (Cantigas de Santa Maria) – собрание песнопений на галисийско-португальском языке в честь Богоматери. Важнейшей чертой большинства трактатов, составляющих круг так называемой альфонсовой литературы, является то, что они были написаны на романсе, который должен был обрести статус языка не только политики и канцелярии, но и придворной культуры и науки, вытеснив латынь.

Испанские средневековые переводы

Еще с XII в. в Толедо разворачивается активная работа по переводу сочинений античных, мусульманских и иудейских авторов на латынь (а позже и на романсе), чему способствовало немалое число хорошо образованных знатоков арабского в этом городе. Из разных частей Европы – из Италии, Англии, Священной Римской империи – сюда прибывали ученые, интересовавшиеся арабскими манускриптами, но не знавшие языка. Работа над переводом обычно осуществлялась в паре: ученый, выбравший текст, и его помощник, владеющий двумя языками. Ученые, имена которых нам часто известны как имена переводчиков, в процессе такой работы изучали арабский язык. Так, Доминго Гундисальво и обращенный иудей Хуан Испанский трудились над переводами Аристотеля, Авиценны, Ибн Габироля. Марк из Толедо переводил Коран и Ибн Тумарта. Этой работе покровительствовал архиепископ Толедо Раймундо (1124–1152). Впоследствии эту группу переводчиков стали именовать Толедской школой переводчиков. Переводческая деятельность продолжалась в Толедо и после смерти Раймундо, вплоть до второй половины XIII в., при поддержке уже не только Церкви, но и леоно-кастильских королей Фернандо III Святого и, главным образом, Альфонсо X Мудрого, который основал также studio для переводов с арабского в Севилье и Мурсии.

После смерти Альфонсо X в Кастилии развернулась длительная борьба за престол, в которой участвовали не только представители благородных родов, поддерживавшие того или иного претендента, но и правители Марокко, к которым обращались за военной поддержкой враждующие стороны, а также консехо, финансовые возможности и ополчения которых были важным ресурсом. Санчо IV (1284–1295) не признал последнего завещания своего отца, по которому он лишался трона, наследником короны объявлялся старший сын Фернандо де ла Серда, а для братьев Санчо создавались два новых королевства: земли Севильи и Бадахоса отходили инфанту Хуану, а Мурсия – Хайме. В результате кровопролитных смут Санчо IV удалось одержать верх над своими противниками и закрепить корону Леоно-Кастильского королевства за собой и своим наследником – Фернандо IV (1295–1312), сохранив при этом территориальную целостность Кастилии.

Однако в первые годы правления Фернандо IV, унаследовавшего трон в возрасте девяти лет, смута возобновилась: в ней участвовали все те же стороны – инфант Альфонсо де ла Серда, двоюродный дед короля Энрике Сенатор, дядя короля инфант Хуан, правители Гранады и Марокко, но теперь к ним присоединились короли Португалии, Арагона и Франции, рассчитывавшие в первую очередь на территориальные приобретения в обмен на свою поддержку того или иного претендента. Интересы Фернандо IV последовательно и успешно отстаивала его мать, Мария де Молина, в результате чего он сохранил трон; с большинством его противников были заключены соглашения, частично удовлетворявшие их амбиции.

Собор в Бургосе – памятник испанской готики

XIII столетие, закончившееся в правление Фернандо IV, стало эпохой бурного развития во многих сферах жизни Леоно-Кастильского королевства: осваивались новые земли, серьезно изменилась демографическая структура (в результате роста иноконфессионального населения), вводились новые политические и правовые порядки. Кроме того, жители полуострова увидели и первые постройки нового стиля, пришедшего из-за Пиренеев, – готики. В Леоно-Кастильском королевстве именно в XIII в. начали строить сразу три больших готических собора – в Толедо, Леоне и Бургосе. Эти здания строились мастерами, прибывшими из Франции, поэтому в них прослеживается немалое сходство архитектурных структур и скульптурного декора с соборами в Амьене и Реймсе.

Сын Фернандо IV, инфант Альфонсо, был провозглашен королем, когда ему не было и полутора лет. Ситуация первых лет правления его отца повторялась: снова у власти оказался совет регентов и возродились претензии на власть других представителей королевского рода. У кастильской знати опять появляется возможность выбирать, кого из представителей королевской семьи и ближайшего окружения поддерживать. В совет регентов вошли бабка короля Мария де Молина, его мать королева Констанса, дяди-инфанты дон Хуан и дон Педро. Вскоре умерла королева-мать и забота о воспитании будущего короля всецело легла на его бабушку. Заботы же об управлении королевством стремились возложить на себя другие члены совета регентов, и не только они. Одним из влиятельнейших магнатов в это время оставался дон Хуан Мануэль. Он стал самым опасным и самым упорным недругом Альфонсо XI: их вражда то затухала, то разгоралась с новой силой. В периоды примирения, когда Хуан Мануэль поддерживал начинания своего сюзерена, король добивался крупных побед в экспедициях против мусульман (битва при Саладо 1340 г., взятие Альхесираса в 1344 г.). Когда дон Хуан Мануэль выступал противником короля, то появлялась угроза нападения соседей – Арагона и Португалии, начиналась смута среди подданных.

Хуан Мануэль – рыцарь-писатель

Хуан Мануэль прославился не только как амбициозный и ловкий политик, но и как талантливый писатель, перу которого принадлежат более 20 произведений. Не все из них сохранились, но те, что известны, вошли в классику испанской литературы. Большинство из них можно определить как морально-дидактические трактаты. «Книга о рыцаре и оруженосце» представляет собой наставление в рыцарской доблести, а также краткий свод знаний о мире, изложенных в форме беседы юного оруженосца и старого рыцаря, удалившегося от мира. Такую же форму Хуан Мануэль использует и в «Книге о сословиях»: юный принц со своим наставником обсуждает примеры поведения людей в разных обстоятельствах, познавая таким образом устройство окружающего мира. Но самым знаменитым произведением Хуана Мануэля стала «Книга примеров графа Луканора и Патронио» – сборник новелл, афоризмов и изречений, почерпнутых из самых разных источников – библейских текстов и исторических трудов, арабских сказок и басен античных авторов. Большинство заимствованных сюжетов «испанизированы»: обстоятельства и персонажи стали близки и понятны потенциальному читателю, а увлекательность рассказа и яркий, образный язык сделали ее успех почти неизбежным. Уже современники высоко ценили это произведение Хуана Мануэля, а впоследствии оно было переведено на европейские языки и стало кладезем сюжетов для многих авторов. Так, считается, что событийная канва сказки Х. К. Андерсена «Голый король» была заимствована именно из «Книги примеров…».

До совершеннолетия короля регенты старались подчинить себе отдельные области королевства, добиваясь признания за собой статуса покровителей этих областей. «Хроника Альфонсо XI» повествует о том, как Хуан Мануэль переезжал из города в город и договаривался с жителями о том, что они переходят под его покровительство. Следствием признания такого покровительства было участие отрядов консехо в военных столкновениях, которые начались между инфантами. В этот период влияние консехо усилилось во многом благодаря расцвету городских эрмандад (букв. братство) – союзов городов, возникавших с целью защиты совместными усилиями в эпоху политических распрей. До и после этого периода существовали также эрмандады, связанные с экономическим регулированием и охраной правопорядка. Пик влияния таких союзов приходится на начало XIV в., когда в 1315 г. возникает генеральная эрмандада, включавшая почти сотню городов Леона, Галисии, Астурии, Кастилии и Эстремадуры. Одной из основных ее задач был контроль над королевскими регентами.

Ситуация в Кастилии стала настолько сложной, что донья Мария де Молина решила прибегнуть к помощи Святого престола: папа Иоанн XXII прислал своего легата, который должен был присутствовать на кортесах в Паленсии, где предполагалось собрать всех участников конфликтов. Мария де Молина и легат отправили письма с приглашением прибыть в Паленсию Хуану Мануэлю. Однако примирения так и не состоялось: королева-бабка скончалась в Вальядолиде, поручив влиятельным людям города заботиться о десятилетнем короле. Следующие четыре года (с 1321 г.), вплоть до совершеннолетия Альфонсо XI (1325–1350), стали временем господства аристократии, когда территория королевства делилась на зоны покровительства. И когда по достижении королем 14 лет регенты сложили свои полномочия, они отнюдь не отказались от той системы властвования, которая сложилась за это время. Переломить ситуацию можно было только жесткими мерами, которые и предпринял молодой король, предварительно заручившись поддержкой представителей консехо. Они на заседании кортесов в Вальядолиде, где произошло провозглашение Альфонсо XI полноправным правителем, поспешили принести ему присягу верности, потеснив, таким образом, своих покровителей. Хуан Мануэль в 1329 г. принес королю оммаж, однако его верность своему сеньору и после этого не была безупречной.

Достигнув некоторого равновесия во внутренних делах королевства, Альфонсо XI направил свои усилия на продолжение Реконкисты и начал готовить совместно с Португалией и Арагоном поход против Гранадского эмирата. Экспедиция 1327 г. оказалась довольно удачной: ряд гранадских пограничных крепостей сдались христианам. Эмир обратился к правителю Марокко Абу ль-Хасану за помощью, в Испанию была отправлена армия, которая после осады смогла захватить Гибралтар, принадлежавший кастильцам с 1309 г.

В конце 30-х годов короли Арагона, Португалии и Леона-Кастилии стали получать донесения о подготовке в Марокко крупной военной экспедиции на Пиренейский полуостров. Монархи решили объединить свои усилия, чтобы противостоять мусульманской армии и попытаться также вытеснить Маринидов из ключевых портов на южном побережье – Альхесираса и Гибралтара, владение которыми обеспечивало им господство над проливом. Решительное сражение между противниками произошло 30 октября 1340 г. на берегах реки Саладо. Христиане одержали блестящую победу. Альфонсо XI, лично участвовавший в сражении, отправил письмо-отчет о нем папе в Авиньон, поскольку тот объявил этот поход христианских королей крестовым, что обеспечило дополнительный приток рыцарей из разных европейских стран.

Вскоре после победы при Саладо, в 1342 г., Альфонсо XI организует осаду Альхесираса с моря и суши. После длительной, почти двухлетней, осады крепость-порт сдалась (1344 г.). С эмирами Марокко и Гранады был заключен мир. Блестящие победы христиан при Саладо и Альхесирасе открывали новые перспективы для территориальных приобретений как на полуострове, так и на противоположном берегу залива. Альфонсо XI даже уведомил папу, что считает завоевание Африки своим неотъемлемым правом. В 1349 г. начинается осада Гибралтара. Однако эпидемия чумы – Черная смерть, охватившая лагерь осаждавших, положила конец осаде: Альфонсо XI заболел и умер в марте 1350 г. Гибралтар остался в руках мусульман.

«Книга об охоте» Альфонсо XI

Альфонсо XI отличался необычайным пристрастием к охоте: большую часть времени, не занятого войной и решением насущных проблем управления королевством, он проводил в горных лесах, охотясь на самую разнообразную дичь, в основном, на крупного зверя – медведей, кабанов. Он даже написал трактат под названием «Книга об охоте (на крупного зверя)». В ней описываются породы охотничьих собак и их выучка, приемы охоты, рассказываются занимательные истории, происходившие на охоте – о долгом преследовании медведей с ночевками зимой в горах, о необычном и даже героическом поведении собак и т. п. Кроме того, здесь подробно описываются области, где лучше всего охотиться: обозначены их границы, особенности рельефа, указывается, в какой сезон и на кого здесь следует ходить. Почетное место среди любимых угодий короля-охотника занимала округа Мадрида, тогда еще небольшого города, пока мало заметного в тени великого и древнего Толедо. Здесь была лучшая охота на медведя – недаром в гербе города издревле фигурирует этот зверь!

Альфонсо XI, правитель энергичный и удачливый, смог не только добиться подчинения мятежных магнатов и нанести серьезные поражения мусульманам, но и провел реформу судопроизводства в Леоно-Кастильском королевстве, утвердив в качестве высшей апелляционной инстанции королевский суд, упорядочив процедуру ведения расследования, дачи свидетельских показаний и вынесения решений. Большинство положений этой реформы было закреплено в специальном своде, опубликованном и вступившем в силу в 1348 г., – так называемых «Установлениях Алькала» (Ordenamiento de Alcala).