Глава 1. «Империя, над которой никогда не заходит солнце»

Государь и подданные

После смерти Фернандо Католического (23 января 1516 г.) по королевскому завещанию его внук Карл (1500–1558) стал правителем Кастилии и Арагона от имени своей матери Хуаны Безумной, причем формально она оставалась королевой обеих частей государства. Незавершенность объединения Кастилии и Арагона ярко проявилась в том, что короны получили разных регентов: дела Кастилии должен был передать Карлу Хименес де Сиснерос, а дела Арагонской Короны – внебрачный сын Фернандо, архиепископ Сарагосы Алонсо де Арагон.

Рожденный в Генте, Карл после смерти отца (1506 г.) воспитывался в Нидерландах теткой по отцовской линии Маргаритой Австрийской, регентшей Нидерландов, при дворе которой ренессансные веяния сочетались с рыцарскими традициями бургундской культуры «осени Средневековья». Позже Карл примет при своем дворе и оставит в наследство Филиппу II именно бургундский придворный церемониал. Образованием и духовным воспитанием Карла руководил известный богослов Адриан Флоренс, который позже до своей смерти (1523 г.) являлся ближайшим помощником короля; в 1522 г. он стал папой Адрианом VI. В целом юный Карл получил гуманистическое образование, хотя и не слишком глубокое. Одновременно сир де Шьевр учил Карла военному делу и привил ему любовь к рыцарским идеалам. Карл возглавил бургундский рыцарский орден Золотого Руна, основанный его прапрадедом Филиппом Добрым. Показательно, что он вполне серьезно вызывал на поединок короля Франции Франциска I, который нарушил данное Карлу слово.

Вскоре после получения известий о смерти Фернандо Католического его внук был провозглашен в Брюсселе королем Испании Карлом I. Сиснерос предупреждал Карла об опасности такого шага. И действительно, в Испании многие сочли этот акт незаконным, поскольку официально королевой оставалась его мать, и при ее жизни Карл мог быть лишь регентом. К тому же Карл, выросший в Нидерландах, не знал языка и обычаев Испании, и многие склонялись к кандидатуре его младшего брата Фернандо, который родился и вырос в Испании. Сиснерос настаивал на скорейшем прибытии в Испанию Карла, которое только и могло утихомирить страсти.

Осенью 1517 г. Карл прибыл в Испанию, причем высокомерное поведение его фламандской свиты сразу же настроило против него новых подданных. Сиснерос, которому было уже за 80 и который сделал всё возможное, чтобы предотвратить волнения, умер, не успев встретиться с королем, и его смерть словно развязала Карлу руки. Всего через несколько недель после этого Карл под влиянием своего фаворита Шьевра назначил его 20-летнего племянника (которого к тому же не было в Испании) архиепископом Толедо, т. е. примасом испанской церкви. Одновременно последовали и другие пожалования должностей и бенефициев в пользу фламандцев, что усугубило недовольство кастильцев.

Карл V в возрасте 19 или 20 лет. Художник Барент ван Орлей

В феврале 1518 г. кортесы в Вальядолиде присягнули Карлу как королю Кастилии и выделили ему денежную субсидию, однако одновременно они передали новому суверену несколько петиций, настаивая, чтобы он выучил кастельяно, перестал назначать иностранцев на кастильские должности, не допускал вывоза из страны драгоценных металлов и лошадей, а также более уважительно относился к своей матери королеве Хуане.

В странах Арагонской Короны вступить в наследство оказалось гораздо сложнее. Во-первых, это нужно было делать в каждой из трех ее частей по отдельности. Во-вторых, во всех трех действовали традиционные фуэро, резко ограничивавшие власть монарха. В-третьих, ситуацию осложнял второй брак короля Фернандо и рождение у него сына-наследника: хотя тот и прожил всего несколько часов, но на этом основании многие считали более раннюю присягу Хуане Безумной утратившей силу.

В мае 1518 г. Карл вступил в Сарагосу и сразу же созвал арагонские кортесы, но лишь в конце июля кортесы присягнули ему как королю Арагона. Переговоры с кортесами Каталонии продолжались в Барселоне с февраля по апрель 1519 г. и в конце концов также завершились успешно. В обоих случаях Карл не только принял присягу, но и получил денежные субсидии. Дальше Карл собирался направиться в Валенсию, чтобы вести о том же переговоры с валенсийскими кортесами, но в июле получил известие о своем избрании императором Священной Римской империи (его дед и предшественник на императорском троне, Максимилиан I, умер еще в январе) и решил возможно быстрее отправиться в Германию, созвав по пути кастильские кортесы в Сантьяго де Компостела. Его попытка отправить вместо себя в Валенсию Адриана Утрехтского вызвала в этом королевстве недовольство, кортесы так и не собрались, и вполне официально Карл стал королем Валенсии только в 1528 г., когда, наконец, посетил Валенсию и поклялся соблюдать ее фуэро.

Таким образом, процесс превращения Карла в полноправного правителя и Кастильской, и Арагонской Короны затянулся на четыре года (не считая Валенсии), причем сам факт принятия королевского титула при жизни матери, законной королевы, вызвал широкое недовольство. Однако впервые все эти королевства были объединены под властью одного государя.

Комунерос и жермании

Хотя официально в Кастилии Карла все же признали королем, подданные, опираясь на древние традиции, настаивали на взаимности обязательств короля и королевства. Они апеллировали к «общему благу», которое следует защищать даже против воли короля, если тот ведет себя как тиран. А потому народ, волю которого выражают кортесы, имеет право сопротивляться тирану вплоть до замены его на другого короля. Ставя выше интересов правящей династии интересы «всего королевства», от имени которого считали себя вправе говорить депутаты кортесов, они добивались ограничения власти монарха в свою пользу и претендовали на контроль над королевскими доходами, органами управления и назначением на должности. Карл же, воспитанный в другой стране и находившийся под влиянием своих фламандских советников, пытался править авторитарно и пренебрегал привилегиями испанцев. Между тем в Кастилии, после значительных перемен и хрупкого равновесия, достигнутого при Католических королях, начался политический кризис; к нему добавились эпидемии и неурожаи, особенно сказавшиеся на центральных областях; выросли налоги. В результате появилось множество недовольных своим положением – среди обедневших дворян, горожан, морисков, конверсо; обострились и противоречия между крестьянами и сеньорами. Все эти факторы вместе взятые вызвали сложное по составу и характеру социально-политическое движение, известное в русской традиции как восстание комунерос (1520–1522). Этим словом называли участников выступлений городских общин (comunidades) против политики первого монарха из новой династии.

Избрание Карла императором (Карлом V) потребовало от него огромных расходов, бремя которых он пытался возложить на Испанию. Не считаясь с традициями и вольностями страны, Карл раздавал важные должности своим фаворитам-фламандцам, что вызывало растущее недовольство. В конце марта 1520 г. король созвал кастильские кортесы в Сантьяго де Компостела, рассчитывая обуздать оппозицию и получить новую субсидию, необходимую для покрытия расходов на путешествие в Германию. С этой целью коррехидорам было предписано добиться избрания депутатами наиболее верных короне людей и их наделения правом вотировать налоги без консультаций с городами. Вскоре после созыва кортесов король перенес их заседания в порт Ла Корунья и, сочетая угрозы с подкупом, добился согласия депутатов кастильских кортесов на огромную субсидию (хотя срок предыдущей еще не истек). 20 мая, нарушив только что данные обещания и оставив наместником Адриана Утрехтского, король покинул страну.

Сразу же в городах Кастилии (Толедо, Сеговии, Вальядолиде и др.) начались волнения, в которых приняли участие как простые ремесленники, так и городские дворяне, возглавившие движение, а также представители духовенства. Повстанцы расправлялись с депутатами, превысившими полномочия, и, смещая королевских должностных лиц, брали власть в свои руки. Летом 1520 г. представители ряда городов собрались в Авиле и образовали Хунту (союз) с собственным войском, которое возглавил знатный толедский дворянин Хуан де Падилья. Восставшие требовали запрета на вывоз денег, запрета иностранцам занимать в Испании должности, постоянного пребывания короля в стране, установления контроля над Королевским советом и доходами монарха, расширения городского самоуправления и прав кортесов. Всерьез обсуждался вопрос о смещении Карла и замене его таким монархом, который был бы готов осуществлять политику, предложенную городами.

Начались военные действия: в июле отряд королевских войск попытался овладеть Сеговией, но потерпел неудачу. 21 августа правительственные войска попытались увезти из Медины дель Кампо артиллерийские орудия, а когда горожане воспротивились, подожгли город. Это вызвало резкое возмущение по всей Кастилии, ряды комунеро быстро росли за счет тех, кто ранее колебался. Спустя несколько дней восставшие вступили в Тордесильяс и стали действовать от имени королевы Хуаны. В Тордесильяс из Авилы переместилась Хунта, включавшая в это время представителей всех городов, участвовавших в кортесах, за исключением Андалусии. Осенью 1520 г. Хунта стала в Кастилии хозяином положения; наместник и сам король вели с ней переговоры и были готовы к уступкам, тем более что начавшаяся в Германии Реформация и угроза войны с Францией не позволяли Карлу сосредоточиться на испанских делах. Еще одним очагом восстания стала Мурсия. Однако большинство окраинных областей Кастильской короны – Страна Басков, Астурия, Галисия, Эстремадура – сохранили верность королю.

К восстанию примкнуло множество крестьян, выступавших против сеньоров; фактически оно приняло характер гражданской войны. Однако радикализация движения в деревне и в городе оттолкнула от него часть дворян, чему способствовала и политика властей, стремившихся расколоть силы мятежников. На сторону короля перешли города Андалусии, сначала также затронутой восстанием, и Галисии. Военные действия велись с переменным успехом, но восставшие действовали нерешительно, допустили ряд ошибок и в апреле 1521 г. потерпели решающее поражение при Вильяларе. Попавшие в плен лидеры движения во главе с Падильей были казнены. После этого восстание было быстро подавлено всюду, кроме Толедо, где оборону возглавила вдова Падильи – Мария Пачеко. Как раз в это время в Наварру вторглись французы, и правительство сосредоточило основные усилия на борьбе с ними. Благодаря этому, а также энергии и решительности Марии Пачеко, город смог сопротивляться до конца октября. В феврале, в ответ на злоупотребления нового коррехидора, в Толедо вновь вспыхнуло возмущение. Вскоре город вновь покорился правительственным силам, а Мария Пачеко бежала в Португалию, где и умерла (1531 г.).

16 июля 1522 г. Карл вернулся в Кастилию. Последовали новые расправы над участниками восстания. По указу от 1 ноября он амнистировал участников восстания, однако королевское прощение не распространялось на 293 человек; около 100 из них в конечном счете были казнены. Кроме того, на восставшие города было возложено возмещение убытков, что легло тяжелым бременем на городскую экономику центральной части Кастилии.

Восстание, охватившее бо?льшую часть Кастильского королевства, стало одним из крупнейших в истории Западной Европы. Историки либо трактуют его как антисеньориальное движение, либо рассматривают в контексте «ранних буржуазных революций», либо, напротив, усматривают в нем протест против фискального давления и модернизаторских тенденций в политике авторитарной королевской власти, т. е. трактуют его как движение по сути средневековое. Однако все соглашаются с тем, что поражение восстания стало рубежной вехой в истории Испании, изменившей соотношение сил на переломном этапе ее истории; в XIX в. сама память о нем воодушевляла испанских либералов.

Одновременно с движением комунерос (и даже хронологически опережая его) произошло масштабное восстание жерманий (от germ? – брат; по-кастильски – херманий) в Валенсии. Недовольство в этом королевстве резко усилилось после того, как в 1519 г. Карл отправился в Германию, отложив свою поездку в Валенсию и отправив туда Адриана Утрехтского. Валенсия переживала в это время период экономических трудностей, к которым добавились борьба за власть в городах между дворянством и средними слоями горожан, противоречия между крестьянами и сеньорами, враждебность простонародья к многочисленным здесь мудехарам, наконец, эпидемия чумы. Знать, спасаясь от смертоносной болезни, покинула город, баланс сил в котором сместился в сторону простых горожан.

К тому времени ремесленники Валенсии в большинстве своем были объединены в цеховые братства (которые назывались жерманиями), а со времен Фернандо Католического они получили право для защиты от берберских пиратов создавать вооруженные отряды. Наличие в стране множества простых людей, имевших оружие и умевших им владеть, придало особенно ожесточенный и кровопролитный характер начавшемуся конфликту, в котором сочетались социальные, политические и религиозные противоречия – при преобладании социальных. Восставшие захватили власть в столице и других городах Валенсии и разгромили кварталы, где жили мусульмане, обвинив их в сотрудничестве со знатью. Образовывались хунты из простых людей, к которым переходили функции управления. Вице-король бежал. Волнения перекинулись на сельскую округу, повстанцы разоряли земли и усадьбы знати. Правительственные войска наступали на столицу и с севера, и с юга, но военные действия долго шли с переменным успехом, и лишь в 1522 г. движение было окончательно подавлено.

На Балеарских островах восстание началось в 1521 г. и под очевидным воздействием событий в Валенсии. В Пальме у власти оказалась хунта из 13 человек, губернатор Мальорки бежал с острова. Множество дворян было убито, восставшие в течение полутора лет контролировали почти весь остров, но затем Карл послал на Мальорку большой отряд, который, объединившись с верными королю местными дворянами, осадил Пальму. В марте 1523 г. восставшие сложили оружие. Как и в Валенсии, начались жестокие расправы.

Антиабсолютистская направленность всех трех восстаний в целом имела средневековый характер. Их подавление имело важнейшие последствия для дальнейшего развития страны: усилилась королевская власть, потерпели поражение и утратили прежнее политическое влияние города, баланс социальных сил сместился в пользу дворянства, которое, однако, оказалась в большей, чем прежде, зависимости от короны.

Испания в составе державы Карла V

Сын эрцгерцога Австрийского Филиппа Габсбурга и Хуаны Безумной, по отцовской линии Карл приходился внуком императору Максимилиану I и Марии Бургундской, а по материнской линии – Фернандо и Изабелле. Всего он получил, таким образом, четыре «наследства»: австрийские владения Габсбургов, бургундские владения вместе с притязаниями на их восстановление в полном объеме (т. е. такие, какими они были при герцоге Карле Смелом), Арагонскую Корону и Кастилию. Притязания на «бургундское наследство» надолго предопределили напряженные отношения императора и его наследников с Францией, и без того непростые из-за пограничных споров в Пиренеях и соперничества за контроль над Италией.

Исключительное стечение обстоятельств объединило под скипетром Карла огромные территории в Западной и Центральной Европе (Испания, Южная Италия с Сицилией и Сардинией, Австрия, Нидерланды, Франш-Конте и Шароле), а также в Азии, Африке и Америке, которые никогда прежде не были владением под властью одного правителя. Современники отмечали, что в его державе никогда не заходило солнце, и личный девиз Карл – «Plus ultra» («Все дальше») – вполне соответствует и новизне тех задач, которые ему пришлось решать, и необходимости постоянно странствовать по своим владениям, нигде особенно надолго не задерживаясь, ибо власть в те времена предполагала прежде всего личное осуществление своих прав, а институты представительства отсутствующего сюзерена были слабыми и ненадежными. Карл в большей степени, чем любой другой европейский монарх той эпохи, был «космополитом», смысл его действий невозможно понять в рамках истории какой-либо одной страны, но лишь Европы в целом.

Держава Карла V и ее раздел

В январе 1519 г. скончался Максимилиан I, и Карл унаследовал австрийские владения Габсбургов (Нидерландами он управлял с 1515 г.), а в июне, мобилизовав огромные финансовые ресурсы, в том числе полученные от Фуггеров, выиграл соперничество с королем Франции Франциском I и был избран императором Священной Римской империи. Таким образом, в 1515–1519 гг. под властью Карла объединились огромные и разнородные территории, каждая со своими собственными законами, традициями, привилегиями, политическими институтами. Хотя власть над австрийскими владениями Габсбургов он уже через несколько лет передал младшему брату Фернандо (будущему императору Фердинанду I), даже и без Австрии управление империей и защита интересов ее отдельных составных частей ставили перед Карлом беспрецедентные по сложности проблемы.

Достигнув политического могущества в качестве «ядра» державы Карла V, Испания в XVI в. оставалась сравнительно бедной страной с редким для ее территории населением. Во второй половине XVI в. оно достигло около 8 млн человек; эта численность, перекрытая только в XVIII в., была примерно вдвое меньше, чем во Франции, по площади сопоставимой с Испанией. Поэтому успешность внешней политики Испании в Европе и Америке напрямую зависела от способности правительства мобилизовать ресурсы политически связанных с нею стран: Италии, Нидерландов, Германии, позже Португалии. Экономические, культурные и иные связи с этими странами заметно укрепились. На службе у Испанской монархии всегда играли важную или даже главную роль итальянские банкиры и инженеры, немецкие солдаты, фламандские картографы и т. д. Показательно, что почти во всех крупных кампаниях и знаменитых сражениях с участием войск державы Карла V сами испанцы составляли лишь небольшую часть армии, однако костяк офицерского корпуса состоял именно из них.

Главные интересы Карла V были сосредоточены в Германии, но титул императора, предполагавший первенство над всеми христианскими государями, много значил и для его испанских подданных: впервые король Испании именовался «Его Величество» (Su Majestad), а не «Его Высочество» (Su alteza). Впоследствии такое обращение сохранилось за испанскими королями, хотя они уже не были императорами.

Бурные события, сопровождавшие вступление Карла на престолы Кастилии и Арагона, многому научили короля. Он быстро «испанизировался»: основательно выучил кастельяно, стал назначать на должности в Испании преимущественно испанцев, проводил в стране довольно много времени. Вернувшись из Германии в 1522 г., он затем оставался в своих иберийских владениях до 1529 г., затем отправился в Италию, где в Болонье в 1530 г. состоялась, наконец, имперская коронация. В 1533–1539 гг. он вновь в Испании, покидая страну лишь сравнительно ненадолго. Зато 40-е – 50-е годы, когда происходили решающие события и в борьбе с протестантами в Германии, и в столкновении с Францией в ходе Итальянских войн, он провел вне Испании и вернулся туда лишь в самом конце жизни.

Испания в это время продолжала играть ведущую роль в Великих географических открытиях, и именно в годы правления Карла V происходят главные события Конкисты: завоевание Мексики Кортесом и державы инков – Писарро. Уже при Карле V в Америке были заложены основы эффективной системы управления, обуздавшей своеволие конкистадоров.

Семейная жизнь в контексте политики

С 1526 г. Карл был женат на своей двоюродной сестре Изабелле Португальской; от этого брака родились его преемник Филипп II и две дочери: Мария, ставшая супругой своего кузена Максимилиана (будущего императора Максимилиана II), и Хуана, жена наследника португальского престола принца Жоана, умершего еще при жизни отца. Если к этому добавить, что принц Филипп первым браком был женат на португальской принцессе Марии, а вторым – на английской королеве Марии Тюдор, то становится очевидным, что брачная дипломатия Карла V оказалась чрезвычайно похожа на брачную дипломатию Католических королей, ставя во главу угла укрепление союзных отношений с Португалией, австрийской ветвью Габсбургов и Англией. Это и не удивительно, поскольку основным противником Испании в обоих случаях являлась Франция.

У Габсбургов на протяжении многих поколений существовал обычай: в отсутствие императора обязанности регента выполняли его ближайшие родственники, которым помогал назначенный государем регентский совет. При Карле V в Испании эту роль примерили на себя в разные годы и жена Изабелла (1529–1532, 1535–1539 гг.), и сын Филипп, и дочь Мария (1548–1551 гг., совместно с Максимилианом), и дочь Хуана (1554–1556 и 1556–1559 гг.). Другим важнейшим владением императора, Нидерландами, с 1531 по 1555 г. управляла сестра императора Мария, а затем ее сменила на этом посту внебрачная дочь Карла Маргарита Пармская.

Карл V в 1548 г. Художник Тициан

Карл был очень привязан к жене, ее смерть во время родов их шестого ребенка (1539 г.) потрясла его, повторно он так и не женился и до конца жизни носил траур. У него было несколько внебрачных детей от разных женщин, но все они появились на свет либо до его единственного брака, либо уже после смерти императрицы Изабеллы. Двое из них – знаменитый полководец дон Хуан Австрийский и Маргарита Пармская – сыграли важную роль в истории Европы второй половины XVI в.

В Империи в условиях начавшейся Реформации власть Карла V была непрочной. Нуждаясь в поддержке князей для борьбы с Францией и турками, угрожавшими Австрии, Карл готов был идти на уступки. Однако в своих наследственных владениях он проводил авторитарную политику, резко увеличивал налоги, урезал традиционные вольности и привилегии, что вызывало недовольство и даже восстания (помимо волнений, сопровождавших его утверждение у власти в Испании, это прежде всего Гентское восстание 1539–1540 гг.), которые были жестоко подавлены.

Все направления внешней политики Карла связывала «имперская идея» – объединение христианской Европы под эгидой императора на основе католицизма против общего врага – Османской империи. Однако осуществлению этого идеала препятствовали и Реформация, и противодействие Франции, также стремившейся к преобладанию в Европе и готовой ради ослабления Габсбургов пойти на сближение с турками. Вынужденный распылять свои силы, Карл часто не имел возможности развивать достигнутые успехи, тем более, что подданные каждого из его владений готовы были оплачивать лишь те расходы, которые они считали необходимыми для защиты своих собственных территорий. В 1529 г. Вена выдержала тяжелейшую осаду турок. В ходе австро-турецкой войны 1532–1533 гг., в которой участвовало немало испанских дворян, Габсбургам удалось сдержать продвижение турок и присоединить к своим владениям Западную Венгрию.

Поиски союзников против османов заставил и Карла уже в самом начале его правления пойти на контакты с Сефевидским Ираном. Иран, в 1514 г. разгромленный турками на Чалдыранской равнине, был заинтересован в таком союзе не меньше императора, но совместным действиям препятствовали огромные расстояния: к тому времени, как известия или предложения доходили до союзника, обстановка в обеих странах успевала сильно измениться. Хотя бы относительная координация усилий стала возможна только в начале 30-х годов: начавшаяся война между Османской империей и Ираном (1532–1555) ограничила возможности турок вести военные действия на Балканах. Однако султану Сулейману Великолепному (1520–1566) довольно быстро удалось найти ответный ход, заключив союз с «христианнейшим королем» Франциском I.

В Западном Средиземноморье в это время наибольшая опасность для Карла V исходила не от самой Османской империи, а от ее вассалов – берберских пиратов, которые, располагая мощным флотом и хорошо укрепленными базами в Алжире и Тунисе, захватывали корабли христианских стран и опустошали берега Испании и Италии. Особенно прославился удачными действиями против христиан Хайр-ад-Дин Барбаросса (1475–1546), ставший главнокомандующим всего турецкого флота.

Стремясь обезопасить берега Испании, а косвенно и нанести удар по Османской империи, Карл в 1535 г. собрал большие силы и лично возглавил поход на Тунис, однако его успех почти не поколебал позиции турок и даже ускорил франко-османское сближение. Более того, в 1538 г. объединенный флот христиан, значительную часть которого составляли испанские корабли, потерпел тяжелое поражение под Превезой (у западных берегов Греции).

В 1541 г. Карл вновь собрал огромные силы, надеясь на сей раз захватить Алжир, однако неотложные дела в Германии и Фландрии задержали отправку флота до конца сентября. Из-за сильных штормов лишь часть собранных войск смогла высадиться под Алжиром – и тут же была атакована неприятелем. Потери были огромными, сам Карл едва не попал в плен. В результате всех этих событий флот османов и их союзников надолго стал главной силой не только в Восточном, но и в Западном Средиземноморье.

Другим постоянным противником Карла V был Франциск I. Оба государя претендовали на Италию, оставались спорными вопросы о бургундском наследстве и о территориальном разграничении в Пиренеях. На втором этапе Итальянских войн войска Карла и Франциска много раз встречались на полях сражений. Наиболее ярким эпизодом этого противостояния стала битва при Павии (1525 г.), в которой имперские войска наголову разбили французов, а король Франциск попал в плен и был привезен в Испанию. Ему пришлось согласиться на невыгодные для Франции условия мира (Мадридский мир 1526 г.), однако, получив свободу, он отказался их выполнять и немедленно организовал против Карла V Коньякскую лигу, членами которой стали папа Климент VII, Венеция, Флоренция; ее протектором объявил себя король Англии. Военные действия шли с переменным успехом, но 6 мая 1527 г. разразилась катастрофа: испано-имперские войска, которым давно уже не платили жалованья, вышли из-под контроля, захватили Рим и подвергли город страшному разгрому. Капитулировавший папа вынужден был заплатить огромный выкуп и вышел из лиги. Известия о разграблении Рима шокировали многих европейских правителей, включая и Карла, который не предполагал такого исхода событий. Но больнее всего эти события ударили по престижу папства.

Из последующих событий Итальянских войн особенно важным для Испании было включение в состав державы Карла V Миланского герцогства, последовавшее в 1535 г. после смерти Франческо II, последнего герцога из династии Сфорца; Милан оставался испанским вплоть до начала XVIII в. А серия войн с Францией за контроль над Италией завершилась в пользу Габсбургов уже при Филиппе II.

Став императором в самом начале Реформации, Карл после недолгих колебаний возглавил ее противников. Он лично председательствовал на Вормсском рейхстаге 1521 г., осудившем учение Лютера. Лютеранство сразу же стало главной мишенью испанской инквизиции, хотя преследованиям подвергались также испанские мистики (движение «алюмбрадо»), а позже и последователи Эразма Роттердамского. Когда противостояние католиков и лютеран в Германии вылилось в Шмалькальденскую войну 1546–1548 гг., войска Карла во главе с лучшим испанским полководцем того времени герцогом Альбой одержали важную победу над протестантами при Мюльберге в 1547 г.; главные лидеры протестантов попали в плен. Однако затем резкий поворот в политике Морица Саксонского, внезапно перешедшего из католического лагеря в протестантский, способствовал тому, что католики потерпели поражение, а сам Карл едва не попал в плен. Аугсбургский религиозный мир 1555 г. означал для Карла крах надежд не только на преодоление религиозного раскола, но и на усиление своей власти в Германии. Неудачи в борьбе с Францией и немецкими протестантами император пытался компенсировать включением в орбиту своего влияния Англии. В 1553 г., после смерти Эдуарда VI, на престол взошла его единокровная сестра Мария I Тюдор, ревностная католичка. Она была единственной дочерью Генриха VIII и его первой жены Екатерины Арагонской; Карл приходился ей племянником по матери. Заключенный в 1554 г. брак принца Филиппа и Марии Тюдор рассматривался по всей Европе как крупнейший успех дипломатии Габсбургов, но в конечном счете не принес Карлу ожидавшихся выгод.

Внутренний двор дворца Карла V в Гранаде. Архитектор Педро Мачука

Внутренняя политика Карла V, по крайней мере в Испании, во многом была подчинена интересам внешней, мобилизуя для нее все ресурсы. Политика Карла заметно укрепила королевскую власть в Испании. В результате серьезных административных реформ, продолживших деятельность Католических королей, была создана хотя и громоздкая, но достаточно эффективная в тех условиях система управления. Недостатки этой системы Карл отчасти компенсировал активным личным участием в делах управления.

Эразмианство в религиозной жизни и культуре Испании

С правлением Карла V в целом совпадает период зрелости испанского Возрождения (20-е – 50-е годы XVI в.), и это не случайно. Дело не только и даже не столько в том, что император покровительствовал многим ренессансным архитекторам и художникам.

Карл V как меценат

Судить об эстетических пристрастиях императора не всегда просто. Воспитанный в традициях бургундского двора, воплощавшего в своих утонченных формах «осень Средневековья», но в то же время испытавший глубокое воздействие идей и художественной практики итальянского Высокого Возрождения, Карл V был одним из самых крупных меценатов своего времени. Особенно он ценил гений Тициана, ставшего придворным художником императора и написавшего его лучшие портреты, но отдавал должное и талантам Антониса Мора и других художников. Он подтвердил ежегодную пенсию Дюреру, установленную императором Максимилианом. Прекрасно понимал Карл и значение «монументальной пропаганды»: его гербы и символы украшают многие построенные и перестроенные в то время здания.

В некоторых случаях о вкусах императора можно только гадать. Очень любопытна в связи с этим история перестройки знаменитой Кордовской мечети. В XIII в., вскоре после отвоевания города у мусульман, она была превращена в городской собор, однако ее архитектурный облик к началу XVI в. мало изменился. В 1523 г. капитул собора по инициативе епископа Алонсо Манрике принял решение, сломав часть мечети, воздвигнуть почти в самом ее центре христианский храм в ренессансном стиле. Этому воспротивились городские власти, за реакцией которых прослеживается и позиция жителей Кордовы. Те даже угрожали расправой всем каменщикам, плотникам и прочим рабочим, которые осмелятся принять участие в перестройке здания. Решение должен был принять Карл, хотя он никогда до этого не бывал в Кордове и не видел бывшей мечети. Император разрешил перестройку, но через несколько лет, увидев первые результаты своего разрешения, якобы пожалел об этом и произнес, по легенде, такие слова: «Я не знал, что это такое, иначе не позволил бы переделку на античный манер, потому что вы построили то, что можно видеть повсюду, и уничтожили то, что было единственным в мире».

Трудно сказать, действительно ли так и было или это позднейшая легенда. Возникает прежде всего вопрос, мог ли католический император, всю жизнь сражавшийся с турками, которые сравнительно незадолго перед тем превратили в мечеть Святую Софию Константинопольскую, поставить во главу угла красоту здания, а не его церковное предназначение? И как быть с тем, что Карл примерно тогда же, когда он якобы осудил перестройку мечети, дал согласие на строительство огромного дворца в духе итальянского Ренессанса в самом центре Альгамбры? Сам по себе этот дворец, творение архитектора Педро Мачуки – замечательный памятник испанского Возрождения, однако с утонченной роскошью дворцов Насридов он гармонирует ничуть не больше, чем ренессансное здание собора в Кордове – с мечетью.

Меценатство в те времена было знамением эпохи, ему предавались и папы римские, и флорентийские Медичи, и Франциск I, и Генрих VIII; в этом блестящем ряду Карлу принадлежит одно из самых значительных мест.

В попытках преодолеть, хотя бы и с позиций силы, религиозный раскол и объединить под эгидой Империи весь западно-христианский мир Карл V обрел поддержку многих гуманистов, рассчитывавших на установление мира и на проведение давно назревших реформ. Отсюда атмосфера оптимизма, характерная для 20-х годов XVI в. В это время Испания в гораздо большей степени, чем прежде, открывается Европе. Наряду с расширением контактов с итальянской ренессансной культурой особое значение приобретают связи с Северным Возрождением, и прежде всего с Эразмом Роттердамским.

Идеи Эразма получили широкое распространение в Испании после того, как он в 1516 г. посетил в Генте Карла, только что унаследовавшего Испанию, и поднес ему свою книгу «Наставление христианского государя». Карл объявил Эразма своим советником и действительно испытал определенное влияние его идей. Хименес де Сиснерос незадолго до смерти приглашал Эразма приехать в Алькалу де Энарес, где в это время завершалась работа над «Многоязычной Библией», однако Эразм отказался. Тем не менее, число его последователей в Испании росло, в 20-е годы XVI в. труды Эразма издавались там в оригинале и переводились на кастельяно, сторонником его идей объявил себя и генеральный инквизитор Алонсо Манрике де Лара; именно ему переводчик эразмова «Энхиридиона» Алонсо Фернандес де Мадрид посвятил свое издание перевода.

Идеи Эразма были близки надеждам испанских гуманистов на религиозно-нравственное обновление общества; к тому же его поддерживали Карл V и секретарь императора, известный гуманист Алонсо де Вальдес (1490/1492–1532), которого даже называли «бо?льшим эразмианцем, чем сам Эразм». Другом Эразма был крупнейший испанский мыслитель эпохи Возрождения Хуан Луис Вивес (1492–1540), который жил в Англии и Нидерландах, но поддерживал постоянные контакты с испанскими гуманистами, воплощая в своих трудах тесную связь пиренейского и Северного Возрождения.

Судьба испанского эразмианства оказалась прямо связана с двумя важнейшими явлениями в религиозной жизни страны того времени. Первое из них – это распространение идей Реформации, которые впервые проникли в Испанию именно в 1520-е годы. Сразу же начались инквизиционные расправы над немногочисленными сторонниками Лютера и Цвингли, причем пострадали и многие убежденные католики, по той или иной причине вызывавшие недовольство или зависть инквизиторов.

Второе, специфически испанское явление – это движение алюмбрадо (alumbrados – озаренные, иллюминаты). Впервые проявившееся в 1519 г., но явно восходившее к средневековой мистической традиции (в частности, францисканской), оно было достаточно длительным, охватило разные регионы Испании и прошло в своем развитии несколько этапов, однако пик его относится к 20–30-м годам XVI в.

Участники движения алюмбрадо не зафиксировали свое учение в письменном виде, с наибольшей полнотой оно выразилось в молитвенной практике. Судить о нем можно на основании главным образом доносов и протоколов допросов инквизиции. В основе движения лежало глубинное стремление к религиозной свободе, что приводило его адептов к неприятию обрядов и всех внешних форм религиозности, к отказу от церковной догматики, от почитания священных образов и реликвий, от общепринятой молитвенной практики, от народных религиозных суеверий, нередко граничивших с магией. Алюмбрадо имели общие черты с духовными движениями религиозного обновления, от Нового благочестия до эразмианства и лютеранства, которые ставили перед собой цель нравственного преобразования общества путем воспитания глубокой личной религиозности, «подражания Христу». Главным для алюмбрадо был мистический путь объединения с Богом в любви, при котором благодать Божья, воздействуя на душу, приводит ее в столь совершенное состояние, что лишает свободы воли и делает свободной от всякого греха. Алюмбрадо пользовались покровительством некоторых аристократов (так, в Гвадалахаре они собирались во дворце герцогов Инфантадо, в Пьедраите – во дворце герцогов Альба).

Герб Карла V на фасаде главного здания университета в Алькале де Энарес

Инквизиция была встревожена и проникновением лютерантсва, и размахом движения алюмбрадо, в котором также увидела ростки лютеранства. По Эдикту о вере, принятому в Толедо в 1525 г., движение объявили еретическим, и каждый верующий обязан был доносить на любого, кто мог быть заподозрен в приверженности к алюмбрадо или к лютеранам. В первой половине 30-х годов XVI в. состоялись процессы над наиболее активными из алюмбрадо; многие были приговорены к различным срокам заключения, некоторые казнены. Пострадали и те, кого недруги и завистники безосновательно причислили к алюмбрадо. Так, знаменитый испанский теолог и мистик Хуан де Авила (1499/1500–1569) больше года провел в инквизиционной тюрьме по подозрению в этой ереси. В результате преследований движение утратило прежний размах, хотя новые его всплески наблюдались в 50–70-е годы XVI в. в Эстремадуре, а затем в начале XVII в. в Андалусии.

На фоне преследований лютеран и алюмбрадо менялось и отношение к Эразму. Уже в 1527 г. группа монахов, среди которых наиболее непримиримую позицию занимали францисканцы и доминиканцы, предъявила императору перечень ошибок и заблуждений Эразма. Авторитетная комиссия теологов под председательством генерального инквизитора Алонсо Манрике де Лара, рассматривавшая это дело (Вальядолидская хунта), тогда не поддержала позицию монахов и сняла с Эразма все обвинения. После этого, в 1528–1533 гг., испанское эразмианство достигло высшей точки развития.

Через некоторое время обстановка в стране изменилась, особенно после того, как в 30-е годы умерли такие влиятельные сторонники идей Эразма, как Манрике и секретарь Карла V Альфонсо де Вальдес. Сначала противники Эразма, с молчаливого согласия Карла V, добились осуждения его испанских последователей. Так, уже в 1530 г. оказался в тюрьме инквизиции книгоиздатель из Алькалы Мигель де Эгиа, прославившийся изданием трудов Эразма; спустя три года он получил свободу, но отошел от дел, а типография, унаследованная его шурином, быстро утратила прежнее значение. В 1533 г. был начат инквизиционный процесс против Хуана де Вергара (1492–1557), известного гуманиста, друга Эразма, сподвижника Сиснероса и деятельного участника работы над «Многоязычной Библией».

После смерти Эразма его противники, обвиняя «короля гуманистов» в лютеранстве, стали добиваться запрещения его книг. Влияние Эразма прослеживается в Испании и после того, как почти все его наиболее важные сочинения были включены в Индекс запрещенных книг 1559 г.

* * *

В 1555–1556 гг. император, больной, утомленный и глубоко разочарованный неудачами, отрекся от престола и в несколько этапов передал свои владения наследникам. Его единственный законный сын Филипп II получил Испанию с ее итальянскими и заокеанскими владениями, Нидерланды, Франш-Конте и Шароле, в то время как младший брат Фердинанд, которому еще в 20-е годы были переданы австрийские земли Габсбургов, унаследовал императорский титул. Раздел державы Карла V, ранее намеченный разделением функций управления по территориальному принципу между Карлом и Фердинандом (еще с 20-х годов младший брат управлял Австрией и в отсутствие Императора замещал его в германских делах), был неизбежен, поскольку интересы отдельных ее частей едва ли можно было согласовать между собой, а управление громоздким целым оказывалось слишком трудной задачей. В то же время, передавая Нидерланды и другие части «бургундского наследства» (прежде больше связанные с Империей, чем с Испанией) сыну, а не брату, Карл стремился максимально усилить Филиппа II, поскольку именно его хотел видеть во главе христианского мира – и в защите Европы от турок, и в борьбе с протестантами. Но в будущем это решение дорого обошлось Филиппу II, вынужденному взвалить на себя тяжелое бремя нидерландских проблем.

После отречения Карл уехал в Испанию и последние два года жизни провел в монастыре ордена иеронимитов в Юсте, на севере Эстремадуры.