Глава 4. Опыт империи в общественной мысли Испании XVI в.

Масштабные перемены, происходившие в Испании в самых разных областях жизни, вызвали напряженные размышления современников, пытавшихся понять и объяснить всё, чему они были свидетелями. Резкие, а порой и болезненные перемены в экономике, рождение новых государственных форм способствовали расцвету экономической и политической мысли; историки искали в прошлом страны объяснение происходящему, а иногда и образец, к которому следует стремиться. В это время Испания уже вступила в эпоху Возрождения, и потому осмысление нового для нее исторического опыта, опыта империи, облекалось в ренессансные формы.

Культура Возрождения в Испании

Особенности испанской культуры эпохи Возрождения во многом обусловлены историческими судьбами Испании в Средние века. С многовековой Реконкистой связаны такие черты ее развития, впрямую повлиявшие на развитие культуры, как могущество знати, относительная слабость городов, прочные позиции королевской власти. С другой стороны, на протяжении всего Средневековья на Пиренейском полуострове сосуществовали разные этнические группы, религии и культуры. Если XIII век характеризуется относительно сбалансированным взаимодействием христианства, ислама и иудаизма, то в XIV–XV вв. преобладающее к тому времени христианство начинает сознательно отвергать культурные традиции побежденных, в то же время продолжая неосознанно впитывать и перерабатывать их. Черты этого влияния отчетливо видны в испанской культуре эпохи Возрождения. С развитием христианских государств полуострова на границе с миром ислама, в тесном взаимодействии, но в то же время в жестоком противостоянии с ним, связана и особая роль в этом регионе католической церкви, сохранявшей, а в определенной мере и упрочившей свое влияние и авторитет. Еще одним важным фактором, определившим характер пиренейского гуманизма, стали сравнительно тесные связи полуострова как с Италией, так и с Нидерландами, и удобство поддерживания контактов с ними морским путем. Так было уже в XV в., и тем более в течение большей части XVI в., когда Испания, часть Италии и Нидерланды были объединены под властью одного правителя. Испанские дипломаты, гуманисты, художники подолгу жили и учились в Италии, входили в гуманистические кружки Неаполя и других городов; то же относится и к Нидерландам. В целом можно говорить об определенном равновесии влияния итальянского и Северного Возрождения на страны Пиренейского полуострова.

Испанский индекс запрещенных книг. 1583 г.

Хронологические границы испанского Возрождения и, соответственно, его периодизация остаются спорными. В отечественной историографии существовала точка зрения, сторонники которой стремились связать с Возрождением все важнейшие достижения испанской культуры «Золотого века» (конца XVI – первой половины XVII в.), включая даже Веласкеса, но при этом начинали Возрождение с Сервантеса и Лопе де Вега. Ныне преобладает точка зрения, определяющая начало Возрождения концом XV в., а его конец – примерно последним десятилетием XVI – первым десятилетием XVII в. Соответственно, конец XV и первые 20 лет XVI в. рассматриваются как раннее Возрождение, 20–50-е годы XVI в. – как зрелое, а последующие десятилетия – как позднее. В то же время некоторые западные исследователи ограничивают Возрождение лишь 20–50-ми годами XVI в., а другие, напротив, находят черты Возрождения в Кастилии уже с рубежа XIV–XV вв. Такого рода расхождения отчасти связаны с более узким или более широким пониманием Возрождения, отчасти – с тем, что в Испании, как и в ряде других стран Западной Европы, переход к культуре Возрождения не означал резкого разрыва со средневековыми традициями.

Период зрелости испанского гуманизма эпохи Возрождения, в целом совпадающий с правлением Карла V, характеризуется открытостью страны, широким усвоением достижений как итальянского, так и Северного Возрождения. Особенно значительное влияние на общественную мысль и литературы Испании оказал Эразм Роттердамский. По словам известного французского испаниста М. Батайона, «если бы Испания не прошла через эразмианское движение, не был бы создан „Дон-Кихот“».

Мигель Сервет

К этому же времени относится деятельность выдающегося теолога и медика Мигеля Сервета (1511–1553), испанца по происхождению (хотя родину он на всегда покинул еще юношей). Как медик он знаменит тем, что первым в Европе описал малый круг кровообращения. Однако его открытие осталось незамеченным, поскольку Сервет включил это описание в теологический трактат «Восстановление христианства» (1553), почти весь тираж которого был уничтожен. В этой книге Сервет подверг критике и католицизм, и некоторые положения кальвинизма. Когда он, спасаясь от инквизиции, проезжал через Женеву, то по приказу Кальвина был схвачен, обвинен в ереси и сожжен на костре. Его судьба стала символом борьбы за свободу совести.

Начало правления Филиппа II ознаменовалось новым изменением обстановки в стране. Этому способствовала разворачивавшаяся в Европе Контрреформация, особенно после завершения работы Тридентского собора (1545–1563). Пытаясь перекрыть каналы связей с протестантскими странами, в 1559 г. Филипп II особым указом запретил испанским подданным учиться за границей, что имело негативные последствия для развития культуры (хотя культурная изоляция Испании от протестантского мира была скорее мечтой короля, чем реальностью). Испанские индексы запрещенных книг появились раньше, чем римские, и были значительно объемнее. Испанская инквизиция середины и второй половины XVI в., хотя и уступала по числу смертных приговоров инквизиции конца XV – начала XVI в., упорно преследовала лютеран, мистиков, последователей Эразма. В стране установилась обстановка страха и подозрительности, и многие гуманисты в этих условиях были вынуждены прибегать к самоцензуре и к эзопову языку. В таких условиях гуманизм в Испании нередко был окрашен в трагические тона; это относится, в частности, к творчеству Сервантеса, в котором сфокусировались многие линии испанского гуманизма. С другой стороны, те же десятилетия отмечены дальнейшим развитием ранее заложенных тенденций.

Гуманистические идеи эпохи Возрождения ярко проявили себя в художественной литературе различных жанров: в сонетах и эпических поэмах, в диалогах и эпистолах, в мавританских повестях и пасторальных романах. Невиданной популярностью пользовался в Испании XVI в. жанр рыцарского романа; в лучших его образцах воплотились идеи гуманизма. Заметное влияние идей гуманизма испытали в XVI в. многие испанские архитекторы, скульпторы, художники. В последней четверти XVI в. литература, театр, архитектура и искусство Испании вступили в свой «Золотой век».

Осмысление перемен в экономике

Испания одной из первых стран Европы столкнулась с новыми явлениями в экономике, связанными с Великими географическими открытиями, колонизацией Америки и развитием трансатлантической торговли. Бурное развитие торговли и финансов заставляло пересмотреть многие истины, прежде казавшиеся незыблемыми. Теологи, размышлявшие о нравственных основах экономической деятельности, духовники, выслушивавшие исповеди купцов и финансистов, всё чаще оказывались в затруднительном положении: новые жизненные реалии не укладывались в прокрустово ложе прежних нравственных норм, необходимо было переосмыслить само понятие греха. По этой причине глубокие размышления на темы экономики часто оказывались включены в теологические трактаты или руководства для священников.

Одним из первых задался этими вопросами теолог, юрист, экономический мыслитель Мартин де Аспилькуэта (1492–1586). Долгая жизнь, нравственный авторитет и блестящее преподавание в различных местах обеспечили ему множество учеников и последователей. Аспилькуэта считался крупнейшим знатоком канонического права, однако наибольший интерес представляют его экономические взгляды, в которых экономика нередко была тесно связана с этикой. Так, XVII главу своего чрезвычайно популярного трактата «Руководство для исповедников и кающихся» (1552) он посвящает обменным операциям и ростовщичеству. Экономические идеи Аспилькуэты получили свое наиболее полное развитие в труде «Комментарий, помогающий разрешению вопроса об обмене» (1556), где он изложил теорию денег как основы нравственного регулирования экономических отношений как между жителями одной страны, так и между разными странами. В своих ранних произведениях Аспилькуэта, в соответствии с традиционными представлениями, осуждал ростовщичество, но затем, осмысливая новые явления в экономической жизни, пришел к более терпимой позиции, предложил смириться с практикой взимания процента и стремился рационально объяснить те факторы, которые определяют процент по кредиту, считая таковыми размер ссуды и время возврата. Наблюдая за притоком драгоценных металлов из Америки и невиданным ростом цен (явление, позже получившее название «революция цен»), Аспилькуэта едва ли не первым пришел к выводам о связи этих двух явлений, о том, что деньги тоже являются товаром и что стоимость денег связана с их изобилием или нехваткой. Он впервые описал феномен инфляции, а также пришел к выводу, что в случае нехватки золота меняется соотношение цены золота и серебра.

Теология и экономика в жизни и трудах Томаса Меркадо

Младший современник Аспилькуэты экономист и теолог Тома?с Меркадо (ок. 1525–1575) бо?льшую часть жизни провел в Севилье; видимо, занимался торговлей с американскими колониями Испании, а в 1553 г. уехал в Мексику, где вступил в орден доминиканцев и получил степень магистра теологии, став признанным авторитетом в этой области. В 60-е годы Меркадо вернулся в Испанию, был тесно связан с университетским миром Саламанки, но жил в основном в Севилье, где и написал свое главное сочинение. В окончательном варианте оно вышло в 1571 г. под названием «Сумма торговли и торговых сделок» и состояло из шести книг: об искусстве торговли в целом; о денежном обмене; об аренде, займах и ростовщичестве; о возмещении ущерба; о естественном законе; о прагматике на пшеницу (т. е. о введении максимальной цены на нее). Выбор названия, несомненно, напоминает о главных трудах Фомы Аквинского.

Биография Меркадо наложила явственный отпечаток на его главный труд. Он изобилует цитатами из Библии и сентенций отцов Церкви, но при этом содержит ценнейшие сведения об организации торговли между Испанией и Новым Светом в период ее процветания: о банкирах, торговых компаниях, ярмарках, векселях, условиях сделок. Однако Меркадо не столько интересовался экономикой как таковой, сколько предлагал решение моральных проблем, встающих перед всеми, кто занимается торговлей. Он стремился создать своего рода пособие для начинающих купцов по теории и практике торговли, которое бы позволило им избежать грехов и ошибок. В этом отношении его труд перекликается с «Руководством для исповедников и кающихся» Аспилькуэты. Наблюдая невиданный прежде рост цен и непоследовательные попытки государства его регулировать, Меркадо нашел ему объяснение в огромном спросе американского рынка, в неспособности Испании обеспечить колонии необходимыми товарами, но прежде всего – в изобилии и низкой цене драгоценных металлов из Америки. Как и Аспилькуэта, Меркадо считается одним из основоположников количественной теории денег и принадлежит к числу крупнейших экономических мыслителей XVI в.

Иные проблемы волновали Луиса Ортиса, финансового чиновника из Бургоса, Ортис раньше других заметил в экономике Испании тревожные симптомы и попытался обратить на них внимание властей, направив в 1558 г. Филиппу II мемориал, известный под названием «Как предотвратить утечку денег из королевства». Несмотря на путаное изложение, обилие общих мест и частые религиозно-моральные отступления от главной темы, мемориал отличают глубокие размышления над злободневными проблемами развития страны; он как бы подводит итог правлению Карла V и обращен к его преемнику как к правителю, способному провести необходимые реформы.

Исходя из идеи смены всемирных монархий, Ортис приходит к выводу, что и для Испании наступает время упадка; как патриот, он пытается понять его причины и остановить колесо фортуны. Эти причины Ортис видит, во-первых, в экономическом беспорядке, что влечет за собой утечку денег из страны, рост цен и задолженность казны; во-вторых, в неверно определенных приоритетах внешней политики – в чрезмерном интересе к нидерландским делам в ущерб средиземноморским (отражение турецкой угрозы и установление контроля в Западном Средиземноморье). В области экономики Ортис выступает меркантилистом, защищая национальное производство посредством запрета экспорта сырья и импорта готовой продукции. Сторонник сохранения в Испании золота и серебра, привезенного из Америки, он предлагал запретить вывоз денег с целью накопления капитала ради вложений в экономику и ее переориентации с производства сырья на производство готовой продукции. Ортис предложил реформировать систему ярмарок (для более широкого вовлечения разных регионов страны в торговлю с Америкой вместо Медины дель Кампо сделать ее центром Толедо), упразднить внутренние таможни, реформировать налоги, чтобы платили «те, кто должны, а не те, кто не могут». Ортис не разделял представлений своих современников о «чистоте крови» и их пренебрежения к физическому труду, с которым он связывал склонность испанцев к праздности и бродяжничеству, нехватку в стране рабочих рук и людей, склонных к предпринимательству. В этой связи Ортис обратил внимание на важность увеличения населения и выдвинул проект реформ в области образования и воспитания, призванных изменить испанцев, отдалив их от военного дела и привив привычку и уважение к труду. Он предложил отменить законы, притесняющие ремесленников, ввести обязательное обучение ремеслам для всех детей, в том числе детей грандов (что в условиях господствовавшей социальной системы было конечно же неосуществимо).

Филипп II рассмотрел предложения Ортиса, однако в эпоху испанского преобладания в Европе и одновременно обострения ситуации в Нидерландах обратил внимание лишь на те идеи, которые для автора не были главными (укрепление позиций Испании в Средиземноморье), в то время как наиболее важные предложения остались без ответа. Погребенный в испанских архивах, мемориал остался неизвестным современникам, и лишь историки XX в. оценили Ортиса как проницательного критика экономической политики испанской короны, предвосхитившего многие идеи испанских мыслителей XVII в.

Политическая мысль

Исторический опыт Испанской монархии неизбежно актуализировал такие взаимосвязанные и традиционные для политической мысли того времени проблемы, как характер и границы власти государя, соотношение светской и духовной власти, права подданных. В рамках этой проблематики испанские мыслители неизбежно должны были обратиться и действительно обратились к творческому наследию Никколо Макиавелли. Однако они в большинстве своем не приняли взглядов флорентийского мыслителя и вели с ним полемику. Один из них, известный иезуит Педро де Рибаденейра, вынес эту полемику даже в заглавие своего труда: «Трактат о религии и добродетелях, которыми должен обладать христианский государь, чтобы управлять своими владениями и сохранять их. Против того, чему учат Ник-коло Макиавелли и [другие] политики нашего времени» (1595 г.).

Хуан де Мариана

В области политической мысли ярким явлением стала критика неограниченной королевской власти, с которой выступил испанский иезуит Хуан де Мариана (1536–1624). В трактате «О короле и о наставлении короля» (1598 г.) Мариана защищал монархическую форму правления с наследственной сильной властью государя, которому он предписывал уважать законы и опираться на согласие подданных. Если же правитель нарушает законы, установленные народом в лице его представителей, действует во вред общественному благу и религии, то Мариана допускал возможность свержения государя, а в случае необходимости и его убийство как тирана, что сближает Мариану с тираноборцами. Трактат вызвал острую полемику; многие современники возложили на автора моральную ответственность за убийства французских королей Генриха III и Генриха IV.

Испанские государи, управляя столь обширными и разнородными землями, неизбежно передавали часть своих полномочий своим помощникам и советникам, и потому вопросы о том, каким должен быть королевский советник, как должны строиться его отношения с государем, всегда привлекали внимание испанских мыслителей. Главный труд Фадрике Фурио Сериоля (1527–1592) так и назывался «Совет и советники государя» (Антверпен, 1559). Он был задуман как введение к гораздо более обширному произведению, которое, однако, так и не было написано (хотя после публикации трактата автор прожил еще более 30 лет). Скорее всего, это связано с изменением духовного климата в Испании и в Европе в целом, с опасением оказаться под судом инквизиции, которая и так уже интересовалась Фурио Сериолем за то, что он писал о целесообразности перевода Библии на народные языки. Книга представляет собой систематическое исследование политической организации монархии: определение государя, истоки и источники его власти, добродетели государя, его образование, взаимные обязанности государя и подданных, наконец, вопрос о совете и советниках государя, давший название всему трактату. Подчеркивая в Испанской монархии черты федерализма, автор считал, что советниками ее правителя должны быть представители всех народов, входящих в состав монархии. Концепция государства Фурио Сериоля носит чисто светский характер, он был окрылен идеалами разума, правосудия и гуманности, выступал против теорий расистского характера, открыто критиковал статуты «чистоты крови».

Прошлое и настоящее в трудах испанских историков XVI в.

Современники масштабных свершений Испанской монархии, историки XVI в., с одной стороны, стремились должным образом зафиксировать и прославить их, с другой, – искали истоки и объяснение этого величия в истории страны. Сама обширность Испанской монархии, раскинувшейся на просторах четырех частей света, требовала размышлений о том, что же относится, а что не относится к ее истории, иными словами – где грань между всемирной историей и историей Испании. Важнейшей задачей испанских историков стало осмысление опыта открытия, Конкисты и колонизации Америки (хотя о роли Америки для развития испанской исторической мысли имеет смысл говорить отдельно – см. гл. 5 данного раздела). В то же время нараставшие к концу XVI в. трудности также заставляли историков в поисках объяснения обратиться к прошлому Испании.

XVI век, особенно его середина и вторая половина, ознаменовался появлением в Испании целого ряда крупных историков. Но не менее важно другое: труд их был теперь институциализирован в гораздо большей степени, чем прежде. При королевском дворе оформилась система соответствующих должностей: королевского хрониста, хрониста Арагона, хрониста Индий и т. д. Их обладатели получали за свой труд жалованье и имели доступ к архивам, в том числе к секретным. Имея широкие связи с гуманистами Италии и Нидерландов, лучшие испанские ученые хорошо знали о достижениях ренессансной исторической мысли и прекрасно владели исследовательским инструментарием, успешно прилагая его к истории своей страны.

Королевская власть поставила перед хронистами масштабную задачу создания обширной всеобщей истории Испании. Они же, с энтузиазмом восприняв этот заказ, стремились выполнить его на уровне лучших достижений исторической мысли XVI в.: они размышляли над теоретическими вопросами истории, работали в архивах, искали древности и составляли их описания, вырабатывали язык описания исторических событий и явлений. Показательно, что, хотя все они прекрасно знали латынь, переписывались между собой чаще всего на языке Цицерона и написали на нем некоторые свои сочинения, но наиболее важные и масштабные труды, предназначенные не для узкого круга эрудитов, а для более широкой публики, написаны на кастельяно. Несомненно, это связано не только с их собственными установками, но и с желанием заказчика – Филиппа II.

В этой блестящей плеяде первым по времени был Флориан де Окампо (1499 – ок. 1555/1558), но он же и наиболее отличался от своих последователей. В 1539 г. Карл V назначил его хронистом. В 1543 г. Окампо издал первые четыре книги своей «Всеобщей хроники Испании», работу над которой он начал задолго до того, как был назначен хронистом; в следующем издании (1555 г.) была добавлена пятая книга, но и с ней изложение, начинавшееся со всемирного потопа, было доведено лишь до рубежа III–II вв. до н. э. По плану Окампо, его труд должен был состоять из трех частей: первая, в 20 книгах, – до Рождества Христова, вторая, также в 20 книгах, до арабского завоевания, а третья, в 40 книгах, – до правления Карла V включительно. Однако после смерти Окампо его преемник обнаружил в бумагах хрониста лишь фрагменты шестой книги.

Целью «Хроники» Окампо, писавшейся в эпоху расцвета Испанской монархии, было показать несравненные достоинства Испании уже в глубокой древности. Ради этого автор часто жертвовал истиной, легко принимая на веру самые сомнительные положения авторов, мало заслуживавших доверия, и добавляя к ним собственные домыслы, что сближает его «Хронику» с историческим романом, тем более что Окампо сумел сделать изложение очень занимательным. Впрочем, по рассмотренному им периоду в XVI в. было известно очень мало надежных источников, и при опоре только на них написать историю древнейшей Испании было бы невозможно. Успех книги свидетельствует о том, что она нашла своего читателя. Масштабный проект национальной истории, начало которому положил Окампо, сыграл огромную роль в развитии испанской исторической мысли и самосознания (показательно, что вопрос о том, может ли Окампо продолжить свою работу, волновал депутатов кастильских кортесов).

Отчасти сходную задачу, но применительно к Короне Арагона, поставил перед собой первый официальный хронист королевства Арагон Херонимо де Сурита (1512–1580). С 1548 г. он работал над своим главным трудом – хроникой, по времени охватывающей весь период самостоятельной истории королевства. На сбор материалов для своего труда и его написание Сурита потратил 30 лет. Он работал в различных библиотеках и архивах, много путешествовал по Испании и за ее пределами, чтобы своими глазами увидеть места событий, о которых писал. В подробнейших «Анналах Арагонской Короны» (изданы в 1562–1580 гг.) излагается история Арагона со времени арабского завоевания до конца правления Фернандо Католического, т. е. 711–1516 гг. Историю Арагона Сурита рассматривал в неразрывной связи с историей не только остальных пиренейских королевств, но и других европейских государств. Труд Суриты – не только замечательный памятник исторической мысли Ренессанса, образцовый для того времени с точки зрения методов работы с источниками; «Анналы» и сами являются важным историческим источником, поскольку многие использованные им средневековые тексты не сохранились до наших дней.

Не менее значительный вклад в обновление исторического знания внес Хуан Паэс де Кастро (1512?–1570). Он учился и долго жил в Италии, прекрасно владел латынью, греческим, древнееврейским и арабским, был знатоком античных авторов. В 1555 г. Карл V назначил его хронистом, а с 1560 г. он жил в Испании, работал над своими сочинениями и интенсивно переписывался с коллегами. Паэс де Кастро собрал обширные материалы по истории Испании, но, ставя перед собой труднодостижимые цели, работая тщательно, стремясь обращаться к первоисточникам и сравнивать их, почти не успел оформить свои изыскания в виде готовых текстов. Из того, что он все же сумел написать, наиболее важны обращенная к Филиппу II памятная записка о важности создания больших библиотек, а также размышления о том, как следует изучать историю. Паэс де Кастро требовал от историков объяснять причины и анализировать последствия событий, призывал, для лучшего понимания истории страны, к комплексному исследованию ее географии, языка, законов, обычаев, религии, устройства общества, литературы, искусства, психологии. Он считал, что историку нужны поистине энциклопедические познания, ведь в идеальной хронике Карла V изложению событий должны предшествовать описания географического положения страны, ее полезных ископаемых, флоры и фауны, истории, языков, экономики, знаменитых людей, прославившихся в церковных и военных делах, в науках и искусствах. Наконец, идеальная история Испании должна включать сведения обо всех странах, тесно связанных с Испанией в ее прошлом и настоящем. Как никто из историков того времени подготовленный к решению такой программы, Паэс де Кастро оказался жертвой ее обширности; после его смерти осталось лишь множество черновых фрагментов сочинения, которое он считал главным в своей жизни. Однако его труд не пропал: многие материалы Паэса де Кастро использовал его современник и друг Амбросио де Моралес. Идеи Паэса де Кастро, созданные им традиции научной полемики и научного общения оказали влияние на дальнейшее развитие исторической мысли Испании.

Задачу продолжить труд Флориана де Окампо Филипп II возложил на Амбросио де Моралес (1513–1591). К тому времени Моралес уже успешно выполнил одно поручение короля: совершил путешествие по Леону, Галисии и Астурии с целью собирать, где это возможно, рукописи, документы и древние предметы культа для создания коллекций Эскориала; о результатах путешествия он написал особое донесение. Для «Всеобщей хроники Испании» Моралес написал VI–XVII книги, посвященные периоду с начала II в. до н. э. до середины XI в. и впервые опубликованные с 1574 по 1586 г. Тщательно изучая все доступные источники, Моралес первым в Испании всерьез заинтересовался археологией и привлекал в своем труде археологические памятники, медали и монеты, данные эпиграфики. В результате его продолжение хроники очень отличается от части, написанной Окампо. Для Моралеса характерна гораздо бо?льшая научная строгость. Не ограничиваясь пересказом фактов, он стремился рассматривать их в контексте эпохи, изучал ее обычаи, искусство, язык, экономику. Все это сближает его с исторической наукой Нового времени. Параллельно с работой по продолжению хроники Окампо Моралес написал книгу «Древности городов Испании» (1575/1577), в которой содержатся археологические описания мест, упомянутых в Хронике Окампо.

Все эти историки хорошо знали и уважали друг друга, у них уже была профессиональная среда общения. Все они, даже если их основные труды были посвящены глубокой древности, собирали материалы и писали также и о современных им событиях. Они вели активную научную переписку, обменивались информацией, спорили и соперничали друг с другом, в главном оставаясь единомышленниками. Когда хронист Алонсо де Санта Крус, принадлежавший к предшествующему поколению испанских историков, обвинил Суриту в том, что его «Анналы» чересчур многословны и что при рассмотрении истории Арагона автор слишком пренебрегает Кастилией, Паэс де Кастро и Моралес написали в защиту своего коллеги особые сочинения, убедительно опровергнув доводы оппонента.

Соответствие «историографического проекта» Филиппа II потребностям того времени, когда он осуществлялся, очень выпукло выступают в еще одном начинании монарха – проекте так называемых Географических донесений (подробнее см. гл. 2 данного раздела). Обширную анкету для опроса составил Паэс де Кастро, а Моралес участвовал в ее редактировании, и потому в этом начинании явственно прослеживается гуманитарная составляющая: опираясь на собранные таким образом данные, можно было написать историю Испании на неизмеримо более высоком уровне, чем прежде.

Несмотря на все усилия и достижения официальных хронистов эпохи Филиппа II, самая знаменитая «История Испании» того времени была написана вне этого круга. В 1592 г. Хуан де Мариана (о его вкладе в политическую мысль см. выше) опубликовал на латинском языке свой труд «История Испании», который он впоследствии сам перевел на кастельяно и издал под названием «Всеобщая история Испании» (1601). В XVII–XVIII вв. «Всеобщая история Испании» пользовалась популярностью, неоднократно переиздавалась и переводилась на другие языки.

Свою задачу Мариана видел в том, чтобы объяснить, как возникла современная ему Испания: начав с легенд о первых поселенцах, он подробно описал древнюю и средневековую историю Испании и закончил смертью Фернандо Католического в 1516 г. (позже было составлено краткое продолжение, в котором события доводились до 1621 г.). В текст органично включались сведения о природе страны, языках и обычаях ее обитателей. «История Испании», с ее стройной композицией и прекрасным слогом, привлекала читателей прежде всего глубокими размышлениями о судьбах страны. Мариана противопоставил былое могущество Испании ее нынешнему упадку, доблесть древних – любви к роскоши и порокам своих современников. Видя одну из причин этого в губительном влиянии иностранных обычаев, автор усматривал выход в искусственной изоляции страны от других государств. Книга, обращенная к широкому читателю, пользовалась популярностью, вызывала споры и в XVII–XVIII вв. неоднократно переиздавалась; общее представление об испанской истории создавалось у последующих поколений испанцев и иностранцев прежде всего на основании чтения этого труда. В конце XVIII в. появился и русский перевод.

Историк и писатель Антонио де Эррера и Тордесильяс (1549–1625/1626), один из самых плодовитых авторов своего времени, наиболее прославился двумя трудами: многотомной «Всеобщей историей деяний кастильцев на островах и твердой земле Моря Океана» и историей Филиппа II, которая под его пером приобрела форму «Всеобщей истории мира» во второй половине XVI в. Эррера в сущности хотел написать историю правления Филиппа II, но логика описания событий заставила его перешагнуть за пределы Западной Европы и испанских колоний, он пишет и о Польше, и о России, и о странах Востока – хотя с неизбежной при столь широком географическом охвате компилятивностью.

История Испании была, едва ли не в первую очередь, историей многочисленных войн, которые монархия вела по всему миру (а иногда и в собственных пределах), и у этих войн появились собственные талантливые летописцы.

Крупнейшим историком испанского Возрождения был Диего Уртадо де Мендоса (ок. 1503–1575). Он выделялся, кажется, во всех областях, которыми занимался: был знаменитым дипломатом, поэтом, меценатом, библиофилом. В 1568 г. Уртадо де Мендоса навлек на себя гнев короля Филиппа II и оказался в заключении, а затем был сослан в Гранаду. Там он стал очевидцем и участником подавления испанскими войсками восстания морисков (1568–1571), а затем по горячим следам описал эти события. Его «Гранадская война» – первоклассный памятник исторический мысли и один из главных источников по истории восстания морисков. События, только что ставшие историей, предстают в книге в конфликтах характеров представителей противоборствующих сторон; их портреты отличаются психологической точностью. Автор описывает морисков с несомненной симпатией, тонко анализирует причины восстания и подчеркивает, что ни само оно, ни кровавые эксцессы при его подавлении не были предопределены свыше и неизбежны, но стали результатом борьбы интересов участников событий. В «Гранадской войне», написанной энергичным, тщательно отшлифованным языком, заметно влияние как античных авторов, так и современных, в том числе Макиавелли. Долгое время Уртадо де Мендоса считался также автором шедевра испанской прозы XVI в. – повести «Ласарильо с Тормеса»; вопрос о ее авторстве и сейчас остается открытым.

Младшим современником и дальним родственником Диего Уртадо де Мендосы был Бернардино де Мендоса (1540/1541–1604), испанский дипломат, историк, теоретик военного дела. Он служил королю как военный и дипломат, в 1567–1578 гг. находился в Нидерландах, в 1578–1584 гг. был послом Филиппа II в Англии, а в 1584–1591 гг. – во Франции, затем вернулся в Мадрид. В 1591 г. выходит в свет его книга «Комментарии дона Бернардино де Мендоса о том, что произошло в Нидерландах с года 1567 и до 1577». Написанные по личным воспоминаниям и с глубоким знанием прошлого и настоящего Нидерландов, «Комментарии» считаются образцом военной хроники. Осуждая фламандцев как еретиков и мятежников, взбунтовавшихся против своего законного государя, Мендоса в то же время отдает должное их воинской доблести. Источником вдохновения Мендоса, как это следует и из названия его труда, были записки (Commentarii)Юлия Цезаря. Своего рода теоретическим продолжением «Комментариев» стал трактат «Теория и практика войны». Компактный, написанный с глубоким знанием дела и в то же время лишенный громоздкого справочного аппарата и легкий для чтения, труд Мендосы почти сразу же был переведен на другие языки и выдержал несколько переизданий.