Шиитская угроза: снаружи и изнутри

Саалиби написал большое количество работ, но не писал он лишь об одном – о религии. Возможно, он предполагал, что в своей рубрике «Величайшие ученые» он уже писал об образованных исламских правоведах и других членах образованного религиозно общества. Более вероятно, что он понимал светский настрой высокой культуры в то время. Свободомыслящие саманидские ученые рассматривали религию в лучшем случае как символическое представление истин разума, которое разработано в интересах простых людей. Саалиби также, вероятно стремился обойти глубокое разделение между мусульманами-шиитами и мусульманами-суннитами, проявлявшееся как во всем мусульманском мире, так и в Саманидском государстве.

Как ни странно, это разделение на враждующие группы среди мусульман появилось, как только ислам стал верой большей части населения региона. На территориях, завоеванных арабами, многие приверженцы других религий обратились в новую веру или покинули государство. Другие были успешно оттеснены на второй план, несмотря на то, что они «заключили мир» с мусульманским порядком. Если мусульмане ранее считали «другими» зороастрийцев, буддистов, христиан или иудеев, то теперь причисляли к ним и тех мусульман, с мнением которых они не были согласны.

Упадок власти и веры в багдадском халифате обострил старые проблемы и выявил новые. Иранцы, например, никогда не соглашались со своей уменьшенной ролью, отведенной им после разрушения империи Сасанидов в VII веке. Трое братьев из клана Буидов из Северного Ирана увидели благоприятную возможность и вступили в бой. После первого разгрома тюркских сил халифа в 934 году они получили власть над большей частью Ирана, частью Омана и над самим халифатом. Эти завоевания по сути преобразовали халифат в иранскую империю. Их столица в городе Рее (восток современного Тегерана) стала центром возрождения персидской политической идентичности, которая была подавлена с подъемом ислама, а также ареной серьезной научной деятельности. Все это происходило в годы расцвета Саманидов.

Важно, что династия Буидов была шиитской, в то время как сам халифат оставался суннитским[672]. Но Буиды имели все основания уважать номинальную власть халифа, даже если он являлся суннитом: теперь они столкнулись с соперничающим халифатом, на этот раз шиитским[673]. Речь идет о государстве Фатимидов со столицей в Каире, которое было создано исмаилитской ветвью шиитов. Оно уже захватило Египет и Северную Африку, и теперь его правители начали смотреть на восток. Это возрастающее противостояние подчеркнуло тот факт, что два величайших центра власти в исламском мире были теперь в руках шиитов. Многие пришли к выводу, что исламский мир вступил в эпоху влияния шиитов. Ученые относят «шиитский век» – эпоху, когда шииты встали у политического и интеллектуального руля, к 950–1050 годам[674].

Реальность нового религиозного влияния оказалась менее впечатляющей, чем предполагает фраза «шиитский век». Фатимиды развивали торговлю и выказывали похвальную терпимость по отношению к другим верам. Как Буиды и Саманиды, они были открыты миру идей и щедро поддерживали некоторых богословов. Создатели медресе, которое было основано в мечети Аль-Азхар в Каире, позже назвали его «первым университетом в мире», несмотря на то, что до 1961 года в нем обучали только религиозным наукам.

Но были и проблемы. Немногие понимали исмаилитскую форму духовности, которая смешивала ислам с рационализмом и мистицизмом неоплатоников. Большинство мусульман-суннитов настороженно относились к этой мистической ветви шиизма не признавали Каирский халифат. Эту точку зрения разделяли и Буиды в Иране. В то же время безопасность Фатимидов полностью зависела от наемных воинов сначала из племени берберов в Северной Африке, затем черкесских тюрков с Северного Кавказа. Зависимость от чужеземных воинов создавала постоянную угрозу гражданской войны.

Государство Буидов было еще более уязвимым. Оно не являлось государством, а лишь слабой династической конфедерацией, неспособной контролировать собственные территории, не говоря уже о других. В результате большую часть своих усилий они направили внутрь или на запад – против соперничающего халифата с центром в Каире.

Распад государства Буидов и проблема Каирского халифата-соперника создавали политическую возможность для любого с сильной волей и войском, чтобы навязать эту волю. Саманиды, стоявшие у власти во время этих событий, оказались способны ответить на этот вызов. Их подъем привел к появлению сильной суннитской династии в персидском мире. Теперь они выступали противовесом для шиитских властителей из Рея и Каира, в то же время оставаясь относительно свободными от догматизма, который так легко проникает в политизированную религию. На самом деле Бухара Х века была во многих отношениях городом, в котором с уважением относились к иному мировоззрению. Бухарская власть смотрела на мутазилитов и другие второстепенные группы с беспокойством, но не убирала их книги из библиотек, как это происходило в Испании[675]. В общем, саманидские правители благополучно сопротивлялись шиитскому давлению извне, в то же время граждане государства оставались относительно открытым обществом. Но они были менее успешны в разрешении шиитской проблемы изнутри.

Сначала исмаилитские проповедники, прибывшие в Бухару из Северной Африки, не вызвали никаких опасений. Среди них были и выходцы из Центральной Азии, такие как философ-неоплатоник Абу Якуб аль-Сиджистани из Восточного Афганистана[676]. Причина первоначального отсутствия конфликта кроется в том, что проповедники обратили свое внимание на знать и действовали тайно. Однако эти первые исмаилитские проповедники обратили в свою веру саманидского правителя в Нишапуре и правителей многих городов Западного Афганистана, перед тем как отправиться в Бухару, где они также привлекли на свою сторону секретаря эмира, а затем и самого правителя – Насра II.

Секретный характер этого процесса связан с тем, что обращение в новую веру произошло во имя тайного научного общества «Братья чистоты» – неоднородной группы, куда вошли в том числе исмаилиты. Ее сторонники поклялись «не избегать никаких наук, не презирать ни одной книги и не цепляться ни за одну веру»[677]. Полагая при этом, что они все «происходят из единого принципа, одной причины, единого мира и единой души».

Призывая не придерживаться никакой определенной религии, «Братья» считали себя полностью независимыми и свободными, чтобы идти туда, куда их ведет разум. Это открыло их для математики, естественных наук, логики и философии[678]. В своей погоне за высшим знанием члены этого движения знати обращались и к эзотерическим знаниям, включая астрологию, мистицизм, нумерологию и символическое толкование Корана. Эта впечатляющая комбинация разума и мистицизма окажет огромное влияние на Ибн Сину.

Предводители суннитской общины Бухары были шокированы тем, что некоторые государственные деятели приняли сторону шиитов. Работая рука об руку с военачальниками из тюркской охраны, улемы подняли восстание в 943 году, свергли Насра II, обезглавили исмаилитских проповедников и визиря, поддерживавшего их, и заставили оставшихся последователей покинуть государство. Они ослепили Рудаки и изгнали его из Бухары.

Но история на этом не заканчивается. Несколько саманидских наместников, включая образованного Раззака, покровителя Фирдоуси в Тусе, продолжали придерживаться религии исмаилитов. В то же время новая группа исмаилитов при дворе в Бухаре и Герате (в настоящее время Афганистан) активно продвигала свое видение ислама. Через два поколения после того, как исмаилиты перестали занимать государственные должности, родился Ибн Сина. Он вырос в исмаилитской среде, учился у исмаилитских ученых и всю жизнь придерживался рационализма и мистицизма.