«Канон врачебной науки»

Шедевр Ибн Сины «Канон врачебной науки» не появился «из ничего». Несмотря на то, что этот труд признан вершиной исламской медицины, до него уже были издания, на основе которых сформировались его форма и содержание. Мы уже говорили о том, что род Бармакидов поддерживал медицинские исследования в Багдаде, что в Мерве и Нишапуре развивались сильные медицинские центры, в период взросления Ибн Сины в Бухаре существовало целое сообщество медиков-практиков[806]. В Балхе, Самарканде и Гургандже работали многие ученые.

У представителей поколения Ибн Сины фокус сместился от индивидуальных диагнозов и методов лечения к систематизации медицины в целом. Центральной фигурой в выполнении этой задачи стал Мухаммед ибн Закария ар-Рази, обучавшийся в Мерве врач из Рея – города, руины которого находятся возле современного Тегерана. Ар-Рази, как говорили современники, считал Сократа своим имамом[807]. Он не сомневался в том, что разум является лучшим инструментом для получения знаний, поэтому рекомендовал «душевное врачевание», которое очищает ум от всех непостижимых страстей, в том числе от веры[808]. Он просто засыпал публику трактатами на такие темы, как «Один врач не может лечить все болезни» и «Почему люди предпочитают знахарей и шарлатанов профессиональным врачам»[809]. Чтобы никто не извратил смысл его подхода, ар-Рази начал свою работу с главы «Неизбежность смерти».

Ар-Рази был глубоко убежденным клиницистом. Его труды об оспе и кори претерпели не менее сорока изданий только в Европе с 1475 по 1866 год. Он также был экспериментатором и первым ученым, начавшим исследовательскую деятельность с постоянным контролем в том виде, какой мы считаем обычным сегодня. Рассудительность Рази особенно очевидна в его комментариях о мошеннических методах лечения: «Поскольку многие злые люди лгут о свойствах (лекарств), будет полезно не оставлять эти заявления в разрозненном виде, а собирать и записывать их. …Мы не должны принимать какое-либо свойство (лекарства) как истинное до тех пор, пока оно не будет исследовано и опробовано»[810]. Он даже проводил эксперименты на себе, делая подробные записи о самодиагностике и лечении лихорадки или опухших тестикул[811].

Когда ар-Рази умер, ученики систематизировали его заметки в труде, названном «Всеобъемлющая книга по медицине». В этот объемный сборник включены записи практически о каждой известной медицинской проблеме, в том числе взгляды Галена и других древних медиков, а также выводы, полученные из клинической практики и исследований ар-Рази. Только 500 лет спустя (в 1486 году) часть «Всеобъемлющей книги по медицине» попала к западным читателям. Но даже после столь длительного срока европейские ученые приняли ее как книгу, обязательную к прочтению. Сборник Рази состоял из 20 томов, из которых только десять дошли до нас. Он был очень дорог для копирования, а потому всего лишь несколько его копий имелось в обращении даже в мусульманском мире[812]. С практической точки зрения сборник ар-Рази оказался недоступным.

Для Ибн Сины это открывало великолепные перспективы. Тот факт, что Бируни не был знатоком в медицине, несомненно, сделал для него эту область науки более привлекательной. Ибн Сина начал работу над своим «Каноном» в 1012 году и закончил ее через десять лет. Между «Каноном» Ибн Сины и «Всеобъемлющей книгой по медицине» ар-Рази есть очевидные сходства: резюме взглядов Галена и других древних ученых в каждом вступлении, включение собственных клинических наблюдений автора, определение медицины как «искусства устранения препятствий для нормального функционирования организма» и преобладающая вера в рационализм. Подобно ар-Рази Ибн Сина также написал связанные работы по конкретным проблемам, среди которых «Десять трактатов о глазах». Это первый учебник по офтальмологии и первая работа, которая представляла физиологию движения глаза, доказывала, что хрусталик глаза – плоский, а не изогнутый, и описывала работу зрительных нервов. Ибн Сина также написал важный трактат о лекарствах, по его мнению, полезных для укрепления работы сердца.

Множество способов оздоровления, описанных в «Каноне», поражают своей актуальностью и сейчас. Ибн Сина предстает перед читателями как приверженец здорового образа жизни, который достигается физическими упражнениями и сном; кроме того, он придает лекарственное значение минеральной воде, указывает на положительное влияние удачного брака, хорошего климата и окружающей среды на здоровье человека. Он также призывал к раннему хирургическому лечению рака, тестированию новых препаратов на животных и использованию спирта в качестве антисептика[813]. Другие отрывки касаются здоровья людей, проживающих во влажном или морском климате, на большой высоте и т. д.[814] Отдельные разделы посвящены проблемам болезней, передаваемых половым путем, в других описываются факторы, влияющие на высокое кровяное давление, и средства его снижения. Он также предупреждал об инфекционной природе туберкулеза и призывал кипятить воду, чтобы предотвратить распространение болезней.

Особая значимость «Канона» заключается в детальном описании фармакологии. Не менее 700 лекарств и препаратов описаны на его страницах, а их эффективность оценена на основе реального применения или клинических исследований. Многие из материалов в этом разделе описаны впервые Ибн Синой. Наряду с местными лекарствами и препаратами, известными как древним, так и современным экспертам средиземноморского мира, он также описал препараты из Индии и Китая. Выйдя за рамки простого вопроса «Как это работает?», Ибн Сина стремился узнать, насколько быстро действует каждое лекарство, при каких условиях и в какой дозе оно эффективно, а также в каких сферах медицины может применяться.

Ибн Сине не мешали религиозные и нравственные соображения, которые препятствовали проведению анатомических исследований на Западе вплоть до XVII века[815]. Он считал анатомирование необходимым для понимания работы различных органов. И хотя Ибн Сина не проводил большого количества вскрытий, во многих данных, приводимых в «Каноне», он основывался на практике хирургических операций, включая его открытие червя мозжечка, отвечающего за способность передвижения, и его вывод о том, что лобная доля головного мозга может контролировать мышление.

«Канон» Ибн Сины был незамедлительно признан очень полезной книгой во многом еще и потому, что ее размер – один объемный том из пяти частей – оказался удобен в использовании. Любой практикующий доктор мог найти в ней объяснения и полезные советы. Арабские читатели сделали себе копии этого труда и быстро переняли его рациональный и аналитический метод. А те, кто не мог прочитать оригинал на арабском языке, вскоре получили доступ к персидскому переводу. За десять лет «Канон» утвердился по всему восточному миру как самый важный труд для образования и медицинской практики. Другие достойные трактаты, такие как краткое руководство, написанное Али ибн Хинду из Рея, оказались уже не нужны. Хорошо обученный Абу Хасаном Амири из Нишапура и коллегой Ибн Сины из Гурганджа – Ибн Хаммаром, Али ибн Хинду написал обстоятельное пособие[816], но оно ушло на второй план после распространения «Канона».

Некоторые эксперты в области медицины критиковали работу Ибн Сины. Один арабский доктор в Испании был настолько возмущен второй книгой, что отрезал поля и использовал эту бумагу для записи рецептов[817]. Другие ученые арабского мира определяли область для своих исследований на основе пробелов «Канона». Одним из таких был Абу Хасан ан-Нафис из Дамаска. Вдохновленный Ибн Синой, он точно определил артерии в сердце и впервые описал процесс легочного кровообращения. Он опубликовал свои выводы в книге, получившей уважительное название «Комментарии к разделу анатомии в „Каноне“ Ибн Сины»[818].

Лишь через 150 лет «Канон» достиг европейских читателей. А после появления латинского перевода в 1180 году, выполненного Герардом Кремонским, переводчиком аль-Хорезми и аль-Фараби, университеты по всему континенту приняли его в качестве основной книги по медицине. Некоторые образовательные учреждения продолжали обучать по нему вплоть до XVII века. Врач в «Кентерберийских рассказах» Чосера хвалился тем, что прочитал «Канон» во время учебы. Данте в своем «Аде» поместил Ибн Сину в лимб – место пребывания душ, не попавших в рай. Там были благородные нехристиане, достойные спасения; к ним относились, по мнению Данте, Аристотель, Сократ, Евклид и царица амазонок Пентесилея. Первые несколько десятков печатных изданий «Канона» появились на латинском языке в 1473 году.

Влияние «Канона» распространилось далеко за пределы Ближнего Востока и Европы. Китайский перевод появился в XIV веке, к этому времени индийцы читали его уже два века. Под влиянием Ибн Сины индийские доктора разработали целую систему «греческого» лечения, назвав ее «юнани» (по-индийски «греческая»), и краеугольным камнем этой системы выступал именно «Канон». В свое время медицина «юнани» была обогащена прямым контактом с работами Галена и Гиппократа, а также ар-Рази и ан-Нафиса, сохранив при этом гуморальную теорию[819], которую Ибн Сина перенял от греков. Даже сегодня в Индии существует ряд колледжей и госпиталей, специализирующихся на медицине «юнани», в дополнение к спонсируемому правительством Национальному институту медицины «юнани» в Бангалоре.

Возвращаясь к «Канону», необходимо отметить еще одну особенность великого дела Ибн Сины: его четкая структура отражает понимание автором области медицины в целом и ее места в системе человеческих знаний. Здесь современный читатель будет удивлен. В то время, когда ар-Рази считал медицину благородной и самостоятельной сферой знаний, Ибн Сина рассматривал ее лишь в качестве «производной и практической науки». И если ар-Рази видел медицину как суммирование и вершину познаний человека, то для Ибн Сины она была «недостойной включения в список теоретических наук»[820]. Единственным аспектом, в котором медицинская наука стояла выше, по мнению Ибн Сины, была гуморальная теория, хотя именно эта часть «Канона» кажется современному читателю наиболее устаревшей.

Такие взгляды поразили бы ар-Рази, он счел бы их «мракобесными». В отличие от Ибн Сины ар-Рази видел медицину как самоцель, благородное призвание, достойное уважения исключительно благодаря достижениям, а не положению относительно какой-либо структуры знаний.

В то же время Ибн Сина и ар-Рази принимали только те медицинские истины, которые можно было проверить в ходе наблюдений и экспериментов. Они оба соглашались, что диагностирование основывается на логике. Но там, где ар-Рази использовал индукцию, Ибн Сина отвергал ее. В одном месте «Канона» он противопоставил мнения «докторов» мнению «философов»[821], имея в виду, что последние работали на гораздо более высоком уровне благодаря их более сложным системам логики и аргументации. При всей заинтересованности Ибн Сины случаями, происходящими на его глазах, его основной интерес был сосредоточен не на конкретных болезнях и их лечении, а на теории гуморов и их связи с типами темперамента. Именно эта теория, по мнению ученого, является базой, на которой выстроены все медицинские знания.

Система взглядов Ибн Сины направлена вверх: от «физики», то есть естественных наук, к метафизике и религии. Ар-Рази, религиозный скептик и враг «платоновской бессмыслицы», получал профессиональное удовольствие от каждого случая, в котором принимал участие как лечащий врач. Ибн Сина, напротив, признавал, что лишь единичные случаи бывают поучительными, но считал их в конечном итоге эфемерными, в отличие от всеобъемлющих истин, лежащих над индивидуальным феноменом и за его пределами. Ар-Рази было достаточно того, что он работает в сфере медицины. Ибн Сина стремился стать кем-то большим, его привлекали более высокие области мысли. Эта благородная область, однако, имела отношение не столько к парадигме науки, сколько к самому бытию. Историк мысли Димитри Гутас видит в точке зрения Ибн Сины «злое наследие неоплатонизма» с его пренебрежением к конкретному и бесконечным поиском вечных и абстрактных форм, которые предположительно лежат в основе реальности и нашего представления о ней[822]. Конечно, такие убеждения Ибн Сины не были отражены в «Каноне», но они стали проявляться по мере того, как его интересы постепенно сдвигались от медицины в сторону философии, метафизики и религии.