Закат Бухары
Любопытно, что последний саманидский правитель Абу Ибрахим Исмаил, известный как ал-Мунтасир, сам был поэтом. В ответ тем, кто умолял его восстановить счастье и славу былых времен, он писал:
«У меня они спросили: «Почему б не быть веселым,
Не украсить дом коврами?». Но могу ли я средь криков,
Средь мольбы и стонов вновь услышать голоса поющих?
Как могу я поле брани променять на сад из роз?»[737].
В 999 году ал-Мунтасир был изгнан из Бухары. В 1005 году в последней отчаянной атаке он потерпел окончательное поражение. Тем временем переписка Ибн Сины и Бируни близилась к завершению. В этот же период умер отец Ибн Сины, оставив своих сыновей без средств к существованию. Вынужденный зарабатывать себе на жизнь, Ибн Сина поступил на административную должность при новых караханидских правителях, только что пришедших к власти в Бухаре[738]. Для выполнения своих новых обязанностей он переехал в 1005 году в Гургандж. Его отъезд из Бухары явился символическим концом золотого века Саманидов.
Давайте вернемся к Рудаки, веселому и умному певцу с лютней и кубком. Ослепленный и изгнанный из Бухары во время «антиисмаилитской чистки»[739], он вернулся нищим в родную деревню и там и умер. Хотя это случилось за несколько десятков лет до падения династии Саманидов, одна из его последних песен звучит как прощание с этой эпохой:
«Ты знаешь ли, моя любовь, чьи кудри словно мускус,
О том, каким твой пленник был во времена иные?
Теперь его чаруешь ты прелестными кудрями,
Ты кудри видела его в те годы молодые?
Прошли те дни, когда, как шелк, упруги были щеки,
Прошли, исчезли эти дни и кудри смоляные.
Прошли те дни, когда он был, как гость желанный, дорог.
Он, видно, слишком дорог был – взамен пришли другие.
Прошли те дни, когда он был беспечен, весел, счастлив.
Он радости большие знал, печали – небольшие.
Тогда я был слугой царям и многим – близким другом,
Теперь я растерял друзей, вокруг – одни чужие.
Но изменились времена, и сам я изменился,
Дай посох: с посохом, с сумой должны брести седые.»
(Пер. С. Липкина.)