§ 27. Идейные течения в межвоенные годы

Гарвеизм. Африканцы, участвовавшие в работе «Всемирного расового конгресса», проходившего в 1911 г. в Лондоне, пожалуй, впервые осознали силу и опасность расистской, дискриминационной доктрины. У тех, кого считали «изначально неполноценными», «отсталыми» расами, в мире империй не было места, не существовало перспектив улучшения своего положения. Будущее негроидной расы после всех запретов работорговли и осуждения рабства по убеждениям расистов ограничивалось только подчинением колониальным законам. Реакцией на подобную перспективу стало появление новой доктрины в русле формировавшейся расовой солидарности народов африканского происхождения.

Начиная с 1914 г. и вплоть до середины 1920-х гг. из Вест-Индии в США, а оттуда – в Африку распространяется новое течение, получившее название «гарвеизм» по имени его создателя Маркуса Гарви (1887–1940). Формально это была очередная попытка наладить переселение африкано-американцев в Африку. Но в основе была заключена идеология «расизма наоборот», утверждалась концепция верховенства черной расы, ее приоритет в развитии мировой культуры, политики, науки с древнейших времен. Сторонники гарвеизма, число которых достигало десятков тысяч человек в разных регионах по обе стороны Атлантики, не сумели сплотиться в организованную силу. Но прецедент решительного отторжения главенства белого общества, культуры, традиции и даже религии на базе расового единства был создан.

Первые Панафриканские конгрессы. После Первой мировой войны получила новый импульс концепция панафриканизма. Усилиями авторитетного африкано-американского ученого, публициста и общественного деятеля Уильяма Дюбуа (1868–1963) была организована серия из четырех панафриканских конгрессов (1919–1927).

Сначала Дюбуа обратился к президенту Вильсону и участникам Парижской мирной конференции с предложением о пересмотре правового статуса африкано-американцев и африканцев. У него было несколько проектов, в том числе создание африканского государства под международным контролем на территории Бельгийского Конго, португальских и бывших немецких колоний. Державы-победительницы не стали рассматривать эти планы, а в европейской печати они были объявлены утопическими. Тогда Дюбуа и его сторонники решили созвать Панафриканский конгресс, чтобы довести до сведения участников Парижской мирной конференции и мирового общественного мнения и нужды африкано-американцев и африканских народов и добиться понимания и поддержки.

Первый Панафриканский конгресс состоялся в Париже в феврале 1919 г. В его работе приняли участие 57 человек – представители 15 стран. Африканцев было 12 человек, они представляли девять стран. Председательствовал на заседаниях депутат французского парламента сенегалец Блез Диань. Конгресс впервые выдвинул развернутую политическую программу от имени всех африкано-американцев и африканцев. Она сочетала вполне конкретные предложения с общими принципами, чаще всего неприемлемыми для колониальных держав.

Конгресс призвал Парижскую мирную конференцию разработать кодекс законов в защиту интересов африканцев. В резолюциях были сформулированы принципы управления коренным населением Африки. Землю и природные богатства предлагалось использовать в интересах африканцев, инвестирование иностранного капитала регулировать таким образом, чтобы предотвратить эксплуатацию африканцев и истощение природных богатств. В резолюциях содержались призывы покончить с рабством, запретить принудительный труд и телесные наказания, предоставить всем детям в колониях право учиться читать, и писать на родных языках и на языках метрополий, причем за общественный счет.

В одной из резолюций говорилось: «Туземцы Африки должны иметь право участвовать в управлении, коль скоро позволит их развитие (…) правительство существует для туземцев, а не туземцы для правительства. Уже сейчас им следует разрешить участвовать в местном правительстве и в управлении племенами в соответствии с древним обычаем. Это участие должно, с развитием образования и накоплением опыта, распространяться на высшие посты государства, чтобы со временем Африка управлялась с согласия африканцев»[25].

Конгресс призвал державы-победительницы передать немецкие колонии международной организации, а не отдельным метрополиям. Дюбуа впоследствии высказывал мнение, что из этой идеи родилась Мандатная комиссия Лиги Наций. Но, конечно, характер этой организации был совсем иным, чем предлагали участники Панафриканского конгресса.

Требования следующих трех панафриканских конгрессов немногим отличались от программы, выдвинутой на первом. Второй конгресс заседал в Лондоне, Брюсселе и Париже в 1921 г. На нем были представлены 33 страны. Из 113 делегатов 41 прибыл из Африки. Третий конгресс состоялся в Лондоне и Лиссабоне в 1923 г. На нем преобладали африкано-американцы, и было представлено только 13 стран. Четвертый конгресс проходил в 1927 г. в Нью-Йорке. Африку на нем представляли лишь несколько африканцев, проживавших в США. В 1929 г. была сделана попытка созвать следующий конгресс уже на африканской земле, в Тунисе, но она кончилась неудачей.

Программа панафриканизма не была революционной, она носила декларативный и нереалистичный для того времени характер. Участники движения выступали от имени абстрактной черной «расы» и не отвергали необходимость европейской «опеки» над африканцами. Влияние идей панафриканизма не могло быть глубоким, но все же движение сыграло свою роль. Его влияние особенно чувствовалось в Южно-Африканском Союзе и в британских колониях Западной Африки. Здесь с идеями панафриканизма было связано, например, возникновение Национального Конгресса Британской Западной Африки.

Негритюд. В первых конгрессах участвовало несколько представителей французских колоний. Однако особенности французской колониальной политики по отношению к африканской образованной элите (прежде всего, политика ассимиляции, направленная на уничтожение следов африканской культуры в «черных европейцах») привели к возникновению иных форм духовной деколонизации. В конце 30-х гг. в среде выходцев из Вест-Индии и западноафриканских французских колоний в Париже начало формироваться течение общественной мысли, получившее название «негритюд» («негрскость»). Наиболее яркими идеологами негритюда стали выходец с о. Мартиника, поэт Эме Сэзер (1913–2008), и будущий первый президент Сенегала, поэт и философ, Леопольд Сед ар Сенгор (1903–2001).

Сторонники негритюда, как и панафриканисты, делили человечество по расовому признаку. Однако если члены панафриканского движения исходили при этом из реально существующего социального неравенства, то последователи негритюда – из надуманных духовных и физиологических особенностей «негритянской расы». Они утверждали, что белый человек подчинил себя материализму, стал рабом техники и машин. «Негр» же от природы обладает чертами, которых лишены представители других рас, прежде всего, европейцы, такими, например, как сопереживание, сочувствие, чувство ритма, особая близость с природой и ее понимание, эмоциональное, чувственное восприятие действительности. В силу этого, утверждали они, «негрская культура» заслуживает особого места в ряду прочих культур. «Гордость за свою расу, – писал Сенгор, – это первое требование негритюда»[26]. Несмотря на расовую ограниченность, эта теория все же несла в себе положительный заряд. Она способствовала утверждению достоинства африканца и ценностей его культуры, как и росту антиколониальных настроений в среде африканской интеллигенции французских колоний.