§ 30. Африка южнее Сахары во второй половине XX в.

В середине прошлого века на карте Тропической и Южной Африки было только два независимых государства: Либерия и Эфиопия. Конец 50-х – начало 60-х гг. прошлого века стали временем освобождения от колониальной зависимости значительного числа стран этого региона. В 1957 г. стала независимой Гана (бывший Золотой Берег), в 1958 г. – Гвинея. 1960 г. многие называют Годом Африки: 17 африканских стран провозгласили в этом году независимость (Камерун, Того, Мали, Сенегал, Мадагаскар, Дагомея[28], Нигер, Верхняя Вольта[29], Берег Слоновой Кости (Кот-д’Ивуар), Чад, Центральноафриканская Республика, Республика

Конго (Браззавиль), Мавритания, Габон, Сомали, Нигерия, Республика Конго (Демократическая Республика Конго)[30]. В 1961 г. независимой стала Танганьика, в 1962 г. Уганда, Руанда и Бурунди, в 1963 г. Кения, Занзибар и Пемба[31], в 1964 г. Замбия и Ньясаленд (Малави). Самыми последними в 1960-е гг. обрели независимость три английских протектората на Юге Африки: Бечуаналенд (Ботсвана) и Басутоленд (Лесото) в 1966 г. и Свазиленд в 1968 г.

На этом процесс освобождения приостановился. Зависимыми оставались колонии Португалии – Гвинея-Бисау, Кабо-Верде, Ангола, Мозамбик, Сан-Томе и Принсипи. Две страны, Южно-Африканская Республика и Родезия, управлялись правительствами белого меньшинства. Юго-Западная Африка была оккупирована Южно-Африканской Республикой.

Политическая да и экономическая история независимых стран Тропической и Южной Африки отчетливо подразделяется на два периода: последние четыре десятилетия двадцатого и первые полтора десятилетия двадцать первого века.

Несколько факторов определяли динамику развития событий в Африке южнее Сахары во второй половине XX в. Важнейшим среди них была необходимость структурной перестройки политических и экономических институтов и отношений в условиях бедности, отсталости и нехватки кадров. Большое дестабилизирующее влияние на общую ситуацию оказывала продолжающаяся колониальная зависимость и расовое угнетение на Юге континента. Необходимость поддержки борцов против колониализма и апартхейда отнимала драгоценные ресурсы. Неопытность лидеров и их стремление «выпрыгнуть» из отсталости и экономической зависимости от бывших метрополий с помощью социально-экономических экспериментов разрушали сложившиеся экономические уклады и не создавали взамен жизнеспособных новых. Неразвитость современных социально-политических структур и институтов гражданского общества позволяла местным элитам грабить собственное население.

Из внешних факторов важнейшим была холодная война. Государственное строительство в африканских странах проходило в условиях борьбы двух систем, двух лагерей, западного – капиталистического и восточного – социалистического. Каждый из них стремился использовать Африку в своих интересах. Это приводило к дестабилизации и без того сложной ситуации в регионе.

Страны Африки южнее Сахары на международной арене. Самой заметной тенденцией внешнеполитической деятельности освободившихся африканских стран стало их стремление к сплочению и совместным действиям на международной арене. Уже в 1958 г. в Аккре, столице Ганы, состоялись первая Конференция независимых стран Африки (в основном это были страны арабского Севера континента) и первая Конференция народов Африки. Резко возросла роль африканских стран в движении афро-азиатской солидарности. На первую конференцию Движения неприсоединения в Бандунге (1955 г.), африканские делегаты пробирались нелегально. А следующие две конференции проходили уже в Африке. Главным лейтмотивом всех этих и многих других подобных форумов было освобождение остающихся колоний и помощь борцам против колониализма и апартхейда. Обсуждались как общие принципы, так и конкретные меры помощи освободительным движениям. Поднималась и тема борьбы за экономическую независимость от бывших метрополий.

Усилились позиции африканских стран в Организации Объединенных Наций. По вопросам деколонизации и ликвидации апартхейда эти страны обычно выступали блоком. Зачастую они поддерживали инициативы и резолюции, предлагавшиеся на этом направлении Советским Союзом, или выступали с совместными инициативами. В 1960 г., например, голосами афро-азиатского блока и социалистических стран ООН приняла Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам, в 1973 г. – Международную конвенцию о пресечении преступлений апартхейда и наказании за него.

Тенденция к объединению, единству действий, наиболее отчетливо проявилась в создании в 1963 г. Организации африканского единства (ОАЕ). Своими важнейшими целями организация провозгласила упрочение единства и солидарности африканских стран, укрепление их независимости и борьбу за ликвидацию колониализма и расизма на континенте. Кроме того, ОАЕ намеревалась способствовать обеспечению прав народов африканских стран, подъему их жизненного уровня и разрешению конфликтов между участниками.

Возникли и региональные организации, например, Восточноафриканское экономическое сообщество (основано в 1967 г.), Общая Афро-Малагасийская организация (ОАМО) (основана в 1961 г. как Афро-Малагасийский союз), Экономическое сообщество западноафриканских государств (ЭКОВАС) (основано в 1975 г.). Создавались они в основном с целью упрочения региональных экономических связей, но пришлось им заняться и политическими вопросами. Так, необходимость поддержания мира привела к созданию при Экономическом сообществе западноафриканских государств контингента миротворческих сил (ЭКОМОГ), который уже неоднократно использовался для разрешения внутренних вооруженных конфликтов в странах – членах ЭКОВАС.

Тенденция к единству действий не означала отсутствия противоречий и конфликтов между африканскими странами. Африка не избежала многочисленных межгосударственных двусторонних конфликтов, но было и несколько крупных войн, в которых на той или другой стороне внутреннего конфликта участвовали другие страны Африки. Это, например, войны в Анголе (1975–2002) и ДРК (1996–1997 и 1998–2003). ОАЕ не смогла ни предотвратить агрессию и военное вмешательство, ни найти консенсуса для разрешения конфликтов.

Определенную роль в разобщенности африканских стран играли и их продолжающиеся тесные отношения с бывшими метрополиями. Бывшие колонии Франции присоединились к Французскому Союзу, бывшие английские колонии – к Британскому Содружеству. Обе организации являются не более чем клубами, но все же их резолюции имели и имеют некоторый моральный вес.

Выбор пути молодыми независимыми государствами. Освободившись от колониального господства, страны Африки южнее Сахары были поставлены перед необходимостью найти пути трансформации своих обществ. Их экономика работала в основном на экспорт сырья в бывшие метрополии, что приводило к зависимости, отсталости и бедности. Поскольку колониальные державы были капиталистическими, то капитализм в глазах лидеров освободительного движения приравнивался к колониализму. СССР и другие страны социалистического лагеря, напротив, оказывали моральную и материальную поддержку борцам против колониализма. Неудивительно, что лидеры многих освободившихся стран решили строить социалистическое общество.

Отчасти притягательность социалистических лозунгов объяснялась и советской пропагандой, рекламировавшей строительство социализма как единственный путь, позволяющий быстро преодолеть отсталость и неравенство. Большое внимание уделялось пропаганде советской национальной политики, которая, как утверждалось, навсегда покончила с конфликтами на национальной почве и этнонациональными противоречиями. Привлекала и идея однопартийности: многие африканские лидеры полагали, что их страны слишком бедны, чтобы позволить себе политическую разноголосицу буржуазной демократии.

Была и еще одна причина притягательности социалистической модели. Она казалась более близкой, чем капитализм, к «традиционным» африканским общественным структурам с их общинным строем, важностью больше семейных отношений, взаимопомощи и, в некоторых случаях, регулярными переделами земли. Такое идеальное «традиционное» общество существовало, конечно, только в воображении африканских политиков и идеологов: золотого века всеобщего благоденствия и равенства в Африке не было никогда, а работорговля и колониализм окончательно подорвали общинные отношения в тех районах, где они еще сохранялись в доколониальную эпоху Но африканские лидеры 60-х гг. прошлого века пытались строить социализм именно на базе таких идеализированных традиций.

Поскольку социалистических революций в Африке не предвиделось, советские теоретики изобрели другой путь построения социализма, возможный, якобы, в условиях существования мощного социалистического лагеря. Это был путь постепенного, поэтапного развития через проводимые сверху реформы, включавшие сначала ограничение деятельности, а затем и национализацию иностранных и крупных местных компаний, национализацию и обобществление земли, различные меры социального характера. Союзнические отношения со странами социалистического лагеря были, по этой теории, необходимым условием успеха социалистического строительства. Назывался этот путь «некапиталистическим», а страны, следовавшие рекомендациям советских теоретиков – странами социалистической ориентации.

Социализмов в Африке было много. Гана, первой провозгласившая независимость, стала и первой страной, объявившей о намерении строить социализм. Ее первый президент, Кваме Нкрума, назвал свой социализм «нкрумаизмом». Кения объявила о том, что строит «демократический социализм», Сенегал – «лирический», Замбия – «замбийский гуманизм», Конго (Браззавиль) – «научный», Танзания – социализм «уджамаа». «Африканский» социализм строили Гвинея, Мали и Уганда.

В некоторых из этих стран, например, в Кении и Сенегале, социализм был лишь популярным лозунгом. В других проводились преобразования, направленные на создание государственного сектора и национализацию промышленности, а в некоторых – и обобществление сельскохозяйственного производства. Характерным примером такого социалистического строительства была Танзания.

Слово «уджамаа» на языке суахили, государственном языке Танзании, означает «большая семья». Первый президент независимой Танзании, Джулиус Ньерере, говорил, что строительство социализма в его стране будет базироваться на африканских ценностях и традициях, а не по чужим сценариям. В феврале 1967 г. правительство страны одним ударом национализировало банки и страховые компании, крупные фирмы, сизалевые плантации, табачные фабрики, цементные и другие заводы. Эти меры не были подготовлены и привели к резкому спаду производства. В 1971 г. началась коллективизация сельского хозяйства: полиция и армия согнали большинство сельского населения в искусственно созданные «деревни уджамаа», которые нельзя было покидать. В результате разрушено было и сельскохозяйственное производство. К 1985 г. все эти меры, вкупе с падением цен на экспортные культуры Танзании, кофе и сизаль, привели страну к экономическому краху. Ньерере добровольно ушел в отставку.

Подобная судьба постигла и все остальные попытки искусственно ввести социализм в Африке в 1960-е гг. Обычно они кончались тем, что лидеров, проводивших социалистические нововведения, свергали в результате государственных переворотов. Для таких преобразований в регионе не было ни социальной, ни экономической, ни политической базы. Тем не менее, попытки строить социализм продолжились и в 70-е гг. На этом новом этапе социализм обычно назывался «научным», а руководство стран, вводивших его, приходило к власти через революции, вооруженную борьбу или военные перевороты. Характерной чертой этого нового этапа социалистического строительства было создание «авангардных» рабочих партий даже в тех странах, где рабочий класс практически не существовал.

В 1969 г вооруженный переворот в Сомали привел к власти Верховный революционный совет, национализировавший промышленные предприятия и землю. Совет пытался сочетать идеологию марксизма-ленинизма с нормами ислама. В 1976 г. Совет был преобразован в «авангардную» Революционную социалистическую партию Сомали, фактически установившую диктатуру в стране и окончательно разрушившую экономику. Партия была отстранена от власти в 1991 г в результате гражданской войны.

В 1974 г в Эфиопии произошла революция. К власти пришли военные, объявившие марксизм-ленинизм официальной идеологией. В ходе развязанного ими «красного террора» против представителей эфиопской знати, чиновников, землевладельцев и прочих несогласных погибло не менее полумиллиона человек. В стране была проведена радикальная земельная реформа. В 1984 г. была создана «авангардная» Рабочая партия Эфиопии, построенная по образцу Коммунистической партии СССР. Все эти годы СССР оказывал Эфиопии большую военную и экономическую помощь, в частности и в войне против своего бывшего союзника, Сомали (1977–1978 гг.) К началу 90-х гг. такая помощь прекратилась, ив 1991 г к власти пришла оппозиция. Однако, согласно конституции 1995 г., действующей поныне, земля в стране до сих пор принадлежит «государству и народу» и не может ни продаваться, ни покупаться. Правительство продолжает осуществлять строгий контроль над всеми аспектами жизни страны.

В конце 1970-Х-1980-е гг. попытки радикальных преобразований под руководством «авангардных» марксистко-ленинских партий проводились и в бывших португальских колониях, Анголе и Мозамбике, после провозглашения ими независимости. Эти партии имели особенно тесные отношения с СССР.

Однако социалистические эксперименты были далеко не единственной причиной бедственного экономического положения в регионе в последние четыре десятилетия прошлого века. Экономика тех стран, которые таких экспериментов не проводили, например, Кения и Конго (ДРК), была не в лучшем положении. После провозглашения независимости почти во всех странах уровень производства и доходов населения резко снизился. Причинами тому были не только неумелое управление экономикой и нехватка квалифицированных кадров, но и массовая коррупция, политическая нестабильность и авторитаризм.

Идеология афроцентризма. В 1980-е гг. широкое распространение среди африканской интеллигенции получила концепция афроцентризма, возникшая на основе упоминавшихся ранее идей «африканской личности» Эдварда Блайдена. Эти идеи возникли как реакция на колониализм и евроцентризм колониальных держав, но большой популярности в годы антиколониальной борьбы не приобрели. Близка к ним была и теория негритюда, распространившаяся в среде африканской интеллигенции французских колоний в 1930-е гг. Сходные движения – исламоцентризм, арабоцентризм, и другие востокоцентризмы – существовали и в странах Азии и Северной Африки.

В 1980-х гг. афроцентризм получил новый стимул, исходивший от африкано-американцев. Он обрел свое нынешнее название, оброс теоретическими выкладками и стал весьма популярным идейным течением в Африке и в среде выходцев с Африканского континента по всему миру.

Одним из главных постулатов афроцентризма является утверждение, что Черная Африка оказала огромное влияние на Древний Египет и Рим. Родоначальником этой идеи был Уильям Дюбуа, но в отличие от сегодняшних афроцентристов он не делал акцента на расовой исключительности и превосходстве африканцев. Его больше занимал вопрос об утрате европейцами своего лидирующего положения в мире. Одну из глав своей наиболее известной книги, написанной более полувека назад, он назвал «Крушение Западной Европы». Теперь эта идея – один из главных постулатов афроцентризма.

Наибольшую известность среди идеологов афроцентризма приобрел Молефи Кете Асанте[32], профессор кафедры африкано-американских исследований Темпльского университета Филадельфии. Его книга «Афроцентризм. Теория социальных перемен», вышедшая в 1980 г., издавалась многократно и стала своеобразной библией афроцентристов.

«Афроцентризм, – считает он, – это интеллектуальное сосредоточение, направленное на то, чтобы помешать любым ученым, игнорирующим тот факт, что человеческая цивилизация началась на возвышенностях Восточной Африки». «Греция, – полагает Асанте, – это единственная цивилизация, которая по происхождению может считаться европейской. Но сама Греция – продукт взаимодействия с африканскими цивилизациями. Среди древних цивилизаций, которые Африка дала миру: Эфиопия, Нубия, Египет, Куш, Аксум, Гана, Мали и Сонгай. В этих древних цивилизациях родились медицина, естественные науки, представления о монархиях, королевствах и о Всемогущем Боге». Афроцентризм, по его мнению, «должен занять место среди таких идеологий и религий, как марксизм, ислам, христианство, буддизм и иудаизм». Что до влияния европейской цивилизации на Африку, то Асанте считает, что «европейские следы в нашей истории привели к тому, что мы утратили представление о нашей победоносной сущности»[33].

Науку, которую Асанте называет то европейской, то западной, он отвергает. Для него это наука Дарвина, Маркса и Фрейда – последователей Декарта, Лейбница и Ньютона. Все они, по его мнению, «посвятили свою интеллектуальную энергию абстрактным и полуабстрактным темам, а не всеобщим реальностям и истинам. Их мир – это мир частностей, а не всеобщего». «Наука на Западе уступила место технике…». В ней «нет души, нет чувства, нет эмоций, только техника. Марксизм – тоже часть западных заблуждений. Он, – пишет Асанте, – упрощает значение нашей истории. Идея, что вся мировая история сводится к борьбе классов, – это забвение расового фактора. Для марксизма все дело в экономике. Почти нет понимания расовой проблемы и культуры… Марксизм во многом зиждется на той же евроцентристской основе, что и капитализм, поскольку для обоих жизнь определяется экономикой, а не культурой… Марксизм в своей основе противоположен африканской концепции общественного развития»[34].

Африканская же наука, по мнению Асанте, совсем другая. «Мы возносимся над упадком западной науки и техники к божествам афроцентризма. (…) Для нас нет абсолютного различия между сознанием и материей, формой и содержанием, нами самими и миром», – пишет Асанте[35].

Афроцентризм в Африке особенно популярен в бывших «белых» колониях, последними освободившихся от колониализма. Здесь он питает идеи антизападничества и черного расизма. В других регионах континента эти идеи постепенно ослабевают. Общеафриканский афроцентризм всегда сосуществовал с местными национализмами – страновыми, региональными и этническими. В последние годы тенденция к усилению этих местных национализмов и этноцентризмов за счет общеафриканского афроцентризма очевидна.

Авторитаризм и коррупция. Подавляющее большинство стран Тропической и Южной Африки после провозглашения независимости установили однопартийные режимы. В одних формально соблюдались некоторые нормы демократии, например, проводились выборы. В других правительства действовали исключительно авторитарно, и их лидеры оставались у власти десятилетиями. Разновидностью авторитарных режимов были режимы военные.

Такое развитие событий поначалу казалось необъяснимым, ведь борьба против колониализма шла под лозунгами демократии. Но уже к концу 60-х гг. стало очевидно, что оно было, скорее, закономерностью. Африканские общества не имели ни опыта демократического правления, ни социальной базы для него. Демократические институты, спешно создававшиеся колониальными властями в преддверии независимости, зачастую виделись и населению, и новым лидерам, как нечто чуждое африканскому обществу. В какой-то степени это так и было: как доколониальные государственные образования, так и колониальные структуры строились на системе патронажа. Именно эта система и стала преобладающей в первые десятилетия после провозглашения независимости.

Кроме того, большинство лидеров, приведших свои страны к независимости, считали своей главной задачей сплочение своих обществ и преодоление этнических и социальных противоречий для достижения ускоренного экономического роста. Для многих из них это означало запрещение, де-юре или де-факто, политических партий, оппозиции и профсоюзов, независимой прессы, а иногда и неправительственных организации. Население видело в каждом из первых лидеров символ единства нации и гарантию ее независимости и благосостояния. Каждый был как бы «отцом нации», каковым был вождь в доколониальной Африке – роль, которую все они с легкостью принимали. Каждый стремился остаться у власти как можно дольше. Двадцати– и тридцатилетние правления были не исключением, а правилом, а более короткие – результатом заговоров и государственных переворотов. Большинство авторитарных режимов были в той или иной степени коррумпированы.

Эти тенденции не зависели от социально-политической ориентации и были характерны как для стран социалистической ориентации, так и для прочих. Основное различие заключалось в степени авторитарности лидеров и коррумпированности как лидеров, так и элиты. Даже если сам лидер не участвовал в коррупции (как, например, Джулиус Ньерере), система неподконтрольной власти создавала для нее все условия. Политическая неграмотность населения и отсутствие социальных сил, которые могли бы оказать организованное сопротивление авторитаризму, делали авторитарные режимы малоуязвимыми. Единственной силой, которая могла реально противостоять авторитаризму и коррупции, была армия. Но абсолютное большинство военных, пришедших к власти в результате переворотов (зачастую под лозунгами борьбы с коррупцией), немедленно устанавливали авторитарные или диктаторские режимы и начинали грабить население точно так же, как и их предшественники.

Самым рациональным и даже мягким авторитарным правителем среди африканских лидеров считается Иовери Мусевени, президент Уганды. Мусевени пришел к власти в 1986 г. в результате военного переворота. Он объявил, что его целью является установление демократического порядка, но начал с запрета на избирательную деятельность и кампании политических партий. Он полагал, что Уганда настолько разделена по этническому и религиозному признакам, что политическая борьба может вернуть страну к насилию, от которого она настрадалась в предыдущие годы. Так называемое «Движение» под его руководством утверждало, что его поддерживают все угандийцы. Кроме того, была создана новая система местного самоуправления в виде избиравшихся прямым голосованием Советов сопротивления. Для многих угандийцев это был первый опыт демократических выборов. Затем подобная система была распространена на уровень дистриктов. Только через десять лет, в 1996 г., в Уганде состоялись первые альтернативные выборы на национальном уровне. С тех пор такие выборы проводились четыре раза, но Мусевени каждый раз выходил победителем и все еще находится у власти.

Первый президент Кении, Джомо Кениата, находился у власти 15 лет, с 1963 по 1978 гг. В 1969 г. он запретил единственную оппозиционную партию, созданную тремя годами ранее. Кениату обвиняют в смерти нескольких соратников, которых он считал конкурентами. За годы своего президентства он и его семья создали немалое состояние. Однако, его деятельность кажется весьма скромной по сравнению с поведением некоторых других глав африканских государств.

Омар Бонго был президентом Габона с 1967 по 2009 гг. – больше 41 года. В течение первых 26 лет его правления в стране существовала однопартийная система. В 1990 г. после многочисленных протестов было принято решение об альтернативных выборах, но на следующий день главный критик и соперник Бонго был убит. Первые выборы на альтернативной основе состоялись в 1993 г. Бонго вышел на них победителем, как и на всех последующих. Он ввел семилетний срок президентства и в последний раз был провозглашен президентом в 2006 г. Должность президента он обычно сочетал с несколькими министерскими постами. После его смерти в 2009 г. президентом стал его сын. Бонго был одним из самых богатых глав государств в мире. В 1999 г. на его личном счете в одном только Сити-банке было 130 млн долларов, источником которых, как показало расследование, была государственная казна Габона. Французская нефтяная компания Эльф Акуитэн платила Бонго 40 млн долларов в год за право добычи нефти в его стране. По подсчетам работавшей в 1997 г. комиссии американского Сената Бонго и его семья тратили в среднем 55 млн долларов в год.

Франсиско Масиас Нгема был избран президентом Экваториальной Гвинеи на единственных в истории страны демократических выборах, прошедших в преддверии провозглашения независимости, в 1968 г. В 1971 г. он отменил конституцию, провозгласил себя пожизненным президентом и взял на себя прямое управление «правительством и институтами», включавшими законодательную, исполнительную и судебную власть. В соответствии с новым законодательством угроза президенту каралась смертью, оскорбление его – 30-летним заключением. Масиас Нгема имел множество титулов, например, «Великий магистр образования, науки и культуры». При этом западная медицина была запрещена, а против интеллигенции проводился массовый террор. Любая оппозиция физически уничтожалась. Были убиты две трети членов первого парламента и 10 министров первого кабинета. Считается, что за годы правления Масиаса Нгемы погибло от 50 до 80 тыс. чел. при численности населения страны около 300 тыс. чел. на момент его прихода к власти. Более трети населения бежало от репрессий в соседние страны.

Масиас Нгема не был марксистом и не проводил социалистических преобразований, но установил тесные отношения с социалистическими странами, прежде всего, с Китаем, Кубой и СССР. Все они предоставляли ему военную, техническую и финансовую помощь. За эту поддержку СССР было предоставлено право создания рыболовецкого предприятия и пользования морской базой в Любе, а позже и международным аэропортом Малабо. Для Советского Союза это было важно в связи с его ролью в военном конфликте в Анголе. В 1979 г. Масиас Нгема был свергнут военными, осужден и казнен. В 2015 г. его преемник Теодоро Обианг Нгема Мбасого все еще оставался у власти.

Подобные режимы были в Африке второй половины XX в. не исключением, а правилом.

Политическая нестабильность. Важнейшим фактором, сдерживавшим экономическое развитие африканских стран в этот период, была политическая нестабильность. Серии военных переворотов, этнические конфликты, междоусобные войны, межгосударственные войны и революции, унесли жизни миллионов людей и оставили глубокий след в экономическом, политическом и культурном развитии континента.

Перевороты, произошедшие в Нигерии и Гане в 1966 г., виделись как беспрецедентная аберрация. Потом они стали происходить с такой регулярностью, что стали нормой. Гана, Нигерия, Уганда, Сьерра-Леоне и Коморы пережили шесть переворотов; Буркина-Фасо, Бурунди и Центральноафриканская Республика – пять. Четыре переворота было в Гвинее-Бисау, Нигере и Судане; три – в Чаде, Лесото, Конго (ДРК) и Руанде; один-два – почти во всех остальных странах региона. В этом перечне только успешные перевороты, которые приводили к смене власти. В нем нет ни попыток переворотов, ни случаев преднамеренного убийства лидеров с целью захвата власти.

Причины такой частоты переворотов и легкости, с которой они происходили, примерно те же, что и причины авториторитаризма. Главной среди них было отсутствие политических структур, государственных институтов, норм и организованных социальных сил, которые могли бы противостоять военным. К моменту провозглашения независимости африканскими странами их армии были практически единственной организованной политической силой. Партии были слабы и аморфны и держались только на популярности того или иного лидера. Профсоюзы были слабы или запрещены, или не существовали вовсе. Законодательная и судебная власти были подчинены исполнительной, то есть лидерам. Свободной прессы не было, или она была очень слаба. Все это означало, что у населения не было каналов выражения недовольства. К тому же большинство мало ориентировалось в политике, а в политических институтах и того меньше. Даже если бы эти институты функционировали, в первые десятилетия после провозглашения независимости люди просто не умели ими пользоваться. В этих условиях инициатива оставалась за военными.

Даже к концу колониальной эпохи вертикальная социальная структура (социальные классы современного общества) в большинстве африканских стран была слабо выражена. А вот горизонтальная – этнические, клановые, религиозные и прочие подобные группы и связи – являлась несущей конструкцией общества. В колониальную эпоху армия и полиция африканских стран набирались по этническому принципу. Такими они остались и после провозглашения независимости. Если президент принадлежал к одной этнической группе, а большинство его армии к другой, соблазн установить «свой» порядок для своей этнической группы был велик. И даже если военные захватывали власть только для себя, поддержка их этнической группы была им обеспечена. Там же, где армия состояла из представителей нескольких этнических групп, почва для переворотов была еще более благодатной. Конечно, за этнической солидарностью всегда стояли экономические интересы. Каждая группа военных, совершавшая очередной переворот, полагала, что, по выражению одного из участников, «пришел наш черед есть».

Самым типичным примером чехарды переворотов была Нигерия. Первый переворот в этой стране совершили военные из народа игбо, населяющего юго-восточную часть страны. Были убиты главы северного и западного регионов и премьер министр страны, происходивший с севера, в основном населенного народами хауса и фулани. У власти оказался генерал Дж. Агийи-Иронси, по этнической принадлежности также игбо. В том же 1966 г. произошел новый переворот. Иронси был убит, и к власти пришел подполковник Якубу Говон, происходивший из одной из сравнительно небольших этнических групп в центральной части страны. В 1975 г. Говон был отстранен от власти в результате нового переворота. Власть перешла к бригадному генералу Мурталле Мухаммеду, выходцу с севера. Мухаммед поставил во главе государства Верховный военный совет, но конечной своей целью считал установление гражданского правления.

Мухаммед был убит в 1976 г. в ходе неудавшегося военного переворота. Его место занял его заместитель, бригадный генерал Олусегун Обасанджо из народа йоруба, населяющего юго-западную часть Нигерии. Обасанджо продолжил политику Мухаммеда. В 1979 г. он ввел в действие новую конституцию и передал власть гражданскому правительству, возглавленному Шеху Шагари, выходцу с севера, по этнической принадлежности фулани. Вскоре нигерийцы начали обвинять правительство Шагари в коррупции, и в 1983 г. группа военных совершила против него переворот, поставив у власти новое правительство во главе с Мухаммедом Бухари, также фулани. Но и правление Бухари длилось недолго.

В 1985 г. последовал новый переворот, которым руководил член Верховного военного совета, генерал Ибрагим Бабангида из народа гвари, одного из сравнительно небольших народов, населяющих центральную часть страны. Бабангида считается «отцом» системной коррупции в Нигерии. Он обещал вернуть страну к демократическому правлению, но аннулировал результаты демократических выборов 1993 г., поставив у власти Эрнесто Шонекана, йоруба. Уже через несколько месяцев последовал новый переворот под руководством генерала Сани Абачи. Абача, выходец с севера, по этнической принадлежности канури, начал массовые репрессии против оппозиции и расправы с протестующими. Позже на его зарубежных счетах было обнаружено несколько сотен миллионов долларов. В 1998 г. Абача умер при неясных обстоятельствах. После выборов 1999 г. власть перешла, наконец, к законно избранному президенту, Олусегуну Обасанджо, вновь вернувшемуся к своей программе демократизации страны.

Перевороты были лишь одной из форм политической нестабильности в регионе. Войны и междоусобные конфликты имели куда более разрушительный эффект и уносили не десятки и сотни, а миллионы жизней. Причиной таких конфликтов чаще всего были этнические противоречия и экономические интересы. Искусственно проведенные колониальные границы никак не учитывали территории расселения этнических групп. В последние десятилетия XX в. Африка южнее Сахары пережила несколько таких крупных катастроф.

В мае 1967 г. Восточный регион Нигерии, населенный игбо, провозгласил независимость под названием Республика Биафра. Причиной тому были как погромы игбо, начавшиеся на севере после первого военного переворота, так и стремление местной элиты контролировать добычу и экспорт нефти, месторождение которой находилось на востоке страны. Центральное правительство смогло одержать победу над Биафрой, но война продлилась 30 месяцев и унесла до 2 млн жизней.

Конго (ДРК) пережило три крупных междоусобных конфликта. Первый начался сразу после провозглашения независимости в 1960 г. с бунта в армии, погромов белых поселенцев и отделения двух провинций, Катанги и Южного Касаи. В 1965 г. он закончился победой центрального правительства, но унес жизни около 100 тыс. чел., в том числе первого премьер-министра страны Патриса Лумумбы, и привела к власти диктатора, Жозефа-Дезире Мобуту, правившего страной 32 года.

Второй конфликт, названный Первой конголезской войной, произошел в 1996–1997 гг. в результате вторжения в Киву, восточную провинцию Конго (тогда Заира), руандийских вооруженных формирований в основном из народа тутси. Вместе с восставшими местными, заирскими, тутси (баньямуленге и баньяруанда) руандийцы и силы нескольких других соседних стран, прошли территорию всей страны и захватили столицу. Мобуту бежал. В этой войне было убито до 20 тыс. чел., и от 250 до 800 тыс. погибло от голода и болезней. К власти пришел лидер восставших Лоран Кабила.

Вторая конголезской война (1998–2003 гг.) стала самой кровопролитной в истории Африканского континента. Она унесла жизни около пяти с половиной миллионов человек убитыми и погибшими от голода и болезней. Разруха и голод привели к тому, что тысячи людей продолжали умирать от голода и нефатальных заболеваний в течение нескольких лет после окончания войны. Миллионы были согнаны или уходили со своих мест. В конфликте участвовало около 20 различных политических и военных группировок и войска многих африканских стран. Война была вызвана как политическими противоречиями, так и этническими трениями, но одной из главных ее причин была борьба за контроль над месторождениями ценных металлов. Явного победителя в войне не было, да и сказать с уверенностью, что она закончилась, трудно: конфликт на востоке страны продолжается по сей день. Лоран Кабила был в этом конфликте убит, и президентом стал его сын.

Дольше всего длилась гражданская война в Анголе – с 1975 по 2002 гг. Велась она между центральным правительством и несколькими сепаратистскими движениями. Наиболее упорным противником центрального правительства был Национальный фронт за освобождение Анголы (УНИТА). В этой войне погибло до полумиллиона человек.

Геноцидом закончился конфликт между тутси и политическими группировками правительства Руанды, состоявшими в основном из хуту (1990–1994 гг.). В 1994 г. правительство призвало гражданское население хуту убить всех тутси страны. В течение всего лишь трех с половиной месяцев было убито от 500 тыс. до миллиона тутси и «умеренных» хуту – 20 % населения страны и 70 % тутси.

Особого упоминания заслуживает использование детей в гражданских войнах. В междоусобном конфликте в Сьерра-Леоне (1991–2002 гг.) в армии Объединенного революционного фронта было около 10 тыс. детей от 7 до 14 лет, от 30 % до 40 % из них – девочки, использовавшиеся для сексуальных утех. Детей уводили в это войско насильно. Во время обучения их держали на наркотиках и алкоголе, чтобы «освободить их ум» для убийств и истязаний жертв. Подобная практика была также широко распространена в междоусобных войнах в Конго и Уганде.

Войны, как междоусобные, так и межгосударственные, не только привели к гибели миллионов людей, но и лишили крова и средств к существованию многие миллионы тех, кто выжил. Экономика стран, вовлеченных в эти конфликты, была разрушена. Целые районы Анголы и Конго были опустошены. В ходе войн широко практиковались изнасилования, в результате чего в конфликтующих странах резко увеличилось число больных СПИДом. Разрушалась социальная ткань общества, многие дети остались без родителей и вынуждены были кормиться и выживать, как могли.

Как правило, сепаратисты получали основное или дополнительное финансирование своих войн от продажи алмазов или нефти из контролируемых ими месторождений. Такие продажи шли в обход официальных каналов (алмазы, проданные таким путем, называли «грязными» или «кровавыми»), что плодило коррупционные схемы и подпольные структуры, занимавшиеся незаконными поставкам оружия и техники в конфликтные районы.

Ни одна из этих войн не длилась бы так долго и не привела бы к таким колоссальным потерям, если бы не вмешательство иностранных держав. В войне в Нигерии Англия и СССР поддерживали центральное правительство, а Франция и ЮАР – Биафру. В войнах в Конго и в Анголе оказались замешанными США и СССР и многие европейские и африканские страны. В ангольской войне ЮАР и США поддерживали УНИТА, СССР – центральное правительство. Соседи Анголы и другие страны континента также поддерживали разные военные группировки и конфликтующие стороны. Эта война политически расколола Африканский континент и парализовала деятельность ОАЕ. Вторую конголезскую войну иногда называют африканской мировой войной: так или иначе в ней было задействовано большинство стран континента.

Жизнь Африки южнее Сахары в последние десятилетия XX в. нельзя обрисовывать исключительно в негативных тонах. Многие правительства, независимо от политической ориентации, предпринимали реальные шаги к развитию грамотности и образования населения. Открывались новые университеты. В большинстве стран выросла гуманитарная и техническая интеллигенция, появился средний класс. Регион вырастил талантливейших писателей, таких, например, как лауреат нобелевской премии нигериец Воле Шойика, кандидат на это звание кениец Нгуги В а Тхионго и лауреат букеровской премии нигериец Чинуа Ачебе. Африканские историки этого поколения сыграли огромную роль в развитии мировой африканистики. Были и интересные, широко образованные политики. Лучший пример – первый президент Сенегала, философ, поэт и писатель Леопольд Седар Сенгор, ставший первым африканцем – членом Французской Академии и сохранивший демократический строй в своей стране.

Далеко не всегда народ был пассивным наблюдателем политических событий. Множество организаций и политиков в разных странах требовали демократии и лучшей жизни. Многие погибли в борьбе за эти идеалы. Во время каждого переворота военные могли прийти к власти только на волне недовольства существующими режимами и обещаний перемен.

И все же приговор авторитетного лондонского издания «Экономист» в 2000 г., назвавшего специальный номер об Африке «Безнадежный континент», был справедлив. Перемены в регионе могли начаться только тогда, когда средний класс и элиты, устав от коррупции и политических стрессов, начали всерьез требовать их осуществления при своей решающей роли.