Екатерина Великая знала, что для Москвы надо сделать
Екатерина Великая знала, что для Москвы надо сделать
Трудно забыть первое впечатление от этого сооружения, необыкновенного, удивительного, будто сошедшего со страниц учебника по истории и уютно устроившегося едва ли не в двух шагах от Садового кольца. У меня, по-моему, рот сам собой раскрылся от изумления. Помню, были зимние каникулы, я провожал с катка знакомую девочку из соседней школы и в этих краях оказался впервые. Спросил ее: «Что это?» — «Да мост какой-то…» — пожала она плечами.
Но это было настоящее чудо — древнеримский акведук. И в Москве! Откуда же нам было знать, что это такое, если историю Древнего Рима нам кое-как подсовывали, впопыхах, бегом по эпохам, а об истории родного города вообще никогда ничего не рассказывали… А ведь это — знаменитейший в свое время Ростокинский акведук, построенный при Екатерине II, по которому замечательная вода из Мытищ поступала в Первопрестольную. И как же хорошо сохранился он до нашего времени…
Необходимость, здравый смысл и, конечно же, забота о москвичах заставили Екатерину строить новый водопровод. Два года в Москве свирепствовала чума — в 1770-м и еще более на следующий год. В городе, большом для своего времени, где обитало почти двести тысяч человек, от чумы умерло 56 672 человека. Жуткий мор… И главная причина черной беды — нехватка воды. И пожары поэтому же быстро пожирали деревянный, скученный город. А ведь писал граф Яков Сивере, управляющий водными коммуникациями России: «Жителям сего великого города настоит крайняя необходимость в хорошей воде для пищи… бедные нуждаются во многие времена года с весьма дурною водою во вред здоровья…»
Конечно, в то время водопровод в Москве был. В XV веке еще проложили ток воде от родника под Собакиной башней Кремля в сторону Троицких и Никольских ворот через подземную галерею. А новый кремлевский водопровод, построенный в 1634 году, и вовсе стал замечательным инженерным творением: по самотечной галерее вода шла в подвал Свибловой башни, где стояла водовзводная машина с конной тягой. 4000 ведер воды в сутки получала Москва — совсем немало по тем временам. Мытищинский же водоток строился по прямому указу императрицы, она же и наметила, откуда воду брать следует.
Говорят, будто по пути на богомолье в Сергиев Посад, — а ходила царица туда пешком, — утомилась она однажды и на отдыхе где-то подле Мытищ приказала подать родниковой воды. Вода ей понравилась необычайно, особенно из Святого, или Громового, ключа. Место запомнила. И вскоре, вызвав генерал-поручика Бауэра, ведавшего Гидравлической коллегией в Санкт-Петербурге, повелела обследовать местность вокруг Старых Мытищ и определить для Москвы наилучший источник. И Бауэр, человек в высшей степени добросовестный, обследовал все чистые ключи — Сокольнические, Пресненские пруды, другие места, показавшиеся ему перспективными. Сделав расчеты, пришел к выводу неутешительному: необходимые для тогдашней Москвы 300 000 ведер воды в сутки на сих источниках получить невозможно… Вот тогда-то ой и замыслил взять подрусловые воды Яузы — ключи, что били из-под земли в километре от Старых Мытищ.
Бауэр замыслил водопровод по тем временам, можно сказать, грандиозный. Все 28 отобранных им ключей одели в кирпичные колодцы, и вода из них текла по гончарным трубам в специально устроенный сборник. Поскольку Мытищи расположены на шесть метров выше Москвы, вода самотеком устремлялась в город, и качать не надо. А шла вода вот по этому великолепному акведуку, равному которому во всей России не было.
Но и акведук являл собой лишь часть гидротехнических сооружений: вода кирпичной галереей длиной в 24 километра шла через всю Сокольническую рощу, Каланчевское поле, Сухаревскую площадь на глубине 19 метров вплоть до бассейна на Трубной.
Наиболее сложной частью всего сооружения, самой впечатляющей и самой красивой, стал акведук: 356 метров водного пути по галерее, проложенной на высоте до 20 м. и лежащей на 21 изящной опоре. По обоим концам акведука поставили стройные беседки из белого камня — и сейчас стоят они, испещренные дурацкими надписями вроде «здесь был…», самая старая из которых относится к 1929 году. Получается так, что вроде бы народ раньше потолковее был. И хорошо помню часовых при винтовках, бдительно стерегущих жизненно важную артерию города от архи-коварных злоумышленников.
Трудно, временами даже мучительно трудно строился екатерининский водопровод. Через три года после начала строительства Бауэр умер, и дело его продолжил полковник генштаба Герард, а после — барон Дельвиг, вступивший в должность управляющего Мытищинским водопроводом. Цари, сменявшие один другого, приезжали смотреть замирающее от нехватки денег строительство, немного подбрасывали — и снова покой, запустение. Деньги в основном шли на ремонт ветшавшей на глазах галереи. А акведук, красавец, стоял, изумительно вписываясь в сложный рельеф, окружающий русло Яузы. Жаль, что совсем зарос акведук и с Ярославки разве что небольшую его часть можно увидеть. А подойдешь ближе — и откроется он во всей своей красоте…
Как-то оказался я неожиданно в Музее воды, о существовании которого накануне и не подозревал. Директором там был замечательный человек, Л. Е. Вандергюхт, которая помнила Москву времен Сухаревой башни. Вот она, подумал, наверняка знает все об акведуке. Она и преподнесла мне сюрприз: извлекла откуда-то, буквально из небытия «План большому Ростокинскому акведуку» — огромный атлас с изумительно выполненными чертежами проекта, с великолепной отмывкой, тенями. Работа потрясающей красоты! Внизу подпись: «Чертил Коллежский секретарь Максимов». Какое «чертил» — кистью писал!
Лидия Евгеньевна рассказала о судьбе акведука уже в наше время. Он замер, когда Москва перестала пить мытищинскую воду, — 1 января 1962 года. Но не сразу, не одним поворотом вентиля отключили акведук от Москвы, а постепенно, пока не достроили Северную водопроводную станцию, которая стала одной из главных водных артерий Москвы.
Сейчас мы припадаем к двум главным водным историкам: один питают верховья Москвы-реки, другой дает нам Волга. Вода у нас нынче хорошая, хотя и перенасыщают ее хлоркой ради нашей безопасности, — лучше она, чем во многих других городах не только в России, но и за границей тоже. И вполне нам ее достаточно: все четыре городские водопроводные станции дают в сутки 7 миллионов кубометров воды. И все-таки напряженные моменты бывают. Дважды в год: накануне Пасхи и под Новый год. Тут у нас московский водохлебный инстинкт проявляется с особенной силой, или, быть может, просто расточительнее в эти дни становимся. Вообще, в среднем москвич безумно много воды расходует — около 400 литров в сутки, хотя по расчетам вполне 250 литров на нос достаточно. Даже и с учетом широкой русской натуры.
А старый акведук стоит, словно задумавшись, и жизнь наша проносится мимо него, по счастью, не задевая…
