Я искал тебя, родная школа.

Я искал тебя, родная школа.

Редко, непростительно редко захаживал я в свою школу с тех пор, как закончил ее. Знал, что не уйду от этих стен далеко и она от меня никуда не денется. Но жизненные ветры все время сносят, влекут куда-то… До детских ли, хотя и бесконечно дорогих воспоминаний?..

А потом как-то понял наконец: воспоминания, может быть, и детские, но на всю жизнь оставшиеся. Школа — это не просто часть нашей жизни, а еще и часть нашей души. Разве можем мы представить свою жизнь без дорогих этих стен?

В первые годы после Великой Отечественной, время голодное, но радостное, школа была для нас вторым домом. Заскочишь домой после уроков, бросишь на стул сумку — я ходил в школу с полевой командирской сумкой, — перехватишь на ходу вареной картошечки с луком и опять в школу бегом. Ну а уж там решали, чем заняться: в футбол постучать резиновым мячиком или пошататься по тихой Мытной, девчонок выглядывая. Они тогда учились в отдельных школах, и прикадриться мы могли только в «нейтральных водах».

Даже в праздники мы возле школы встречались — в такие дни возле ее стен радостней делалось.

Да, давно не набирался сил я от стен своей школы… Чувствую, надо идти.

Вошел в родной двор и замер. Нет моей школы. Как будто и не было никогда. Стоит на том месте другое, светлое обширное здание, и сразу вижу, что тоже школа.

Но не моя. Чужая.

Мне показалось, что я провалился в какое-то иное измерение, где все другое — не может моя школа бесследно исчезнуть! Да вот же, смогла.

Был воскресный день последней недели августа, новая школа стояла пустой и тихой, как неспущенный корабль на стапеле. Ни души возле нее.

Обошел вокруг — ни следа, ни камня от моей школы.

Но вот нет. Деревья, что мы сажали! Четыре матерых тополя. А были в наших руках прутками хилыми. Много тогда посадили позади школы, аллею целую. А выжили только эти. Может, в память о нас нарочно оставили?

И мраморная доска у входа тоже осталась, висит, как прежде. На ней золотом светятся имена погибших в годы войны — двое учителей и семнадцать ребят, которые правдами и неправдами на фронт устремились… Те, кто учился до нас… А мы — первый послевоенный выпуск мужской 550-й школы.

Ну и отлегло, как увидел я эти тополя и эту мемориальную доску. Значит, все-таки я в своем измерении.