Поворот

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Поворот

— Даже не думай об этом! — кричала женщина своей 16-летней дочери. — Я тебе не позволю делать аборт! Запру тебя на замок До самых родов будешь сидеть, а убийцей стать я тебе не позволю! Даже забудь об этом...

— Но... — попыталась вставить свое слово заплаканная девушка.

— Никаких «но»! Я знаю, что будет трудно воспитывать без отца, сама тебя воспитывала без отца, сама тебя воспитывала одна. Ничего, попотеем. Я всегда буду рядом с тобой... и с твоим малышом.

Мать села рядом с дочерью, обняла ее и прижала к себе, тихонько спросив:

— А Славик, что сказал?

— Сначала обрадовался, стал руки целовать, а потом... послал куда подальше.

— Все они такие: поиграют да выбросят. А этот... надо даже еще и совесть пробудилась, да, видно, не надолго. Сволочь.

— Нет же, мама, он любит меня, — почти простонала Оля.

— Да уж, любит. Так почему же он тебя как паршивую собачонку на улицу выкинул?

Оля разрыдалась.

Шел девятый месяц беременности. Девушка многое пережила за это время. Она тяжело переносила свое положение, сначала был сильный токсикоз, затем два раза лежала в больнице на сохранении с угрозой выкидыша (позже — преждевременных родов). Много раз, гуляя по улице, Ольга встречала Славика. Каждый раз с новой девчонкой. Оля, опуская глаза, проходила мимо, и лишь только миновав его, из ее глаз начинали сыпаться слезинки. Слава же проходил, словно не замечая как Но внутри каждого происходила борьба. Оле было больно, Славу же мучила совесть. Но в то же время он не хотел ее слушать, успокаивая себя мыслью, что скоро (через полгода) уедет в свой родной город, забудет обо всем, может даже влюбится в красивую девушку так же, как любил Олю. Любил. А может, до сих пор любит? Это чувство его злило до бешенства.

Наступил апрель. Было воскресенье. Оля проснулась утром от непонятного ей беспокойства, почувствовала тянущую боль внизу живота. Испугавшись, что начались схватки, она резко села. Скорее от этого движения лопнул околоплодный пузырь. Оля сначала смутилась, затем испугалась, что лопнул мочевой пузырь, или у нее уже «недержание». Но моментальная мысль пронеслась в ее голове — «началось»! По рассказам «бывалых» в больнице, схватки должны были начаться через час-полтора (более заметные) с интервалом в 10 минут. Затем все чаще и сильнее. Но у Ольги они начались уже через 20 минут, через каждые пять минут.

Поднявшись с кровати, девчонка разбудила маму. Началась небольшая суматоха. Вызвали «скорую», собрали все необходимое, оделись и стали ждать. Машина приехала через 10 минут.

Час спустя Ольга просто корчилась от боли на кровати в предродовой палате. Акушерка и дежурный врач ни на минуту не оставляли ее, постоянно разговаривали с ней, чтобы отвлечь от боли. Когда потуги начинались через 30–40 секунд, Оля успевала в этот краткий промежуток даже задремать.

— Кто же у тебя родится? — пыталась развлечь ее акушерка.

— Не знаю, — простонала Оля. — УЗИ не показало...

И тут же закричала от боли.

— Наконец-то хоть раз вскрикнула, — проговорила врач, — а то я уж начала думать, что ты притворяешься. Так, теперь уже видно головку ребеночка. Давай я тебе помогу встать, и пойдем рожать.

Олю положили на родовый стол, быстро приготовили шприц с обезболивающим лекарством. Ольга почти засыпала. Как вдруг еще более сильная боль возникла в низу живота и распространилась по всему телу. Начиналась схватка, а затем потуга.

— Сильней, сильней, — подбадривала акушерка, — тужься, давай... толкай его.

Врач помогала рождению, давя со всей силы на живот, помогая ребенку найти «выход» и ускорить этим рождение.

Ольга почувствовала, как что-то теплое и влажное скользнуло между ее ног. Через секунду раздался пронзительный вопль.

— Ну-ка, кто тут у нас? — сказала акушерка и заглянула в пеленку, которой сразу же «поймала» ребенка. В пеленке что-то копошилось и пищало. — Девочка!

Слезы радости выступили на глазах Оли.

— Девочка... доченька. Радость моя, мое сокровище.

Через некоторое время маме поднесли к груди дочку, уже запеленатую, чистенькую.

Неописуемые восторг и радость были видны в каждой черточке лица Оли. Глаза ее светились нежностью.

Всю ночь молодая мама проспала. Утром ее разбудили на завтрак. Пока она умывалась, в дверь постучали. И вошла постовая медсестра Наташа с огромным букетом красных роз.

— Кто их принес? — удивленно спросила Оля.

— Как это «кто»? — в свое время удивилась Наташа. — Муж Тут еще и конверт. Видимо, с открыткой. Сейчас я принесу банку для цветов, — и она вышла из палаты, положив цветы на тумбочку.

Оля долго не решалась распечатать конверт. Потом все же взяла его в руки, долго смотрела на него, раскрыла и достала открытку.

На лицевой стороне открытки был нарисован малыш, с обратной — 3 слова: «Спасибо. Прости. Славик».

Сестра, вошедшая в палату, застала Ольгу в слезах.

Прошло три года. Дочь Оли, Виктория, совсем стала большая, говорила много слов и задавала много вопросов. Особенно о папе. В день рождения Вики мама с дочкой пошли гулять. Выходя из подъезда, они чуть не столкнулись с молодым мужчиной. В руках он нес огромного, почти с него ростом, лохматого белого медведя.

— Здравствуй, Оля, — сказал он, смущенно улыбнувшись.

— Слава... — удивленно, радостно и вместе испуганно почти прошептала она.

Множество противоречивых чувств всколыхнулись в душе Оли: любовь и ненависть, обида и прощение; но больше всего в ней было чувства гордости за себя и за свою дочь.

— Мама, — пролепетала Вика. — Это наш папа?

Слава опустился на колени перед малюткой. Улыбнулся и сказал:

— Да, моя Милая, я ваш папа. И я приехал за вами, чтобы увезти в свой, а теперь и ваш, сказочный дворец. Чтобы жить с вами долго и счастливо и никогда больше не расставаться.

Он вопросительно посмотрел на Олю. Она улыбнулась и кивнула ему. Затем тоже присела и сказала дочке:

— Я же тебе говорила, что папа любит тебя и обязательно придет за нами. И я тебя люблю... И папу тоже.

«Рассказ «Поворот» я написала 12 марта [2000 года], когда вернулась из больницы со своей дочкой.

Здесь переплетается рассказ женщины, которой уже 28 лет. С ней я познакомилась, когда лежала в роддоме на сохранении. Ее койка была справа от моей. Она ждала уже третьего ребенка и также лежала здесь на сохранении. Ее рассказ я дополнила собственными переживаниями и собственной историей. Весь процесс родов я взяла из своей жизни. На самом же деле этой женщине делали кесарево сечение. Скорее всего, я это сделала, чтобы не слишком нагнетать негативных красок на рассказ, тем более что конец у него счастливый.

[Далее идут две с лишним страницы рассуждений о родах: «Первые роды — самые страшные и тяжелые <...> Ребенок родился — ты победила <...> Глаза матери отличаются от глаз бездетных или еще молоденьких женщин <...>. А какие необъяснимые чувства испытываешь, наблюдая, как твой ребенок <...> Нет сильнее в мире чувства, чем материнская любовь».]

Рассказ лишь показывает маленькую частицу огромной жизни. Герои не вымышлены. Эпизод реальный.

Этот рассказ я еще никому не давала читать, считая его слишком личным. Но теперь я уже так не думаю. Почти все женщины прошли и пройдут через это испытание. [Далее мы выпускаем еще 7 строк рассуждений. — С. Б.]

Когда я писала этот рассказ, я словно вновь пережила все случившееся. Хотя не видя сейчас у себя живота и не чувствуя толчков и колебаний внутри, я не могу поверить, что я Мама...»