Техника-природа: голос в режиме цифровой обработки

В микрофонных, электрических, электронных голосах сегодня следы техники становятся все более и более незаметными. Если раньше записанный голос был тенью природного, то теперь манипуляции с голосом заставляют нас слушать электрически созданный голос как натуральный. Манипуляции и трансформации записанных голосов, возможные при помощи новых компьютерных программ, уже не воспринимаемы простым ухом. Ощущение искусственности электрических голосов – продуктов техники, а не природы – пропадает. При этом запись сохраняет константные характеристики, которые нужны для опознания голоса как марки индивидуальности – иначе Мария Каллас была бы неотличима от Анны Нетребко, а Иннокентий Смоктуновский от Сергея Бондарчука. Но манипуляции начались задолго до прихода цифровой технологии.

До существования перезаписи варьирование голоса на оптической пленке было возможно только при изменении положения микрофона. С появлением перезаписи и монтажа записанный голос мог быть смонтирован из коротких сегментов. Так по фразам монтировалось пение Марлона Брандо в его единственной музыкальной роли. Пение Кристины Агилеры на ее дисках состоит сегодня из монтажа микроэлементов, где каждые полфразы записаны в разных голосовых режимах (то грудной голос, то фальцетный, то усиление его при применении техники Belting), и секундный переход от одного к другому, который невозможно осуществить с такой легкостью в реальности, порождает головокружительное впечатление химерического голоса. Пение кинокастрата Фаринелли в фильме Жерара Корбиа (G?rard Corbia, 1994) было создано при помощи сведения голоса американского контртенора Дерека Ли Рагина (Derek Lee Ragin) с голосом польской певицы, колоратурного сопрано Эвы Малас-Годлевской (Ewa Ma?as-Godlewska), чтобы передать впечатление от возможного голоса Фаринелли, охватывающего три октавы.

Современные микрофоны способны передать больше контрастов, чем микрофоны 60-х годов. Голос окутывается в процессе перезаписи не только музыкой, но сложной комбинацией натуральных и синтетических звуков, которые преобразуют мелодику и ритм. При этом чистовая фонограмма, которая часто применяется при недорогих фильмах, имеет иную функцию, нежели во времена «синема верите». Речь идет не о сохранении всех особенностей перспективного атмосферного звука, а об очищении диалогической дорожки, в которой установились определенные условности, и они диктуются часто данными, поставляемыми психологией восприятия.

Начало предложения важно для распознавания смысла, конец может быть проглочен. Когда-то приближение микрофона ко рту требовало контроля дыхания и слюны. Тогда эти асемантические шумы и телесные характеристики – причмокивание, прочистка горла, откашливание – использовались в кино 60-х годов как знак аутентичности и составляли по Барту «зерно голоса». Сегодня паузы, добирание воздуха, слюна, присвисты, отдельные буквы, так же как мешающие сопутствующие шумы, могут быть удалены звукооператором при помощи специальных программ. Он может автоматически исправить невнятность и внести в голос определенную сбалансированность. В обработке фонограммы можно усилить спектры, согласные, улучшить их гармоничное звучание, обработать отдельные элементы и очистить фильтрами диалог так, что возникнет впечатление последующего озвучания. Звукооператор может сделать все гласные, произносимые актером, одной длины, и, более того, он может установить, что «а» будет громче или длиннее, чем остальные звуки. Ухо реагирует наиболее болезненно на сильное звучание шипящих, особенно «с». Если актер произносит «с» подчеркнуто, это может вызывать неприятные ассоциации, также раздражающе может действовать «к», если поставить на этом звуке акцент. Шипение можно снизить, «п» и «б» сделать более четкими. Все эти детали могут быть убраны или добавлены в компьютере, обрабатывающем фонограмму, за пультом перезаписи.

Так техническая обработка диалогов становится одновременно акустической обработкой голоса, меняет его воздействие и звучание в микроразмерах. Из произнесенных звуков звукооператор может создать слова, которые актер не произнес или произнес бы не так. Эта кропотливая и изнурительная работа может изменить звучание при сохранении узнаваемого тембра голоса и превратить электрический голос в некоего органического двойника, подобно операциям по обработке фотографий. Еще большей обработке подвергаются фонограммы фильмов для телевидения, где существуют иные нормы. Обычно для телевидения производят специальную перезапись, которая – как и в старых фильмах – не должна опускаться ниже 20 децибел и не подниматься выше 100[1052].

Все эти изменения, подавляющие раздражающие звуковые элементы, ведущие к неразличимой гибридизации натурального и электрического голоса, действуют на наше восприятие голоса. Но будут ли актеры, голоса которых подвергаются такой гармонической обработке, стараться говорить в реальности по-другому, подгоняя свой естественный голос под электрический? В то время как техника достигает неправдоподобной естественности, перформативное искусство на сцене предлагает подчеркнутую неестественность голосов.