I. Зачем нам изучать старинное искусство, и что сделано в деле изучения памятников древнего русского искусства

Мы переживаем сейчас критический момент истории России, когда веками сложившаяся государственность со страшною быстротою, у нас на глазах, разваливается и гибнет. Гибнет и разваливается «Российская империя» явно не потому, чтобы ее разрушала внешняя сила, а потому, что она взрывается изнутри. Вместо нее и на месте ее возникают и будут возникать новые государственные образования, ибо многомиллионные народные массы, входившие в состав «Российской империи», живы и существовать в состоянии распыленности не могут. Прочны ли, однако, хотя бы вот эти новые государственные образования? Есть ли такой цемент, который может превратить вот эту пыль людскую в новый крепкий монолит?

Когда славяне впервые появились в мировой истории в качестве могучего фактора, наблюдавшие их византийские государственные люди определили их характер двумя словами: ???????? ??? ??????????¹, не терпят власти и склонны к усобицам. Эти же самые качества ярко проявляются и потом в течение всей исторической жизни славян: «славянская рознь» стала притчею во языцех. И сейчас все то, что делается на протяжении Восточной Европы и Северной Азии, блестяще подтверждает характеристику, формулированную почти полторы тысяч лет тому назад. Тем не менее, было же время, когда те или другие отдельные славянские племена или целые совокупности многих племен образовывали могучие государства! Значит, были же какие-то такие силы, которые – хотя бы временно – могли одерживать верх над центробежными силами, характеризующими расовую душу! Какие это силы? Кто мы?

Вопрос этот именно в настоящее время приобретает особую волнующую силу: «Российская империя», Россия, Украина, Польша и т. д. – всем нужно знать, чего можно ждать от будущего. Ведь история делается не кем-то извне, а делается самими народами; и история каждого народа соответствует его душевному складу. Нашим душевным складом будет обусловлено наше будущее. Но им уже было обусловлено наше прошлое, и на прошлое надо оглянуться, чтобы познать самих себя и предвидеть грядущее.

Прошлое изучается историей. Историческому изучению подлежат и государственный и социальный быт, и экономическое и торгово-промышленное развитие, и военные и политические действия, и многое-многое другое – все проявления народной жизни и народного творчества. Но и отдельный человек не всегда живет так, как хочет, а живет так, как приходится, и делает не всегда то, что хочет, а то, что надо; и целые народы живут и действуют зачастую так, как велят обстоятельства, подчиняются случайностям, которых ни предвидеть, ни предотвратить нельзя. Духовная сущность и отдельных людей, и целых народов сказывается ярче всего вовсе не в их действиях, а в их идеалах, надеждах, местах. И когда мы желаем получить исчерпывающий ответ на вопрос: кто мы такие? – мы, прежде всего, должны изучить наше старое искусство, которое воплотило исконные идеалы, надежды, мечты в длинном ряде великолепных памятников.

Творят искусство не единичные художники: они – только руки, делающие каждую данную вещь. Но они делают именно то и именно так, потому что именно то и именно так нужно и им самим, и всем тем, среди кого они живут, и для кого они работают. Пусть киевские мозаики исполнены греками – они все-таки памятники русского искусства, потому что киевляне XI-го век а имели полную возможность выписывать мастеров, каких они хотели, и если они выписали себе для работы в Св. Софии именно византийских мастеров, то это значит, что именно византийские мастера были им наиболее по душе.

Книжка, которую я выпускаю, имеет целью обратить пристальное внимание читателей на ту отрасль исторической науки, на которую мы обычно смотрим, как на второстепенную и неважную, – на историю русского искусства. Недаром именно в последние годы ею стали усиленно заниматься: от нее можно ожидать ответа на целый ряд неразрешимых, как будто, вопросов о нашем прошлом и, следовательно, о нашем будущем. В моей книжке читатель, конечно, найдет ответ только частичный и недостаточно отчетливый. Частичный потому, что я имею в виду рассказать только о древнем периоде южно-русского искусства, с тем, чтобы о дальнейшем рассказать когда-нибудь впоследствии особо. Недостаточная же отчетливость ответа обусловлена тем, что весь тот материал, который надлежит нам изучить, и плохо сохранился и мало издан, и почти не разработан.

Ни для кого не секрет, что у нас памятники старинного искусства совершенно беззащитны, безнаказанно разрушаются и злонамеренными, и – в большинстве случаев – просто невежественными людьми. Ни для кого не секрет и то, что всякая попытка издать и исследовать старинные памятники неизменно разбивается о всевозможные официальные препятствия, о недостаток средств и о равнодушие публики. Не только широкая публика, но и специалисты у нас ничего толком не знают и не могут знать о многих очень ценных памятниках, потому что нет возможности эти памятники сколько-нибудь удовлетворительно ни описать, ни сфотографировать.

Есть в Киеве знаменитый Софийский Собор. Кажется, его подлинность, его древность, его святость, его историческое и художественное значение не подлежат никакому сомнению. А между тем, вот какова его судьба… разумеется, я здесь буду говорить не о том, как его грабили и разрушали в стародавние времени, а лишь, хотя бы, о том, как его «исправляли», «приводили в благопристойный вид» и «охраняли» вот теперь, совсем недавно, в XIX и XX веках.

В начале 40-х годов XIX века Св. София была обширной церковной постройкой с барочной наружностью: храм Ярослава², облепленный позднейшими пристройками, украшенный новыми фасадами, куполами, крышами и т. д., был скрыт от глаз человеческих. Внутри весь храм был оштукатурен и побелен. Когда эта штукатурка начала отваливаться и обнажать старые фрески и мозаики, ее велено было удалить. Ее… удалили, но так, что вместе с нею, по словам очевидцев, исчезли и драгоценные фрески, пережившие ряд стольких веков и превосходно сохранившиеся; а потом велено было роспись «восстановить», и ее… восстановили, но так, что древнее изображение княжеской семьи, например, превращалось в изображение свв. Веры, Надежды, Любови и матери их Софии и т. д. В таком виде Ярославов храм³ остался и по сей час: наружность до неузнаваемости изменена пристройками, фасадами, куполами, крышами и штукатуркой, а внутреннее убранство изуродовано мазнею оо. Иринарха с братией, Желтоножского и др. Впрочем, не совсем в таком виде сохранилась сейчас Св. София: когда в 1918 году Киев подвергся бомбардировке, в храм попало несколько снарядов, которые, правда, к счастью, стену пробили только в одном месте насквозь, а в прочих местах дали более или менее глубокие выбоины…

Так сохранилась Св. София. А что мы о ней знаем? Здание с точки зрения архитектурной не исследовано: нет даже сколько-нибудь удовлетворительных планов и промеров. Фресковые стенописи были в свое время зарисованы, но не древние фрески, а та роспись, которая сейчас… украшает стены и своды Св. Софии. Мозаики отчасти были скалькированы профессором А. В. Праховым⁴, и кальки эти издавались по фотографиям; с одной мозаичной композиции (Причащения апостолов) тем же А. В. Праховым была исполнена копия в красках, которая издана в красках же. Но удовлетворительных фотографий с самих мозаик мы вовсе не имеем; подробного технического описания мозаик, которое бы давало ответ на возникающие по поводу памятника вопросы, мы тоже не имеем; монографического исследования о Св. Софии, которое бы окончательно позволило ввести памятник в научный обиход, мы тоже не имеем…

Если такова судьба Св. Софии, самого знаменитого, самого роскошного, самого священного из всех памятников древнерусского искусства, то легко себе представить, в каком положении находятся памятники не столь знаменитые, не столь роскошные, не столь священные. Очень немногие сохранились хоть частично, очень немногое мы знаем о тех, которые сохранились. Прежде чем использовать в целях исторической науки тот драгоценный материал, который мог бы быть доставлен древнерусским искусством, необходимо проделать большую и сложную предварительную работу, к которой должны быть привлечены многие работники, и на которую необходимо затратить много сил и времени и денег.

Все культурные народы давно уже поняли историческую и национальную ценность памятников старинного искусства. У всех культурных народов не только законы, но и само общество ревностно охраняют эти памятники – я уж не говорю: от разрушения! – от искажения и порчи. Все культурные народы имеют точные и полные издания и исследования памятников. У нас пока ничего или почти ничего этого нет; все это только намечается и нарождается.

Вот почему выпускаемая мною книжка отнюдь не может дать исчерпывающего ответа на поставленные мною вопросы: кто мы? Чем мы живы? Я хочу только показать, что, даже при нынешней нашей неосведомленности, именно изучение искусства может ответ наметить. И я хочу лишний раз звать всех, в ком есть живая душа, к дальнейшей работе в этом направлении. Я попытался дать, сколько было возможно, фотографические воспроизведения подлинных памятников. Для этой цели я попросил киевского фотографа С. Д. Аршеневского исполнить несколько новых снимков, а Н. П. Негеля предоставить мне некоторые из своих старых. Я считаю долгом здесь особо выразить свою глубокую благодарность также и духовному начальству Киева за оказанное мне содействие.

Пусть читатель всмотрится в иллюстрации предлагаемой книжки. В них он должен увидеть точный портрет духа старой Руси. И, если черты этого портрета будут недостаточно ясны и уловимы, пусть он винит не памятники, а мою книжку. Иллюстрации мои – лучшее, чего можно было добиться в данный момент, но, конечно, ни количественно, ни качественно не таковы, какими должны были бы быть. Памятники древнерусского искусства заслуживают быть изданными так же великолепно, как и памятники классические или западноевропейские. Когда это сознание станет всеобщим в русской публике, тогда мы и получим соответствующие издания. О, если бы моя книжка могла ускорить наступление такого счастливого времени?..