Глава 14 Тамерлан и его наследники

Последний мощный подъем культурной и научной жизни в Центральной Азии обозначился во времена правления Тимура Хромого, известного на Западе как Тамерлан (1336–1405). Подобно культурному всплеску, произошедшему во времена правления Махмуда Газневи, первых представителей династии Сельджукидов и Чингисхана, «ренессанс» Тамерлана начался с завоеваний, которые происходили на протяжении всей его жизни. В период между тем временем, когда Тамерлан уничтожил всех противящихся его правлению, и окончательным распадом его державы на небольшие государства, в которых правили его враждующие друг с другом потомки, и произошел расцвет культуры, и длился он 100 лет.

Тамерлан родился в деревне близ города Кеша (ныне Шахрисабз в Узбекистане). Его отец происходил из тюркизированного монгольского племени барласов[1349]. Как и его центральноазиатские предки, Тамерлан, в отличие от потомков монгольских завоевателей Китая и Ирана, оставался кочевником и воином до глубины души. В юности он упал с лошади и остался хромым на всю жизнь. Испанский посол Руй Гонсалес де Клавихо, посетив дворец Тамерлана, узнал, что великий эмир начинал свое становление, крадя овец и лошадей и разделяя их между членами своей банды[1350]. Но угонять овец в юности – это одно, а завоевывать города, жители которых не хотели вновь испытывать на себе правление, схожее с монгольским, – другое. Чтобы подчинить себе Самарканд, Тамерлану потребовалось девять сражений в течение восемнадцати лет[1351]. Но благодаря ловкости и упорству он и его сподвижники получили контроль над всей Центральной Азией. Тамерлан был официально назначен правителем (верховным эмиром) Маверранахра в Балхе в 1370 году.

Тамерлан очень удачно выбрал время для создания империи. Эпидемия чумы скосила население по всей Персии и Кавказу в начале 1350-х годов; персидско-монгольское государство Ильханидов распалось в то же время, создав вакуум власти на территории Ближнего Востока и Персии; русские побили войска Золотой Орды в 1380 году. Имея войско наемников, привлеченных наживой, Тамерлан воспользовался этим безвластием, а затем двинулся на Ближний Восток, успешно осадив Багдад, Антиохию и Дамаск. В окрестностях Дамаска он встретил великого североафриканского историка и ученого Ибн Хальдуна, который умолял не разграблять старую столицу Омейядов. Тамерлан засыпал престарелого мыслителя каверзными вопросами, и Ибн Хальдун ответил на них лестными высказываниями, возводя родословную Тамерлана до Навуходоносора[1352]. Но Тамерлан со своим войском все равно разграбил Дамаск.

Следуя древним путям, проторенным кушанами, Махмудом Газневи и Чингисханом, войска Тамерлана углубились в Индию, опустошив Дели и другие города. Снова сменив курс, они напали на турков-османов и захватили в плен их султана Баязида в 1402 году. Разгром турков отдалил падение Константинополя на полвека, Тамерлан снискал благодарность у европейских правителей, за чем последовали дипломатические контакты с Англией, Францией и визит де Клавихо из Испании[1353].

После нескольких лет, проведенных в своей столице Самарканде, Тамерлан разработал план по завоеванию Китая. Поскольку представители новой китайской династии Мин изгнали монголов лишь в 1368 году и с тех пор восстанавливали свои силы, у него были все шансы преуспеть. Но, только начав деятельность против Китая, Тамерлан слег с лихорадкой в Отраре и умер. Это случилось в 1405 году.

Бесконечные завоевания Тамерлана сопровождались жестокостью, уровень которой сравним разве что со зверствами, чинимыми военачальниками Чингисхана. В Исфахане войска Тамерлана убили около 70 000 защитников, а в Дели – 100 000 индусов. В Дамаске Тамерлан собрал тысячи жителей в Пятничной мечети и поджег ее. В Измире он обезглавил всех захваченных османских воинов, а затем запустил их головы с помощью катапульт на корабли, на которых оставшиеся воины покидали порт. В Алеппо, Багдаде, Тикрите, Исфахане, Дели и других завоеванных городах Тамерлан приказал соорудить подобие «минаретов» из черепов местных жителей[1354].

При всей своей жестокости Тамерлан достаточно небрежно относился к организации мощного и преданного ему аппарата управления покоренными землями. Возможно, дело в том, что он, будучи всего лишь военачальником, не считал себя истинным ханом (в отличие от потомков Чингисхана, чингизидов). Можно, наоборот, защищать Тамерлана, отмечая, что на завоеванных территориях уже существовали свои органы управления и они его устраивали. Однако ничто из вышеперечисленного не оправдывает того, что Тамерлан часто вынужден был заново завоевывать уже покоренные города и территории, а это приносило разруху.

Не менее поразительным, чем жестокость Тамерлана, было то, что почти все его враги и жертвы были мусульманами. Даже разрушенные индийские государства имели мусульманские правительства, включая Делийский султанат и другие местные княжества, чьи династии восходят к Махмуду Газневи. Тамерлан воевал с правоверными суннитами и шиитами. То, что он убил или поработил христианское население нескольких генуэзских торговых колоний, едва ли позволяет считать его борцом за веру. И хотя он воздвиг великолепный мавзолей на могиле Ахмеда Ясави, отношение Тамерлана к суфизму не выходило за рамки формального почитания святости.

Странно, но мусульманские проповедники и ученые того времени не поднимали никаких протестов против массового убийства верующих. Улемы никак не проявляли свою позицию на протяжении всего правления Тамерлана. Ситуация изменилась лишь при правлении более богобоязненных и благочестивых сына и внуков Тамерлана.

Разрушив великий сирийский город Алеппо, Тамерлан, по словам историка Эдварда Гиббона, воскликнул: «Я не кровожадный человек!»[1355] Говорил ли он всерьез? История богата примерами правителей, слепых к собственной жестокости, поскольку та совершалась во имя создания нового и, как они думали, лучшего порядка. Также надо признать, что XIV–XVI века были периодом, когда массовая гибель людей на всем континенте была обычным явлением. Отчасти это связано с природными бедствиями, такими как эпидемия чумы, пронесшаяся по Центральной Азии, когда Тамерлану было 10 лет. В числе других причин – сознательные действия правителей, таких как Иван Грозный в России, Влад III (Цепеш, или Сажатель На Кол) в Валахии, конкистадоры Кортес и Писарро в Новом Свете – все они шли к своей цели через массовые убийства. Сюда же можно отнести крупные социальные и политические катаклизмы: например, в Китае за время жизни Тамерлана погибли 30 000 000 человек[1356]. Никто не удивлялся, когда киргизские сказители той эпохи воспевали своего героя Манаса: «Ты говоришь: „Сними шапку“ – и он снимает голову»[1357].

Европейцы, благодарные Тамерлану за то, что он победил турков-османов, преуменьшали или игнорировали чинимые им бесчинства и выставляли его в более привычной роли правителя, ведомого сильными внутренними страстями. Так, в пьесе Кристофера Марло «Тамерлан Великий» эпохи английского Ренессанса или в операх Генделя и Вивальди, посвященных Тамерлану, акцент делался не на его военной деятельности, полной убийств, а на отношениях между Тамерланом и его османским пленником султаном Баязидом, основанных на предполагаемой любви завоевателя к дочери Баязида. Сравнительно недавно многие ученые Центральной Азии стали указывать на то, что за завоеваниями Тамерлана последовал расцвет культуры в главных городах его державы. В Узбекистане Тамерлан даже причислен к национальным героям за покровительство культуре.