Звезды на отдельных орбитах, 1004–1010 годы

В такой мир погрузился Бируни после своего возвращения в 1004 году. Ему был 31 год, его почитали повсюду за «Хронологию», он работал во многих областях, включая гидрологию, геодезию и минералогию. Его системный подход прослеживался в минералогии: результаты, полученные в тот период, были включены в его основополагающий труд несколько десятилетий спустя. В астрономических исследованиях Бируни работалось легче благодаря новому инструменту в форме кольца (для измерения меридиана прохождения Солнца) и полусфере диаметром пять метров, которую он использовал для построения графических решений геодезических задач[798]. При такой обширной деятельности он все же находил время, чтобы написать текст в защиту алгебры аль-Хорезми и против трудов математика Хаббаша, а также предложить оригинальный метод определения хорды дуги[799].

Менее чем через год после возвращения Бируни в Гургандж Ибн Сина тоже вернулся туда в силу необходимости (на него возложили важные управленческие обязанности). Его подозревали в связях с правившими в Бухаре тюрками Караханидами, поэтому относились к нему сначала с подозрением[800]. Но его слава опередила его, и спустя короткое время Ибн Сина также стал членом «академии Мамуна» и участвовал в вечерах, организованных визирем Сахли. До нас не дошли свидетельства встречи Ибн Сины и Бируни. Но, поскольку оба жили в одном городе, который можно обойти за полчаса, они, несомненно, встречались. Отсутствие записей об их встрече предполагает, что их отношения были прохладными. Что более важно, Ибн Сина смог снова лечить больных и продолжать медицинские исследования. Эта «передышка» для Ибн Сины оказалась настолько плодотворной, что за шесть лет он собрал все материалы, необходимые для написания своего шедевра – «Канона врачебной науки».

Этому мирному периоду не суждено было продлиться долго. Смерть Абу Хасана Мамуна в 1009 году привела к водовороту событий, которые в конце концов уничтожили ученый мир, тщательно создаваемый хорезмшахами. Их династию свергли, Гургандж разграбили, жизнь Ибн Сины и Бируни превратилась в хаос. Движущей силой этой драмы стал жестокий Махмуд Газневи, «кот с острыми когтями», который выжидал, пока «мыши» играли в свои интеллектуальные игры при дворе Мамунидах».

Абу Аббас Мамун стал шахом Хорезма после смерти своего брата в 1009 году. Как его отец и брат, Абу Аббас был хорошо образован и был приверженцем культуры. Он принимал меры, чтобы академия могла функционировать практически без изменений. Бируни восхвалял его как «ученого, блестящего и непоколебимого в государственных делах», но продолжил обвинением в следовании наивной и саморазрушительной политике[801]. Фактически Абу Аббас немногое сделал для укрепления экономики и безопасности своего государства, а также был излишне расточительным. Основная стратегия, которой он придерживался, – выиграть время.

Это стало очевидным во время церемонии назначения его правителем. Махмуд Газневи отправил свои поздравления, а также передал предложение, чтобы одна из его сестер стала женой нового правителя Хорезма. Абу Аббас откладывал решение в течение пяти лет, по прошествии которых все же согласился, что свидетельствовало об ослаблении его власти. Во время церемонии халиф Багдада пожаловал Аббасу почетный титул «Око державы и украшение мусульманской общины»[802]. Боясь, что Махмуд истолкует принятие этой почести как притязание на самоуправление, Абу Аббас Мамун отправил посланника, который должен был перехватить свиту халифа по пути и тихо привезти документ и одежды обратно в Гургандж. Для этой деликатной миссии он выбрал Бируни. Махмуд, наверное, улыбнулся, узнав об этой уловке Абу Аббаса.

Во время или вскоре после церемонии Махмуд сделал третий, более угрожающий шаг. В саркастичном письме Махмуд писал Аббасу, что он прослышал о выдающихся ученых и теологах при дворе Гурганджа, и попросил Абу Аббаса «поделиться гениями»: отправить Ибн Сину и группу других ученых в Газни[803]. Было очевидно, что Махмуд не имел в виду краткосрочный неофициальный визит. На самом деле он требовал, чтобы Мамун закрыл академию и отправил своих ученых ко двору Махмуда.

Согласно словам современника тех дней, историка из Самарканда Низами Арузи, Абу Аббас созвал ученых и сказал: «Махмуд всесилен. У него большое войско, он захватил Хорасан и Хиндустан и теперь думает о захвате Ирака. И я не могу ослушаться его приказа и повеление его не обратить к действию. Что вы на это скажете?»[804] Однажды Ибн Сине уже пришлось покинуть дом из-за тюркских захватчиков, и теперь он предвидел жизнь в стане врага. Он и Масихи отказались. Они незамедлительно покинули город, направившись в пустынную западную часть Гурганджа пешком, без каравана. Бируни и другие ученые были настроены так же пессимистично, но они предпочли остаться в Гургандже. Шах Хорезма пытался откупиться от Махмуда, отправив к нему других ученых, но Махмуд оказался непреклонен.

Когда Махмуд узнал о поступке Ибн Сины, то отправил письма наместникам по всему региону с приказом заключить его под стражу и даже требуя его голову[805]. Но благодаря своей проницательности Ибн Сина смог избежать встречи с преследователями. После ряда неприятных событий, которые по-разному описываются средневековыми писателями, Ибн Сина добрался до Горгана возле Каспийского моря – того самого места, где и Бируни провел шесть лет. К счастью, ученый смог сохранить многотомные заметки и записи и вскоре посвятил все свое время созданию своего известного труда по медицине. Его коллега Масихи не пережил превратностей пути и погиб во время песчаной бури в пустыне, так и не добравшись до Хорасана.