Багдад

30 июля 762 года люди собрались на пустынном месте возле реки Тигр, в 88 километрах к северу от руин древнего Вавилона и в 32 километрах от старой персидской столицы Ктесифон, чтобы провозгласить новую столицу мусульманского мира – Багдад. Основатель города аль-Мансур назвал его Мадинат ас-Салам, или Городом мира. Халиф правил в течение восьми лет и приобрел репутацию человека, преследующего свои интересы с целеустремленной самоотверженностью и преданностью вере, но зачастую и с неоправданной жестокостью. Любопытно, что он поручил выбор места возле нескольких сирийских христианских монастырей группе астрологов, возглавляемых уважаемым ученым из Мерва. Это был Наубахт Ахвази аль-Фариси – один из многих ученых, переводивших книги в Мерве еще до существования Багдада[381]. Сын Наубахта станет главным библиотекарем халифа. Показательно, что аль-Мансур, имея возможность выбора среди всего мусульманского мира, обратился к астрологу из Центральной Азии, когда ему потребовался интеллектуальный «тяжеловес».

Наубахт был не единственным выходцем из Центральной Азии. Многие из 100 000 строителей пришли из Сирии и Ирака и были разделены на отряды по образцу армейских[382]. Но квалифицированная работа выполнялась в основном группой ремесленников и мастеров, проделавших долгий путь из Мерва к месту строительства. Эта группа оказалась настолько многочисленной, что ей выделили целый квартал в новом «круглом городе», чего не было сделано ни для одной другой группы приезжих строителей и зодчих. Настолько важен был Мерв для победы Аббасидов и основания новой столицы, что главную улицу в «круглом городе» (первоначальный центр в Багдаде) назвали в честь центральноазиатской столицы – единственного города в халифате, которому отдали такие почести. Другие улицы были названы в честь охраны халифа, полиции, водовозов и муэдзинов[383]. Еще одним переселенцем из Мерва был Ханбаль, умерший вскоре после переезда, его сын позже сыграл важнейшую роль в теологических спорах, охвативших халифат.

Влияние Центральной Азии на Багдад не ограничивалось астрологами и ремесленниками. План города создал еще один выходец из Мерва – Халид ибн Бармак[384]. Он перешел в ислам из буддизма, а родился в Балхе, там члены его рода в течение многих лет были смотрителями крупного богатого буддийского центра Навбахар, находившегося в полутора километрах к западу от города. Бармакиды пришли в Мерв во время буддийского переселения из Кашмира, но, поскольку Навбахар стоял уже несколько веков, у них было достаточно времени, чтобы занять первые позиции в Балхе. В любом случае богатый храм Бармакидов стал одной из главных целей арабского завоевания[385], не оставив этой семье выбора, кроме как сотрудничать с новыми властями[386]. Важно, что, когда арабы решили восстановить старый город, они обратились к Халиду ибн Бармаку с просьбой руководить этой работой[387]. В процессе восстановления Балха Халид понял, что он может работать с арабами, и далее отправился в Мерв, где и получил известность как раз тогда, когда Абу Муслим организовал восстание против правления Омейядов[388].

Богатый человек, считавший власть своей по праву, Халид незамедлительно объявил о своем переходе в ислам и ловко встал на сторону восходящей силы, которую Абу Муслим направлял против Омейядов с их сильной арабской и сирийской ориентацией. В попытке прийти к соглашению с Абу Муслимом будущий халиф аль-Мансур поехал в Мерв. Заключить соглашение не удалось, но в Мерве он встретил астролога Наубахта, а также знающего и амбициозного Халида ибн Бармака, которых необходимо было привлечь на свою сторону.

Ничего не известно о роли, которую Халид сыграл в планировании Багдада, кроме того факта, что он был непосредственно вовлечен в эту работу. Ко времени начала строительства местонахождение стен, дворцов и мечетей было отмечено на земле с помощью золы. Сам план впечатлял своей простотой: Багдад был спланирован в форме круга. Город был очерчен двумя стенами (более низкой внешней) с четырьмя воротами, ведущими к центральному зданию. В самом центре города находилась не мечеть, а дворец халифа с зеленым куполом, на вершине которого возвышалась фигура всадника с копьем в руке.

Откуда появилась идея круговой планировки для новой столицы? Конечно, она могла возникнуть с самого начала, принадлежать одному из советников Мансура или самому халифу. В этом случае летописцы, несомненно, упомянули бы об этом, но они этого не сделали. А сообщили лишь то, что Халид ибн Бармак был вовлечен в этот процесс. За неимением известного планировщика или архитектора внимание сместилось к возможным прототипам.

Были предложены три источника. По первой версии план Багдада был позаимствован у нескольких городов с круглыми стенами, которые уже существовали в то время в долине Тигра. Наиболее известный среди них – круглый город Гур (сейчас Фирузабад в Иране), был персидской столицей 500 лет до этого, но лежал в руинах еще до того, как мусульманское войско прибыло в провинцию Фарс[389]. Трудно представить, что правители самой могущественной державы той эпохи могли взять в качестве модели своего главного города разрушенную древнюю столицу империи, которую прежде завоевали.

Вторая и третья версии ведут нас в Центральную Азию. Во время той же поездки в Мерв, когда аль-Мансур встретил Халида ибн Бармака, он ознакомился с величественной тысячелетней цитаделью древней столицы – Эрк-Калой. Ее мощные стены, которые еще сегодня возвышаются на 24 метра, представляли собой идеальный круг, защищавший дворец и основные гражданские здания[390]. Будущий халиф не мог не впечатлиться этой крепостью, тем более что именно здесь, в Мерве, вспыхнул политический переворот, приведший его семью к власти. Если и существует сомнение относительно этой многообещающей теории, оно в том, что площадь Эрк-Калы (38 гектаров) значительно меньше площади Багдада, который предположительно занимал 300 гектаров[391]. Но последняя цифра в настоящее время считается сильно преувеличенной. На самом деле это в три раза больше, чем занимал Дамаск на пике своего величия[392]. «Круглый город» аль-Мансура был фактически не городом, а дворцовым комплексом и управленческим центром[393] – именно тем, чем была Эрк-Кала в Мерве. Следовательно, размер Эрк-Кала сопоставим с «городом мира» аль-Мансура (еще одно название Багдада).

Третья теория говорит, что план в виде круга восходит к древнему буддийскому центру семьи Бармакидов в Балхе[394]. Построенный в форме круга монастырь Навбахар был еще меньше, чем крепость в Мерве. В центре буддийского храма находился шпиль ступы, увенчанный знаменами. Основным отличием между Навбахаром и городом аль-Мансура помимо размера было то, что Навбахар построен согласно строгому плану в виде спиц колеса, в то время как большую часть внутреннего пространства Багдада занимал прямоугольный дворцовый комплекс, расположенный, как и в Эрк-Кала, несимметрично внутри круга.

Вторая и третья гипотезы происхождения плана Багдада подтверждают важную роль Халида ибн Бармака в «проектировании» новой столицы. Но трудно себе представить, чтобы такой правоверный мусульманин, как Мансур, использовал в качестве модели для своего города буддийский монастырь, не говоря уже о том, что он его никогда даже не видел. Поэтому Эрк-Кала является более вероятным прототипом. Мерв, в конце концов, был местом, откуда Аббасиды пришли к власти. Его роль в качестве модели подтверждается и некоторыми другими знаками уважения со стороны Мансура к этому городу. Например, название улицы и квартала в честь него, единственного из всех городов халифата. Кроме того, аль-Мансур действительно посещал крепость Эрк-Кала.

Таким образом, происхождение величайшего города мира напрямую связано с Центральной Азией. Даже несмотря на то, что «круглый город» аль-Мансура вскоре был поглощен самым быстро разрастающимся мегаполисом в мире, он оставался живым напоминанием о силе нового культурного бриза, дующего на Багдад с Востока. Далеко на Западе Венеция, будущая королева европейских городов, получила свою независимость и начала серьезное развитие только спустя 60 лет после того, как Мансур основал Багдад. Вихрь культурной деятельности, поглотивший Багдад в первые 150 лет его существования, не имел себе равных во всем мире.