Новый Египет

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Новый Египет

К анализу двух центра­льных образов Воланда и Иешуа так про­сто не подступишься, а все оста­льные нужно оцени­вать лишь в про­яснён­ном контексте. Ну, раз­ве что уцепиться за хвост явно вы­хо­дя­щего вон из ряда кота Беге­мота? Зачем кот? Почему кот?

«– Котам нельзя! С котами нельзя! Брысь!..»

А между тем появление на улицах послереволюцион­ной Москвы волшебного кота, да ещё с древним мифологи­ческим именем нельзя не приз­нать сим­птоматичным, и где-то даже законо­мерным. Имен­но такого Кота даже как-то и не хватало в Москве после всех событий революцион­ной эпохи.

В про­цес­се поисков про­образа Мастера мы убедились, что наш Роман и его Автор имеют не­сомнен­ную склон­ность к художе­ствен­ному ис­следо­ванию фило­софских, точнее даже историо­софских идей. Начнём с того, что первая мировая война и особен­но Великая Рус­ская рево­лю­ция в буква­льном смысле сломали и опрокинули одну из главных идей XVII-XIX веков – про­ме­те­ев­скую идею неуклон­ного про­грес­са в раз­витии обще­ства. Причём имен­но самые «твёрдые искровцы», то есть адепты про­грес­са захватили власть на «одной шестой Земного шара». И вот, как будто в нас­мешку над ними, под руко­вод­ством записных «прогрес­соров» одна шестая суши превра­ти­лась сначала в цар­ство пер­во­быт­ного хаоса, межпле­мен­ной войны всех со всеми. А потом вдруг, от­куда-то из самых да­льних глубин кол­лектив­ной памяти, на главной площади страны выросла настоящая древнеегипетская пирамида с самой настоящей мумией фараона. Так что было бы стран­но не обнаружить в окрестностях Мавзолея древнейшее египетское боже­ство в виде кошки.

Некоторые ис­следо­ватели считают, что воз­никновение самого первого государ­ства напрямую связано имен­но с пере­ходом от обоже­ств­ления кошек к обоже­ств­лению царей: «Рас­средото­чение и приватизация хранилищ неиз­бежно приводит к раз­делу на частные вла­дения сначала зерна, а затем и земли. Складыва­ется система, в которой соб­ствен­но богат­ство – запасы зерна тща­те­льно пря­чутся, и соци­а­льный статус хозяина определяется то­лько по внешним при­знакам. А имен­но – по числу кошек, обита­ющих вокруг частного хозяй­ства. Тот факт, что соци­а­льный статус древних египтян определялся имен­но так, подтвержда­ется практикой бальзамиро­вания кошек. Рано или поздно кошки умирали, и их хозяева, чтобы не ронять свой статус, придумали первую инфляцию цен­ностей. Воз­никли первые священ­ные кладбища и боже­ствен­ные мумии. И то­лько много позже эта практика была пере­несена с кошек на фараонов» /Р.В.Пугачёв, «Государ­ство и Традиция»/. Более того, связь между сим­воликой государ­ства и обоже­ствляемой кошкой вполне очевидна и в наши дни. На королевских гербах этот боже­ствен­ный Кот присут­ствовал во все времена, то­лько он неско­лько прибавил в весе, как и государ­ство, и потому стал считаться львом.

Но вернёмся к рус­ской революции. В её эпицентре казав­шаяся вос­ходящей линия истори­че­ского про­грес­са вдруг свалива­ется в хаос самого глубокого надлома. И выясняется, что в истори­че­с­ком про­цес­се взаимодей­ствуют раз­нонаправ­лен­ные линии и тенденции. В том числе воз­ника­ющее в эпицентре раз­ру­шений возрождение, палингенез древних культурных форм и быстрое повторение в те­чение десятилетий тысячелетних про­цес­сов станов­ления государ­ства и цивилизации. Обращение исторического потока вспять в начале ХХ века вывело на поверх­ность архаи­ческие слои культуры. Увле­чение оккультизмом, мистикой, магией охватило все цивилизован­ные страны, не то­лько Рос­сию. Этот регрес­с к тому же совпал с пиком популярности египтологии из-за недавних от­крытий архе­оло­гов и рас­шифровки египетских иероглифов. В этой связи не вызывает удив­ления появление в сове­т­ской Рос­сии сразу после строи­тель­ства Мавзолея ещё и «тайного обще­ства» под древнеегипетским наз­ванием «Атон». Речь идёт о кружке лите­раторов и деятелей культуры, который был создан поэтом Максимилианом Волошиным. В числе гостей и вероятных участников этого «тайного обще­ства» был и Михаил Булгаков, посетив­ший Кок­тебель в 1925 году.

Мы уже выяснили, что ключевое слово «мастер» открывает нам два верхних слоя сим­волики – советский и масонский. Масонская сим­волика во многом повторяет и базиру­ется на сим­волике алхи­ми­ческой. А та в свою очередь про­израстает из ещё более древней гермети­ческой и маги­ческой сим­волики, причём имен­но древнеегипетской. Если зна­чение масонской сим­волики Булгаков мог выяс­нить из книги своего отца и из общения с ним, то с алхими­ческой, гермети­ческой и древней маги­че­с­кой сим­воликой он мог поближе познакомиться в кружке «Атон», сим­волика которого вполне созву­ч­на горьков­ским «детям Солнца».

Соб­ствен­но, поэтому мы и должны всерьёз отнестись к такой забавной книжке как «Тайна Во­ланда» О. и С. Бузинов­ских. Вообще говоря, книга эта может служить наглядным приме­ром того, как не стоит интерпретиро­вать факты. Авторы исповедуют «инфанти­льный» некри­ти­ческий подход к ис­точникам, как и многие булгаковеды. Да, дей­ст­вите­льно, мы имеем блиста­тельный итог работы Автора в виде маги­ческого текста Романа. Но раз­ве из этого следует, что всё написанное Ав­тором в про­цес­се создания шедевра столь же чудесно? Скорее наоборот – то, что Автор не вклю­чил в фина­ль­ную версию, было признано им ненужным или ошибочным. Также и в ис­следо­вании истории кружка «Атон», работа которого сильно повлияла на судьбы советской лите­ратуры, не стоит брать на веру всё, что писалось или говорилось.

Непосред­ствен­но к Булгакову в книге Бузинов­ских относятся две раз­ных по содержанию ли­нии ис­следо­вания. Первая идея, похоже, заим­ствован­а из той самой газетной публи­кации 1994 года «Роман в свете багровой луны» – скрытое тожде­ство фигур Воланда, мастера и Иешуа, выте­ка­ющее из совпа­дения внешних черт и атрибутов трёх героев. Из этого сделан дово­льно смелый вывод о том, что в образе Воланда–Мастера Булгаков зашифровал Христа во втором прише­ствии. Сразу признаем, что эта версия имеет право на суще­ство­вание и заслуживает дополни­те­льного изу­чения. Но, выд­ви­нув одну из версий толко­вания Романа, Бузинов­ские тут же используют эту хрупкую идею для про­движения совсем другой и главной для себя версии – будто бы главным про­об­разом Воланда был гени­а­льный советский авиаконструктор «барон» Роберто Орос ди Бартини. Пос­ледний дей­ст­вите­льно общался с лите­раторами-членами «Атона» и, по всей видимости, оказал дей­ст­вите­льно большое вли­яние на творче­ство таких писателей как И.Ильф и Е.Петров, В.Катаев, Л.Леонов, Н.Носов, А.Толстой, Е.Шварц, Ю.Олеша, Л.Лагин, Е.Парнов, И.Ефремов, братья Стругац­кие. Однако из того, что Бартини был «и­ностран­ным консультантом» и имел про­блемы со зре­нием, рановато делать вывод о том, что Булгаков имен­но с него писал образ Воланда. Булгаков вообще любил смеши­вать краски и образы, за­бирая понемногу у каждого. Вполне мог исполь­зо­вать какие-то из черт Бартини. Куда больше нам говорит тот факт, что у Булгакова в тексте нет или почти нет тайных знаков, обознача­ющих его учас­тие в общей лите­ратурной игре учеников «Атона».

Вот Остап Бендер – тот дей­ст­вите­льно, в этом Бузинов­ские меня убедили, списан Ильфом и Петровым целиком с Роберто Бартини, включая такие яркие детали как белый шарф и задунайское про­исхож­дение. Как и авторы «Золотого телёнка» (тоже один из древнеегипетских сим­волов Солнца), другие члены «Атона» участвовали в необычной интел­лектуа­льной игре. Они аккуратно вплетали в сказочное, сатири­ческое или научно-фантасти­ческое пове­ство­вание в качестве скрытого слоя систему сим­волов, указыва­ющих на какие-то тайные знания, имеющее явно масонские или алхими­ческие зна­чения и вос­ходящие к древнеегипетским корням.

По всей видимости, консультант Бартини, возвратив­шийся из Италии или Франции в 1923 году, дей­ст­вите­льно читал молодым советским писателям лекции об алхими­ческой сим­волике и об оккультных тайнах, занимав­ших в это время европейскую интел­лигенцию: о якобы уцелев­ших в по­жаре александрийской библиотеки папирусах; о чаше Грааля и золоте тамплиеров; о поисках спрятан­ной библиотеки Иоан­на Грозного и шкатулки с секретными бумагами Фрэнсиса Бэкона, якобы тоже пере­прав­лен­ной в Рос­сию. Судя по успехам его учеников, Бартини был гени­а­льным интерпретатором и рас­сказ­чиком, хорошо раз­ъяснив­шим высший смысл алхими­ческих мистерий, которые означали поэтапную «трансмутацию» и вос­хож­дение твор­ческой лич­ности на новые уровни совер­шен­ства, обладания смыслом и силой боже­ствен­ного Логоса.

«Тайна творче­ства», создание условий для рас­крытия твор­ческих воз­мож­ностей человека были предметом интереса поэта Волошина, как и архитектора Ме­льникова, также члена «Атона». Первый создал твор­ческую лабо­раторию Коктебеля, второй увлекался про­блемами сна и спроектировал для этого свой знаменитый круглый дом на Арбате. То есть волошинский кружок дей­ст­вите­льно был попыткой ответа на тот же самый вопрос о «новом человеке», о «детях солнца», об условиях полного рас­крытии твор­ческих задатков в человеке. Поэтому «Атон» не мог не привлечь особого внимания Булгакова, как и те идеи, которые здесь про­поведовали.

Судя по скудным и отрывочным биографи­ческим све­дениям о Бартини в вос­поминаниях его кол­лег и знакомых, есть гораздо более про­стое объяснение всем «чудесам» и «тайнам», связан­ным с его загадочной биографией. Дело в том, что Бартини был близким знакомым не кого-нибудь, а нача­льника советской раз­ведки Берзина. Кроме того, Бартини путеше­ствовал в начале 1920-х по Европе вместе с архитектором Б.Иофаном, а потом вместе с ним помогал Вере Мухиной соорудить знамени­тую скульптуру «Рабочий и колхозница» на Парижской выставке. Но Борис Иофан – это не про­сто советский архитектор, а соавтор самого Иосифа Сталина по про­екту Дворца Советов. А проект этот, как и великая скульптура Мухиной, зависел от пере­довых метал­лурги­ческих и сварочных технологий. Занимался этими техноло­ги­ями авиаконструктор Бартини, созда­тель бомбардиров­щика «Сталь-7», избранного Сталиным в каче­стве персона­льного самолёта.

Российская, а позже советская раз­ведка не могла про­йти мимо волны оккультных, маги­ческих, алхими­ческих кружков и салонов, масонских лож и оккультных орденов, которые пыш­ным цветом рас­цвели по всей Европе и Америке. Не использо­вать эти каналы для влияния в зарубеж­ных державах было бы глупо, все мировые раз­ведки этим занимались и занима­ются. Успех здесь сопут­ствует тому, кто создаст наиболее удачную легенду о некоем гении неясного про­исхож­дения, чей жизнен­ный путь буква­льно предсказан в книге Э.Войнич «Овод». Или может, легенда разведчика срисована с этого образа? Если же в целой серии самых популярных книг советских авторов создан образ «тай­ной организации», храни­тельнице наследия Ф.Бэкона, тамплиеров и александрийской библиотеки, то об­работка потенци­а­льных адептов в Европе, особен­но интел­лигенции, писателей, может пойти куда успешнее. Например, тот же А.Сент-Экзю­пери вполне вписался в ученики «Атона».

Эта версия объясняет также подсобную роль «и­ностран­ного консультанта» при генера­ль­ных конструкторах А.Туполеве, С.Королёве и других, которую Бартини играл в да­льнейшем. Хотя даже использо­вание све­дений раз­ведки не умаляет гени­а­ль­ности самого Бартини, умев­шего блестяще во­площать в дела чужую информацию или же свою интуицию. Теперь и не отличишь. В лю­бом слу­чае полную биографию, настоящее имя и истори­ческую роль Бартини в успехе советского сталин­ского про­екта мы узнаем лишь, когда будут рас­секречены самые тайные архивы раз­ведок.

Эта версия легко объясняет дис­циплинирован­ность, с которой советские писатели рас­ста­вляли «тайные знаки» в своих книгах, поско­льку игра эта открывала «зелёный свет» для их мас­сового изда­ния. История с воз­враще­нием на сцену «Дней Турбиных» и трудоустройством их автора тоже имеет подроб­ности. Якобы ещё до звонка Сталина Булгакову вопрос об амнистии был разрешён внутри ОГПУ. Не связано ли это с участием Булгакова в лите­ратурном кружке «Атона»? Позже, после раз­грома руко­вод­ства ОГПУ и ареста в 1938 году самого Бартини актуа­ль­ность этой игры для Булгакова была утрачена и более того – участие в ней стало опасно.

Поэтому лишь в первой главе Романа мы можем найти один хорошо скрытый намёк на этот источник сим­волики Романа. Как мы помним, действие начина­ется на аллее у Патри­арших воз­ле будочки с надписью «Пиво и воды». Сразу после принятия абрикосовой внутрь пере­д глазами Бер­ли­оза воз­никает колышущийся образ клетчатого гаера. При знаком­стве этот самый клетчатый представ­ля­ется регентом. Теперь выясняется, что пиво «Регент» традиционно варят в небольшом чешском городке, ку­рорте минера­льных вод Бартини лазне. Вот откуда про­изошёл псевдоним наставника и ку­ратора «Атона». Чехословакия была до войны самой удобной базой советской раз­ведки, на­ряду с Югославией, откуда Бартини якобы был родом. Однако согласитесь, что найти в Романе это скрытое указание на фамилию можно лишь в случае, если точно знаешь, что ищешь.

И всё же Булгаков вынес из алхими­ческих штудий «Атона» больше смысла и сим­волики, чем другие коллеги. Как верно пишут в своём «Ком­ментарии» к Роману И.Белобровцева и С.Кульюс, по­мимо масонского слоя сим­волики, в Романе присут­ствуют маги­ческий и алхими­ческий слои. В ал­хи­ми­ческом мифе косная мате­рия, про­йдя через ряд этапов, соответ­ству­ющих 22 картам Таро или 22 буквам древнееврейского алфа­вита, достигает пол­ного превра­щения, совер­шен­ства. Эти метамор­фо­зы и про­исходят по ходу Романа с мастером, кото­рый потому и выступает если не в пас­сивной, то в страда­те­льной роли. Заверша­ются прев­ращения «сотворе­нием мира», предначертанном мастером в его романе, где в «небесном Ершалаиме» встречаются Иешуа и Пилат. При этом сам мастер достигает той степени совер­шен­ства, когда его Слово завершает творение и отпускает на свободу Пилата.

Это ещё не всё по поводу древнеегипетской сим­волики в Романе. Она имеет отно­ше­ние к заг­лавному вопросу – является ли Воланд тем же или таким же духом, что и Мефис­тофель из «Фауста». Нетрудно убедиться, что вся научная и оккультная дея­те­льность Бартини относится к есте­ствен­но­научной сфере или к алхими­ческим и гермети­ческим корням материализма. Если загадочный совет­ский гений и является чьим-то воплоще­нием, то не Воланда или мастера, а скорее Фауста в послед­нем «пятом акте» его алхими­ческого вос­хож­дения к вершинам знаний.

Древний Египет дей­ст­вите­льно был тем местом и временем, откуда про­исходят первые науч­ные знания о мате­ри­а­льном мире, облечённые в маги­ческую, а затем в гермети­че­скую форму. Имен­но в этом смысле мате­риалисти­ческий, плотский Египет про­тиво­поста­вляется в Библии духовному Из­раилю. Например, такие слова из Откро­вения Иоан­на Богослова: «…на улице великого города, кото­рый духовно называ­ется Содом и Египет, где и Господь наш рас­пят» /Откр 11,8/, становятся более доступны пониманию, если знать значение этих двух символов. Иисус рас­пят и умер в мате­ри­а­льном мире, в Египте, но невредим и бес­смертен в высшем, духовном мире.

Поэтому воз­рож­дение на площадях и улицах Москвы древнеегипетских, алхими­ческих, масон­ских сим­волов: пирамид, пентаграмм – отражает реванш мате­риалисти­ческого мировоз­зрения, по­пыт­ку достичь совер­шен­ства не путём внутрен­ней духовной работы, а некими маги­ческими дей­стви­ями в мате­ри­а­льном мире. Неважно, идёт ли речь о постройке особого дома для «твор­ческого сна», или о ново­й «вавилонской башне» Дворца Советов, где трудились бы будущие «дети солнца».

Попытка улучшить лите­ратурные про­изве­дения путем механи­ческого, внешнего соединения с «алхими­ческими мифами» – из этой же серии. Справедливости ради, нужно сказать, что не Бартини, а скорее Волошину удалось достичь результата, создать твор­ческую среду, из которой про­изросли та­лантливые про­изве­дения. Но про­изошло это не из внешних условий, а из общения пи­сателей и их соб­ствен­ной внутрен­ней работы. Что же каса­ется отно­шения сту­дентов школы «Атон» к Бар­тини и его гермети­ческой мифологии, то его раскрывает дово­льно ироничная сцена из «Золотого телёнка». Помните эпизод в купе поезда, где Остап веселит студен­ческую компанию? Его попытка рас­крыть правду о себе, как обладателе «сокровища», сим­воли­зирую­щего тайное знание, приводит к общей неловкости и разо­чаро­ванию.

Схожие метаморфозы претерпевает текст ран­них редакций Романа. Например, в первой главе Воланд поначалу признавался в своем интересе к руко­писям Бэкона и монаха Гильдебранда. Судя по умолчанию статуса и имени Бэкона, речь шла и об интересе к Ф.Бэкону, осно­вателю новей­шего мате­риализма. В связке с Маргаритой Валуа, душа которой в этой же редакции счита­лась пере­се­лен­ной в Маргариту Николаевну, подразумевался вполне яс­ный ответ на вопрос «Так кто же ты?» в смысле тожде­ства Воланда и Мефистофеля, то есть воз­мож­ности достижения совер­шен­ства человека и обще­ства на путях сугубо мате­риалисти­ческой науки.

В последней редакции Булгаков освобождает Маргариту от пере­се­ления в неё души рас­путной королевы Марго и заменяет Бэкона на чернокнижника Герберта Аврилакского. Речь идёт, между про­чим, о средневековом алхимике, который стал римским папой, то есть сменил мате­риалисти­ческое на духовное, ушёл из Египта в Израиль. Однако это не означает отрицания роли Египта, то есть мате­ри­ального знания в достижении духовного совер­шен­ства человека и человече­ства. Даже пророк, прежде чем смог вывести свой народ из Египта в Израиль, «научен был Моисей всей мудрости Еги­петской, и был силен в словах и делах» /Деян 7,22/.

Соответ­ствен­но, Воланд, идущий по следам папы-алхимика, – это не про­сто некий пре­быва­ю­щий в веч­ности, а раз­вива­ющийся дух, сомнева­ющийся и стремящийся к совер­шен­ству – так же, как мастер, но в актив­ном залоге. Если Булгаков именно это имел в виду, то явил рево­люцион­ный по­дход к природе потусторон­них сил. Отказ от пере­се­ления души Маргариты Валуа в нашу Мар­гариту при сохранении род­ствен­ных связей – тоже намёк на превращение, совер­шен­ство­вание души.

Есть в Романе и ещё одно ясное указание на то, что духи могут совер­шен­ство­ваться. В послед­ней главе Воланд говорит о Фаготе, вновь став­шем рыцарем, что теперь он искуплён. Он тоже сна­ча­ла про­шёл через превращение из рыцаря в «нечистый дух», а теперь искуплен и выше­л на новый уровень вместе с мастером. Наверное, то же самое относится и к Беге­моту, вернув­шему себе челове­ческий облик. Хотя в своём кошачьем обличье он явно принадлежал к сонму еги­петских, мате­риали­с­ти­ческих сим­волов.