3.5. Безобразное

Противоположностью прекрасного является безобразное. Прекрасное и безобразное исключают друг друга, но не исчерпывают совместно множества тех объектов, к которым они могут прилагаться. Помимо прекрасного и безобразного имеется также безразличное. Безразличны те вещи рассматриваемого рода, которые не кажутся — в исторически определенное время и в контексте конкретной культуры — ни прекрасными, ни безобразными. Иными словами, понятия «прекрасное» и «безобразное» являются противоположными понятиями, но не противоречащими друг другу. Здесь ситуация аналогична отношению понятий «белое» и «черное», которые исключают друг друга, но не исчерпывают множества всех цветов.

Безобразное как категория эстетики, противоположная прекрасному, обозначает ту область отношений между объектом и субъектом, которая связана с негативными эмоциями, чувством неудовольствия, отвращения. Безобразное можно охарактеризовать как «совершенно дисгармоническое». Это свойство явлений мертвенных, патологичных, неодухотворенных, лишенных целостности, внутреннего света и богатства.

Еще древние заметили, что в процессе старения все жизненное и прекрасное становится больным и безобразным. Как правило, безобразное в действительности оценивалось негативно как противоречащее главному идеалу античного мира — упорядоченному космосу и рационально организованному социуму, хотя античные источники фиксируют и существование любителей безобразного, которые получили именование «сапрофилы» (греч. «гнилой», «дурной», «испорченный»).

Уже в античной эстетике подчеркивалось, что необходимо различать безобразное и уродливое. Последнее не обязательно обладает эстетическими функциями. Безобразное же представляет собой именно эстетическую категорию. Оно выражает отсутствие совершенства, контрастирует с положительным эстетическим идеалом и содержит в себе скрытое требование или желание возрождения этого идеала.

Безобразное тесно связано с другими эстетическими категориями. В форме уродливого оно присутствует в комическом (например, в карикатуре). В форме ужасного оно противостоит положительными ценностям в возвышенном или трагическом. Как и трагическое, безобразное воспринимается как воплощение зла, но — в отличие от трагического — гибель этого зла представляется заслуженной карой.

Проблему парадоксального взаимоотношения безобразного и прекрасного в искусстве поставил Аристотель, подчеркнув разницу между прекрасным лицом и прекрасно нарисованным лицом. Безобразный предмет может быть прекрасно изображен в искусстве. Эстетическое переживание безобразного двойственно: наслаждение художественным произведением сопровождается отвращением к самому предмету изображения. В основе эстетического наслаждения от изображения даже безобразного в искусстве лежат радость узнавания действительности, впечатление от мастерства художника, уточнение представления о прекрасном и том эстетическом идеале, с позиций которого отрицается негативная ценность безобразного.

Представление о безобразном, как и представления о прекрасном, возвышенном, трагическом и т.п., имеет социально-исторический характер. Античная эстетика рассматривала безобразное как элемент комического, неоплатоники — как ничто, небытие (линия этой традиции сохранилась до нашего времени, особенно в богословской эстетике). Средневековье обычно отождествляло безобразное со злом. Распространена была трактовка безобразного, восходящая к Августину. Она представляла соотношение прекрасного и безобразного по аналогии с трактовкой соотношения добра и зла. Прекрасное существует и оценивается само по себе, безобразное оценивается только как его противоположность. Миру, созданному богом, в целом свойственна красота, но отдельные его части могут быть безобразными в смысле недостаточности в них красоты. В Средние века высказывалась, однако, и идея, что безобразное способно быть формой прекрасного. На основе этой идеи развивалась эстетика аскетизма, в которой фактически превозносились такие «безобразные» для обыденного сознания вещи, как гниющая плоть аскета, гноящиеся раны, слезы, стоны, рыдания.

В период Возрождения безобразное часто использовалось для того, чтобы по контрасту подчеркнуть красоту идеала.

Эстетика классицизма отрицала эстетическую ценность безобразного. Оно рассматривалось как абсолютная противоположность прекрасного и выводилось за рамки эстетического вообще.

Реабилитировал безобразное Э. Берк, связав его с категорией возвышенного.

Ф. Шиллер обосновывал право искусства на изображение безобразного. При этом он проводил четкое разграничение пошлого, низкого и низменного в искусстве. Пошлое в искусстве возникает тогда, когда случайное изображается так же тщательно, как и необходимое. Низкое выражает не только нечто негативное — простое отсутствие мысли и благородства, но и нечто положительное: грубость чувства. Низменное свидетельствует об отсутствии такого необходимого качества, наличия которого мы в праве требовать от всякого.

Гегель связывал безобразное с характерным. Его ученик И. К. Ф. Розенкранц известен как автор книги «Эстетика безобразного», в которой он определил безобразное как «отрицательно-прекрасное». В отличие от прекрасного безобразное — относительно, оно только «вторичное бытие». Розенкранц подчеркивал внутреннюю связь прекрасного и безобразного и выделял три основных вида безобразного с их подвидами: бесформенность (аморфность, асимметрия, дисгармония); неправильность, ошибочность; уродство (тоже имеющее свои подвиды).

Романтики утверждали эстетическую ценность эксцентричного и уродливого. Гюго понимал гротеск как соединение прекрасного с безобразным. Русские революционеры-демократы считали безобразное важной категорией для утверждения эстетического идеала «враждебным словом отрицанья». Здесь можно вспомнить образы Иудушки Головлева у Салтыкова-Щедрина и Смердякова у Достоевского.

Ф. Ницше негативно относился к феноменам, определяемым как безобразные, считая их признаками упадка, деградации, слабости.

Общая установка современной эстетики на «переоценку всех эстетических ценностей» привлекла особое внимание к феномену безобразного. Идея 3. Фрейда о подсознательном как основной доминанте жизни человека и разработка Г. Юнгом концепции архетипа и коллективного подсознательного усилили интерес к безобразному в эстетике. Наметилась принципиальная смена акцентов в понимании безобразного, чему косвенно способствовал поток изображений социально негативных, часто безобразных явлений в реалистическом искусстве XIX в. и своеобразная эстетизация безобразного в символизме.

Теоретики современного постмодернизма включает в правила искусства, понимаемого как особого рода игра, принятие безобразного в одном ряду со всеми другими эстетическими категориями.

Категория безобразного сложилась как оппозиция категории прекрасного. Безобразное — это та область отношений между аудиторией и эстетическим объектом, которая связана с антиценностью, с негативными эмоциями, чувством неудовольствия, отвращения и т.п. Может ли прекрасное, представляющее собой ценность, включать безобразное как антиценность, способны ли позитивные эмоции охватывать также негативные эмоции, а эстетическое удовольствие — эстетическое неудовольствие? Очевидно, что нет. Принцип «хорошее не является плохим, а плохое не есть хорошее» включался Э. Гуссерлем в число логических истин, касающихся абсолютных оценочных понятий. Хорошее и плохое могут быть определены друг через друга с помощью отрицания, но это не делает плохое разновидностью хорошего, а безобразное — разновидностью прекрасного.

Включение безобразного в прекрасное не является обоснованным. Доводы, направленные против возражения, что художественно удачное не всегда бывает прекрасно, также не кажутся убедительными. Они имплицитно опираются на формальное истолкование прекрасного. Для опровержения общего положения достаточно, как известно, всего одного примера. Скульптура Луиз Буржуа «Здесь я стою, здесь я останусь» (1990) представляет собой большую, шероховатую глыбу, на которой размещается стеклянный домик с конической крышей; внутри домика две, скорее всего женские, ступни, увязшие в глыбе, с частью лодыжек, одна из которых чуть выше другой. Представляется, что это — художественно удачное произведение, во всяком случае оно нашло себе место в музее. Но является ли оно прекрасным? Нет, конечно. Оно вызывает определенные эстетические чувства, но никак не чувство красоты. Сама скульптор явно не намеревалась затрагивать тему красоты, которая к художественному образу ее скульптуры не имеет прямого отношения. «Художественно удачное» далеко не всегда означает «прекрасное».

Т. Адорно попытался построить эстетическую теорию исходя не из категории прекрасного, а из категории безобразного, считаемого им базовой негативной категорией эстетики, первичной по отношению к прекрасному. Безобразное истолковывается Адорно как символ «несвободы» человека от мифического ужаса. Особую роль в возникновении безобразного играют социальное зло и несправедливость. Но, ставя во главу угла не прекрасное, а безобразное, Адорно не пытается истолковать прекрасное как некую разновидность безобразного, хотя в его рассуждениях явно сквозит мысль о том, что должна существовать универсальная категория эстетики, охватывающая все другие категории этой науки[57].