11.4. Развитие искусства и научные законы

Эстетика, рассматривающая искусство в его постоянном развитии, с достаточной очевидностью показала, что не существует каких-либо законов развития искусства. Ни одно из многочисленных направлений эстетики не ставит перед собой задачу выявления таких законов и не формулирует конкретных законов.

Этот принцип очевидным образом связан с общим положением, что человеческая история в целом, включая как историю искусства, так и историю войн, наук, языков, права, государственности и т.д., не подчиняется каким-либо общим положениям, хотя бы внешне напоминающим те законы, которые устанавливаются естественными науками, такими, скажем, как физика или химия, или социальными науками, подобными экономической науке или социологии.

Ни наука история, ни социальная философия не устанавливают каких-либо законов развития общества. В этом плане данные дисциплины не отличаются от других гуманитарных наук, говорящих об уникальных, не повторяющихся событиях и процессах.

Идея, что история призвана формулировать особые законы, которым подчиняется развитие общества, связана с восходящим еще к Новому времени и до сих пор остающимся довольно распространенным убеждением, что задача каждой науки — открывать научные законы, касающиеся изучаемой области объектов, Если какая-то дисциплина не устанавливает законов, то она является не научным, а паранаучным или даже псевдонаучным упражнением.

Понятие научного закона. Представление об истории как науке, раскрывающей законы развития общества, во многом опирается на неверное представление о научном законе и на ставшую уже обычной путаницу между законами и социальными тенденциями, во многом напоминающими научные законы, но не являющиеся ими.

Научный закон представляет собой универсальное, онтологически необходимое утверждение о связи явлений. Он говорит, что для всякого объекта из изучаемой области явлений верно, что если он обладает некоторым свойством, то он с онтологической, совершенно не зависящей от деятельности человека необходимостью имеет также конкретное другое свойство.

Универсальность закона означает, что он распространяется на все объекты своей области, действует во всякое время и в любой точке пространства. Необходимость, присущая научному закону, является не логической, а именно онтологической: она определяется не структурой мышления, а устройством самого реального мира. Научными законами являются, например, утверждения: «если вещество является металлом, оно электропроводно», «если газ является инертным, он имеет нулевую валентность», «если в стране нет свободы слова, в ней нет устойчивого гражданского общества» и т.п. Первый из этих законов относится к физике, второй — к химии, третий — к социологии.

Одна из главных функций научного закона — объяснение, или ответ на вопрос: «Почему исследуемое явление происходит?» Объяснение обычно представляет собой выведение описания объясняемого явления из некоторого общего положения и утверждения о так называемых начальных условиях. Такого рода объяснение принято называть «номологическим», или «объяснением через охватывающий закон». Объяснение может опираться не только на научный закон, но и на случайное общее положение, а также на утверждение о каузальной связи. Объяснение через научный закон имеет, однако, известное преимущество и перед другими типами объяснений: оно придает объясняемому явлению необходимый характер.

Науки, не устанавливающие законов. Современная методология науки показала, что мнение, будто наука, не устанавливающая собственных законов, невозможна, не выдерживает критики и не соответствует реальной практике познания. Экономическая наука действительно формулирует специфические закономерности, но ни политические науки, ни история, ни лингвистика, ни тем более нормативные науки, подобные этике, эстетике, искусствознанию, не устанавливают никаких научных законов. Эти науки не требуют для своих объяснений научных законов, а дают каузальное объяснение исследуемым явлениям или же выдвигают на первый план вместо операции объяснения операцию понимания, опирающуюся не на описательные, а на оценочные утверждения.

Если не существует законов развития человеческого общества, то не может быть и законов эволюции искусства. Те, кто настаивает на существовании «законов истории», а в дальнейшем и на существовании законов развития искусства, или путают понятие научного закона с понятием социальной тенденции, или ориентируются на некоторую, весьма туманно представляемую идею постепенного прогрессивного развития общества и искусства. Из смутных соображений об истории и искусстве извлекаются столь же неясные следствия, которые обычно и называются громким именем «законов» или более скромным именем «закономерностей», хотя в чем состоит различие между «законом» и «закономерностью» («маленьким законом») не понятно.

То, что историки искусства интересуются единичными или специфическими событиями, а не законами или обобщениями, вполне совместимо с научным методом, и в частности с причинным объяснением. Исторические науки не стоят особняком в своем отношении к универсальным законам. Всякий раз, когда речь идет о применении науки к единичной или частной проблеме, возникает сходная ситуация. Химик, проводящий анализ некоторого соединения — допустим, куска породы,— не думает об универсальном законе. Он применяет стандартную процедуру, являющуюся с логической точки зрения проверкой единичной гипотезы (например, «это соединение содержит железо»). Интерес его является главным образом «историческим» — это описание одной совокупности событий или одного индивидуального физического тела.

Историцизм. Идея, что задачей каждой науки является открытие научных законов, получила название историцизма. Историцизм, в том числе и в философии искусства, не учит бездеятельности и фатализму и вместе с тем утверждает, что любая попытка вмешаться в происходящие в обществе или в искусстве изменения тщетна.

Основная цель индивидуальной жизни, по мысли сторонников историцизма, состоит в том, чтобы быть добровольным инструментом для достижения историей ее объективных целей.

Если речь идет об историцизме в эстетике, то главной задачей художника считается реализация в своем творчестве объективных, не зависящих от воли и деятельности человека законов эволюции искусства и определяемых ими целей. Если художник станет бороться против этих законов, ему все равно не удастся остановить или изменить ход развития искусства. Все, чего он добьется, так это своего осуждения потомками. Тот, чья деятельность идет по объективной линии движения искусства, со временем удостоится общественной похвалы, а тех, которые пытаются действовать против хода эволюции искусства, ждет неминуемое осуждение.

Идея, что высший суд в искусстве — это суд истории, представляет собой одно из непосредственных следствий историцизма. В Средние века ее выражали афоризмом: «Всемирная история — это всемирный суд».

Идея «суда истории» характерна для всех закрытых обществ. В открытых обществах она замещается убеждением, что высшим судьей своей жизни и своей истории является сам человек, живущий в конкретную эпоху. Он может ошибаться, но ему нет необходимости ждать неопределенного по своим временным координатам «суда истории», требующего, возможно, конца самой истории.