Колониальная администрация

С годами система колониальной администрации усложнялась. Вот, например, как выглядела рутинная деятельность местного вождя в Бусоге, части протектората Уганда, в марте 1951 г.:

«1 марта 1951 г. Вождя мурука А, посланного в… тяжело ранил в голову Б за то, что А был обнаружен совершающим прелюбодеяние с женой отца Б. А послан под стражей в больницу, а Б послан под стражей в административный центр саза.

В выполнил свое обещание от 23 февраля 1951 г. и заплатил 178 шилл. 46 ц.; поэтому я разрешил ему забрать велосипед и стулья и предупредил, чтобы он платил регулярно каждый месяц, иначе я опять наложу арест на его собственность.

Г прибыл, чтобы принять пост вождя мурука от Д, а Д переведен в…

Е – представитель кьябазинги (верховного «туземного правителя Бусоги». – А. Б.) в суде дистрикта Бусога по делу №… за 1950 г. – прибыл передать… два возделанных участка земли, принадлежавших Ж, которые Ж выиграл по вышеуказанному делу.

2 марта 1951 г. Корреспонденция и сбор налогов. <…>

5 марта 1951 г. Инспектировал дорогу №… В офисе – корреспонденция и сбор налогов. З, сын И, арестован за кражу шерстяного одеяла и 5 ярдов ситца, принадлежащих К. <…> Послал своего помощника в… для оказания помощи тамошней полиции в аресте сбежавшего узника, сына Л.

6 марта 1951 г. Совет гомболола обсуждал выбор новых мест для бурения скважин (колодцев, которые должны копаться силами местных властей), но отложил решение до 9 марта, потому что из… не прибыло ни одного члена совета.

Корреспонденция и сбор налогов.

7 марта 1951 г. Находился в административном центре саза для участия в собрании администрации саза. Проверил наличность, собранную клерками…»[732]

Из этого небольшого отрывка из дневника хорошо видно, что вожди превратились со временем в европеизированных чиновников, не утратив в то же время местного колорита.

Изначально колониальные вожди нижних «этажей» не получали никакого жалованья, используя в качестве источников своих доходов традиционные личностные отношения. Постепенно и этих вождей включали в категорию оплачиваемых служащих колониальной администрации, состав которой все усложнялся.

Колониальные вожди в ряде случаев сохраняли традиционные личностные отношения с рядовыми общинниками, используя их по-прежнему для личного обогащения. В архивах сохранилось множество свидетельств злоупотреблений колониальных вождей. Вот пример из истории Бельгийского Конго. Оно было поделено на «шеферии»; во главе каждой из них стоял вождь. Шеферии не обязательно совпадали с границами расселения народов страны, а их начальники – вожди – также не обязательно происходили из семей доколониальной аристократии. В среднем под властью одного вождя шеферии в 1930-х годах находилось до 4 тыс. жителей, но были и более мелкие. Вот что пишет некий Жак Себа об одном из таких вождей в письме от 2 октября 1935 г. на имя генерал-губернатора ФЗА:

«Местный вождь Мампосси украл семь животных и двести франков у Мабьяла Биине, а трое его полицейских тоже украли цесарку у сестры Муфуки-Жойе. Он также дает разрешение брать в жены женщин, у которых уже есть мужья. В подтверждение – двое полицейских вождя взяли двух женщин из деревни Кимфику. <…> Кроме этого, Манкуанга, вождь деревни из подчинения Мампосси, и один полицейский Мампосси по имени Нгонси украли 4 курицы у Мабьяла-Биине. <…> Манкуанга украл 30 франков у Мандаки-Домбо, которого, как он сам говорил, вождь посадил в тюрьму на месяц».[733]

Жак Себа, однако, одним письмом не ограничился, а послал новое письмо с жалобой, на этот раз – «мэру Французской Экваториальной Африки» в г. Браззавиль. Письмо было написано вслед за первым, 11 октября 1935 г.

Жак Себа снова жалуется на вождя Мампосси:

«Во-первых, он похитил 200 франков и семь животных. <…> Во-вторых, его полицейские умыкнули цесарку сестры Нестора Муфуки-Жойе… В-третьих, он сокрыл жалобу на вождя Лубаки Гуэри, который убил человека, потому что получил тайно взятку в 300 франков… У Мампосси также есть привычка – если женщина приходит на суд с мужем, он принимает решения против этой женщины, чтобы женщина согласилась с ним спать».[734]

Из жалоб видно, что вожди использовали свое служебное положение для злоупотреблений как традиционных (кража), так и новых – взятка деньгами, например.

Колониальная администрация, в частности, стала школой не только для африканцев, но и для европейцев. Все они, так или иначе, эмпирически изучали жизнь, быт, обычаи и нравы африканцев, с которыми им приходилось иметь дело ежедневно. Кроме того, колониальные власти осуществляли целый ряд мероприятий по обучению чиновников-европейцев, в которое входило и изучение соответствующих африканских языков.

Так, немецкие колониальные чиновники, которых отправляли на работу в Германскую Восточную Африку (нынешняя Танзания), должны были пройти полугодичный курс обучения в Семинаре восточных языков при Берлинском университете, либо в Гамбургском Колониальном институте. Из архивных документов явствует, что за 1908–1913 гг. такую подготовку прошли:[735]

Даже если не все эти 133 человека прошли обучение до конца (в документах есть на это указания), то все равно число для одной колонии за 6 лет значительное.

К подготовке кадров относились серьезно, привлекая лучшие силы. В частности, в Берлине чиновников экзаменовал известный ученый профессор Фельтен. Вот как он отзывался о них:

«Назначенные на полицейскую службу в Восточной Африке пять полицейских вахмистров… которым с 10 марта преподавался язык суахили, посещали занятия регулярно и обнаружили большое прилежание».[736]

А в Национальной школе Франции и заморских территорий будущих колониальных чиновников для Африки готовили в 1940-х годах целых два года. В курс обучения, помимо африканских языков, входили такие дисциплины, как география, этнография, обычное право, мусульманское право, история народов Африки и Мадагаскара, а также законодательств, административные органы и туземная политика в африканских колониях Франции.[737]

Обучение колониальных чиновников африканским языкам проходило и в самих колониях. Так, губернатор ГВА Рехенберг 6 января 1911 г. издал распоряжение об изучении суахили чиновниками и солдатами. В нем, в частности, указывалось:

«Курс обучения будет проходить еженедельно по вторникам и четвергам с половины пятого до половины шестого вечера в помещении школы для европейцев. Его могут пройти одновременно примерно 15 человек. <…> Я разрешу чиновникам, проходящим курс, в соответствующие дни уходить со службы уже в четыре в четвертью часа. Я также готов по желанию чиновников прилагать свидетельства об успешном окончании курса к их личным делам и учитывать при возможных повышениях по службе».[738]

Впоследствии для полицейских были организованы ежедневные занятия суахили в течение месяца.[739]

Таким образом, колониальная администрация, став одним из первых каналов встречи культур, весь колониальный период оставалась важной областью этого процесса.