Тупик и демонтаж апартхейда

Кардинальное изменение в политике НП произошло с избранием в 1990 г. президентом ЮАР Фредерика В. де Клерка. Началась активная переговорная деятельность с руководством Африканского национального конгресса, с Нельсоном Манделой. Перед этим Нельсон Мандела сразу же после своего освобождения из тюремного заключения выступил на стадионе в Соуэто, пригороде Йоханнесбурга, обращаясь к 120 тыс. своих соотечественников. И об апартхейде он сказал: «Большинство южноафриканцев, черных и белых, осознали теперь, что у апартхейда нет будущего. С ним нужно покончить, и мы добьемся этого своими решительными массовыми действиями, обеспечив тем самым мир и безопасность в стране. <…> Неисчислимы беды, принесенные апартхейдом на наш субконтинент. Разрушены семьи миллионов людей, людей моего народа. Миллионы бездомных и безработных. Наша экономика лежит в руинах, а народ втянут в политическую междоусобную борьбу».[187]

В самом начале своего правления, 21 марта 1990 г., новый президент ЮАР встретился с министром иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе. Мировая пресса назвала беседу Ф. В. де Клерка и Шеварднадзе «исторической» и «сенсационной». Дипломатическое выражение «беседа прошла в конструктивном духе» полностью отражало характер этой встречи. После встречи у Шеварднадзе сложилось впечатление, что господин де Клерк понимает: апартхейд – это анахронизм нашего времени. И хотелось верить в то, что он сказал о планах ликвидации апартхейда. И через год это подтвердилось, когда де Клерк докладывал парламенту ЮАР: «Прошел год, как Южная Африка взяла новый курс. События следовали быстро одно за другим, и у меня нет сомнений, что наша страна вышла на путь своего обновления. Перед нами, избавившимися от расовой дискриминации, стоит цель – дать всем южноафриканцам полные права и возможности во всех сферах жизни». Затем Ф. В. де Клерк представил членам парламента программный документ под названием «Манифест для Новой Южной Африки». В этом многостраничном документе, предшественнике новой конституции, говорилось: «Мы, южноафриканцы, декларируем, что справедливой и прекрасной Новой Южной Африке, избавившейся от апартхейда, необходима крепкая южноафриканская нация. <…> Права всех людей и всех меньшинств, определенные на нерасовой основе, будут адекватно защищены и конституционно гарантированы».[188] Этот документ датирован 1 февраля 1991 г., а уже 29 апреля президент сообщил через прессу: «Наша цель – создание южноафриканского государства, свободного от каких-либо проявлений подавления, насилия, неравенства и дискриминации. Мы уже сделали значительные шаги к этой цели. Мы уже отменили более ста законов, основанных на принципе расовой дискриминации, и впредь не собираемся издавать законы, подобные прежним. Нет никакого сомнения в том, что в день выхода этой статьи все основные законы апартхейда уже будут отменены».[189]

Апартхейд не только оказался в тупике. Его создатели, и политические и религиозные, поняли, что дело это безнадежное, и стали сначала постепенно, а потом решительно и полностью уничтожать всю систему апартхейда. Эксперимент создателей системы апартхейда, пытавшихся решить проблему межрасовых отношений таким образом, чтобы сохранить свое господство над другой расой, завершился. Результат оказался отрицательным для «экспериментаторов». Но у него оказалась и положительная сторона. Те, кому в других странах приходится решать подобные проблемы, вероятно, поняли, что идти по этому же пути – значит обречь себя на поражение. Путь, по которому южноафриканские «экспериментаторы» шли почти все XX столетие, – от радикального национализма и ксенофобии через расовую сегрегацию и дискриминацию к расизму в облике апартхейда – оказался тупиковым и даже опасным.

В заключение можно, и даже нужно напомнить слова, произнесенные Табо Мбеки, президентом новой и свободной от расовой дискриминации Южно-Африканской Республики, в 2000 г. на международной конференции по расизму: «Практика расизма является антигуманной и грубейшим нарушением прав человека. <…> Расизм проявляется в разных сферах: идеологической, существуя как идея, и в социально-экономической, пронизывая социальные, политические, экономические, культурные и властные отношения благодаря подавлению и дискриминации жертв расизма. <…> Наследие расизма так глубоко укоренилось, что ни одна страна в мире не преуспела в создании нерасового общества. Действительно, весьма тревожный всплеск расизма и ксенофобии в настоящее время является частью социально-политической действительности некоторых стран Севера».[190]

Итак, эксперимент завершен, система апартхейда признана ненужной, даже вредной. С апартхейдом в Южной Африке покончено. Однако остались опасные микробы апартхейда, микробы расизма. Они распространяются там, где есть для них питательная почва, а почва эта – прежде всего ксенофобия и национализм.