Африканцы в Европе

Важно отметить, что встреча африканской и европейской культур проходила отнюдь не только на африканском континенте. Немногочисленные африканцы в Европе, прежде всего в странах-метрополиях, так или иначе вносили вклад в этот процесс.

Например, в Германии в начале XX в. все возрастало количество африканцев – выходцев из колоний, и для них находились самые разные виды занятий. Так, выходец из Германской Восточной Африки Мторо бин Мвенье Бакари выступал, как теперь говорят, как «живой носитель языка» – преподавал язык суахили в Восточном семинаре при Берлинском университете. Вот какой отзыв дало о нем руководство Семинара:

«…Мторо бин Бакари был нанят в Семинар в качестве преподавателя языка суахили при посредничестве бывшего Министерства колоний весной 1900 г. и вступил в должность в апреле того же года. Он был превосходным преподавателем, с готовностью и усердием отвечавшим всем требованиям, предъявляемым к нему в этом отношении, его служебное и внеслужебное поведение за исключением последних месяцев его службы также было образцовым. Зимой 1904–1905 гг. он сообщил тогдашнему директору Семинара, что хочет жениться на немецкой женщине. Директор предостерег его от такого шага, с одной стороны, из-за трудностей, связанных с религиозными различиями – Мторо мусульманин, а его жена христианка, а с другой стороны, из-за препятствий, которые колониальная администрация Восточной Африки стала бы чинить такому браку в интересах авторитета белой расы. Тем временем и колониальная администрация узнала о намерениях Мторо и запретила ему этот брак под угрозой непродления его контракта в Семинаре. Мторо все же заключил брак, ушел из семинара и отправился в Восточную Африку, где ему было разрешено остаться, а его жене – нет. В этих обстоятельствах он вернулся в Германию вместе с женой и, насколько Семинару известно, нашел место в Колониальном институте в Гамбурге как преподаватель суахили».[776]

Другой пример – камерунец Ханс Белл, который стал музыкантом, пройдя курс «обучения инструментальной музыке».[777]

Бывали случаи, когда немцы выказывали специальную заинтересованность в найме африканцев на работу. Так, в 1906 г. некий владелец переплетной мастерской Леске из Дармштадта пишет в Колониальное ведомство, что «намеревается нанять к своим детям няньку из колоний» и «верноподданнейше просит дать справку об условиях и т. д.».[778] Интересно, однако, что желание нанять на работу африканцев в некоторых специфических секторах, да еще и на хороших условиях, не пропало и после потери Германией колоний. Так, например, владелец табачной фирмы из Герлица в 1926 г. делает запрос в Министерство колоний:

«Не можете ли Вы обеспечить мне мальчика-негра в возрасте примерно 14 лет? Мальчик использовался бы мной на легких работах, в частности на посылках. Он жил и питался бы в моем доме. Я могу также гарантировать хорошее обращение».[779]

Нередко в странах-метрополиях организовывали различные африканские шоу, эксплуатируя внешние данные и необычную для Европы музыку и пластику африканцев. Такие шоу могли создаваться и по прагматическим соображениям. Так, в 1937 г. было решено создать «немецкое африканское шоу», в котором были объединены оставшиеся без работы артисты-африканцы. Сделано это было, конечно, не из гуманистических соображений, а в пропагандистских целях – вновь и вновь муссировался вопрос о возвращении Германии колоний. Однако уже в 1939 г. в официальном послании МИДа Министерству просвещения и пропаганды Германии от 4 апреля отмечается, что «колониально-пропагандистское значение выступлений туземцев в таком шоу крайне мало», и шоу предлагается закрыть.[780]

Особо следует сказать о колониальных выставках, например о крупных колониальных выставках в Париже в 1929 и 1931 г.[781] На них, в частности, выставлялись произведения африканского искусства – картины, гравюры, произведения скульптуры и архитектуры, в том числе реконструированные по архивным документам.[782]

Однако самым, пожалуй, важным в этой области встречи культур было образование, как правило высшее, африканцев за рубежом. Особенно характерно это было для Франции, что связано с ее ассимиляторской культурной политикой.

Первые опыты обучения африканцев во Франции были неудачными. Показательно в этом смысле найденное мной во французском колониальном архиве письмо от западноафриканцев, обучавшихся во французском военном училище Сен-Сир, министру колоний от 15 мая 1848 г. Приведу его полностью.

«Гражданин Министр,

вот уже четыре года, как мы находимся во Франции, куда правительство привезло нас, дабы мы выучили язык. Мы его уже достаточно хорошо знаем и пишем вам настоящее письмо с намерением попросить вас позволить нам вернуться в нашу страну. Мы прибыли сюда втроем, и один из нас недавно умер. Это очень большое горе. Здешний климат для нас неблагоприятен, поэтому мы спешим уехать в Верхнюю Гвинею, где находится наш родной город. <…> Г-н бывший Министр собирался заняться нашим отъездом, когда наступила Революция. Господин Министр, подумайте о нас. Когда сможем мы увидеть наших родных?

Если вы захотите узнать подробности о нас, вы можете обратиться к служащим вашего министерства.

Господин, в ожидании вашего решения,

Мы приветствуем вас и просим принять заверения в нашей преданности,

Ваши верные подданные и друзья Франции.

Александр Ассемьен и Леон Сей,

сыновья Петера, короля Большого Бассама (Африка)».[783]

В XX в. африканцы чувствовали себя в Париже значительно лучше. Еще в 1930-е годы там возник кружок «Черный студент», из среды которого вышла теория негритюда. Создателями ее были сенегалец, будущий первый президент этой страны Леопольд Седар Сенгор и негр с Мартиники Эме Сезер. Главным рупором их стал созданный в 1947 г. в Париже журнал «Презанс Африкен», а главной идеей – «Ассимилируйтесь ко мне». Сторонники негритюда провозглашали отказ от европейских культурных ценностей и обращение к ценностям африканского прошлого и настоящего, которые объявлялись более высокими. Неудивительно, что в Европе, в том числе и в СССР, эти идеи восторга не вызвали, негритюд часто называли «расизмом наоборот».

Со временем на негритюд стали смотреть более критично и в самой Африке. Вот что писала о негритюде ганская газета «Спарк» в 1963 г. в статье с характерным заголовком «Негритюд без ореола»:

«Негритюд перестал быть предметом лишь чисто философских споров, ибо в настоящее время существует немало африканцев, которые открыто, а иногда и тайно оправдывают этой теорией свою политическую деятельность.

Теория негритюда включает в себя следующие составные части.

1. Антирасистскую форму расизма.

2. Чувство коллективизма.

3. Особую концепцию сексуальных проблем.

4. Ритм.

5. Слияние с природой.

6. Обожествление предков.

Следует заметить с самого начала, что создатели теории негритюда и в особенности сам Сартр никогда не пытались облечь ее в какие-то стройные, законченные формы, дать определение ее сущности. Ни у кого из них вы не найдете точного определения, что же в конце концов такое негритюд. Однако это не мешает им сойтись во мнении, что весь тот комплекс идей, которые они пытались объединить единой теорией, специфичен только для негров или, лучше сказать, является “квинтэссенцией негра”.

Небезынтересно, пожалуй, вспомнить то время, к которому относится начало публикаций, связанных с этим вопросом. Они появились приблизительно в 1948 г. Особенно важно, по моему мнению, отметить ту странную убежденность, которая звучала в утверждениях, что все проблемы негров могут быть решены лишь исходя из теории негритюда. Я цитирую “Черный Орфей” Сартра: “Само положение, в котором оказался негр, свойственное ему ощущение одиночества, отчужденности, вызванное у него чуждым образом мышления, который воплощен в понятии ‘ассимиляция’, заставляет его в силу необходимости возродить в себе первозданную экзистенциалистскую цельность мироощущения”.

Негритюд, как и свобода, является для него одновременно и исходной точкой, и целью, к которой он стремится. <…> Таким образом, большое значение имеет стремление негров избегать цивилизации белого человека, чтобы снова обрести свою чисто негритянскую душу».[784]

Негритюд был лишь одним из возможных ответов на вопрос, волновавший и волнующий до сих пор африканскую интеллигенцию, – о поиске правильного соотношения западной и африканской культур. И ответы давались и даются самые разные – от полного неприятия западной культуры до ее абсолютизации.