Я знаю, что меня угнетает

Как мы уже знаем, Тодд страдает от отчуждения: юноше кажется, что его не приглашают на вечеринки; у него нет подружки, чтобы пригласить ее на танцы, а из знакомых девушек никого приглашать не хочется; он чувствует себя стесненно с девочками, которым он нравится, и даже со своими приятелями. Тодд тоскует по тем временам, когда они с Ричардом проводили больше времени вдвоем, за разговарами. Переживания Тодда явствуют из следующего фрагмента. Цифры в скобках обозначают паузы в разговоре (в секундах).

Тодд: И о чем мы, черт возьми, будем говорить? В смысле, я знаю, что меня угнетает.

Ричард: И что же?

Тодд (.хихикает): То, что мы не говорим.

Ричард: Кто не говорит?

<…>

Тодд: Вот, опять.

Ричард: Что?

Тодд: Не разговариваем.

Ричард: Да. Хорошо, давай.

Тодд: Мы вообще теперь почти не говорим. (Смеется.)

Ричард: Ну, смотри. (3,4) В общем… Знаешь… (3,6) Что тут сказать? Если ты действительно так думаешь, как тогда, в выходные, говорил, то и л сказал все, что думаю.

(1,0)

Тодд: Да, конечно. Но просто… Я думаю… Не знаю, по-моему, мы взрослеем. Не знаю… Мне иногда кажется, что я живу прошлым, что ли. Я вспоминаю те времена, когда мы даже спать не ложились и просто, помнишь, собирались у кого-нибудь и трепались всю ночь.

Ричард: Угу.

Тодд: Классно было.

Ричард: Не то слово.

(2,2)

Тодд: А теперь на входе словом перекинемся – уже хорошо.

Ричард (с насмешливо-вызывающей интонацией) Да уж.

Тодд: Да нет, я серьезно. Помню, идем в холле, я говорю: «Привет!», а ты отвечаешь: «Здорово!» Или, если повезет, ты меня пихнешь. (Смеется.)

(1,4)

Ричард (протестующим тоном): Мы говорим.

Тодд: Не так, как раньше.

(4,2)

Ричард: Никогда не думал, что тебе так нравится просто разговаривать.

Хотя большинство мужчин, которым я показывала эти записи, говорили, что это странно, тем не менее такой разговор был. Что меня удивило больше всего – это разительный контраст между словами мальчиков и их «языком тела». Говоря о серьезных вещах, они сидят, развалившись в весьма раскованных позах.