Все начинается в детстве

Даже если они растут в одном районе, в одном квартале или в одном доме, девочки и мальчики растут в разных мирах слов. Люди говорят с ними по-разному, а также ожидают от них и считают приемлемыми разные манеры общения. Самое главное, что дети узнают, как говорить, как общаться не только от родителей, но и от сверстников. Ведь если у родителей иностранный или региональный акцент, дети его не перенимают; они учатся говорить с произношением региона, в котором растут. Антропологи Даниель Мальц и Рут Боркер обобщили результаты исследований, установив, что мальчики и девочки по-разному говорят со своими друзьями. Нередко играя вместе, они все же проводят большую часть времени в однополых группах. И хотя некоторые их игры похожи, любимые игры у них разные, и разговаривают в своих играх они совершенно по-разному.

Мальчики склонны играть на улице, в больших иерархично структурированных группах. У них есть лидеры, которые указывают другим, что и как делать, и противостоят тому, что предлагают другие мальчики. Именно отдавая приказы и заставляя их выполнять, они добиваются высокого статуса. Добиться статуса можно и другим способом – занять центральное место, рассказывая истории и анекдоты и отвлекая внимание от рассказов и анекдотов других или оспаривая их. В играх мальчиков есть победители и проигравшие, а также продуманная система правил, которая часто становится предметом споров. Наконец, часто можно услышать, как мальчики хвастаются своими умениями и спорят о том, кто и чем лучше.

Девочки же играют в маленьких группах или парами. Центром социальной жизни девочки является лучшая подруга. Внутри группы главное – близкие отношения: разграничение определяется относительной близостью. В играх, в которые они чаще всего играют, как, например, скакалка и «классики», действует очередность. Во многих играх (например, в «дочки-матери») нет победителей или проигравших. И хотя у некоторых девочек что-то получается, безусловно, лучше, чем у других, предполагается, что они не будут этим хвастаться или показывать, что считают себя лучше остальных. Девочки не отдают приказания; они выражают свои предпочтения в виде предложения, которые, скорее всего, будут приняты. Мальчики говорят: «Дай мне это» и «Уходи отсюда», а девочки – «Давай сделаем это» и «Как насчет?..» Любые другие выражения расцениваются как «раскомандовалась». Они не претендуют на центральное место – им это не нужно, поэтому они не бросают открыто вызов друг другу. Много времени они просто сидят вместе и разговаривают. Девочкам несвойственно открыто, всеми средствами добиваться статуса; они больше озабочены тем, чтобы нравиться другим.

Гендерные различия в манерах речи описаны исследователями, наблюдающими за трехлетними детьми. Эми Шелдон записала на видео мальчиков и девочек от трех до четырех лет, играющих группами по три человека в детском саду. Она сравнила группу мальчиков и группу девочек, в которых дети поссорились из-за одной и той же игрушки – пластмассового огурца. Хотя предмет спора был одним и тем же, движущие силы, которыми они улаживали конфликт, различались. Исследование Шелдон подтверждает мои рассуждения, а также показывает, сколь многогранны эти движущие силы.

Играя в кухонном уголке, маленькая девочка по имени Сью захотела забрать у Мэри огурец и привела такой аргумент: Мэри должна его отдать, потому что он нужен Лайзе – третьей девочке. Это привело к спору о том, как удовлетворить (придуманное) желание Лайзы. Мэри предложила компромисс, но Сью возразила:

Мэри: Я разрежу его пополам. Одну половину – Лайзе, одну – мне.

Сью: Но Лайза хочет целый огурец!

Мэри искусно придумала другой компромисс, который Сью также отвергла:

Мэри: Ну, это целая половина огурца.

Сью: Нет, неправда.

Мэри: Да, правда, – целая половина огурца.

Сью: Я дам ей целую половину. Я дам ей целое целое. Я дала ей целый огурец.

В этот момент Лайза «вышла из союза» со Сью, и та утешает себя высказыванием «Я понарошку дала тебе огурец».

В другом случае Шелдон сделала видеозапись игры трех мальчиков, которые тоже поссорились из-за пластмассового огурца. Увидев, что огурец у Кевина, Ник потребовал его отдать:

Ник (кричит): Кевин, но… о, я должен резать! Я хочу порезать его! Он мой!

Как и Сью, Ник привлек третьего ребенка, пытаясь заполучить огурец:

Ник (жалуется Джо): Кевин не дает мне порезать огурец.

Джо: Понятно! Я заберу его и отдам тебе. Вот так!

Конфликт мальчиков, длившийся в два с половиной раза дольше, чем у девочек, затем перешел в драку между Ником и Джо, с одной стороны, и Кевином, с другой.

Сравнивая ссоры мальчиков и девочек из-за огурца, Шелдон отмечает, что девочки большей частью смягчали конфликт и сохраняли согласие путем компромисса и отговорок. Конфликт был более продолжительным между мальчиками, которые проявляли большую настойчивость, чаще ссылались на правила и угрожали физической расправой. Тем не менее нельзя сказать, что эти маленькие девочки и мальчики больше использовали ту или иную стратегию, игнорируя другую. Например, мальчики все-таки пытались пойти на компромисс, а девочки пробовали применить физическую силу. Девочки, как и мальчики, боролись за право контролировать игру. Когда Сью сказала по ошибке «Я дам ей целую половину», а затем быстро поправилась: «Я дам ей целое целое», она показала, что для нее важен вовсе не размер огурца, а кто подаст его на стол.

Читая исследование Шелдон, я заметила, что, несмотря на то что и Ник и Сью пытались получить то, что хотели, привлекая к этому третьего ребенка, альянсы, которые они создавали с этим третьим, и движущие силы, которые они привели в действие, коренным образом отличались. Сью обратилась к Мэри, чтобы выполнить чье-то желание; вместо того чтобы сказать, что ей нужен огурец, девочка заявила, что это Лайза хочет его. Ник заявил о своем желании взять огурец и, когда не смог получить его самостоятельно, попросил Джо забрать его. Джо тогда попытался получить огурец силой. В обоих этих сценариях дети проигрывали сложные роли установления контакта.

Силовые тактики Джо были предприняты не от его собственного имени, а по-рыцарски от имени Ника. Прося хныкающим голосом, Ник поставил себя в иерархичной структуре в положение низшего по статусу, позиционируя себя как нуждающегося в защите. Когда Сью попросила Мэри отдать огурец, она хотела занять более высокое положение, которое дает право «подавать еду на стол». Она боролась не за право иметь огурец, а за право подать его на стол. (Это напомнило мне женщин, которые сказали, что стали профессорами, чтобы преподавать.) Но в достижении своей цели Сью зависела от желания Мэри выполнять запросы других.

Исследование показало, что и мальчики, и девочки преследуют определенные цели, но делают это по-разному. Несмотря на то что общественные нормы способствуют тому, чтобы мальчики открыто соперничали, а девочки открыто сотрудничали, разные ситуации и виды деятельности могут привести к разным моделям поведения. Марджори Харнесс Гудвин сравнила мальчиков и девочек, занятых выполнением двух заданий: мальчики мастерили рогатки, готовясь к сражению, а девочки делали кольца. Оказалось, что группа мальчиков иерархично организована: лидер указывал другим, что и как делать. В группе девочек царило равноправие: каждая что-то предлагала и была готова принять предложения других. Но, наблюдая за девочками в другой игре – в «дочки-матери», Гудвин обнаружила, что они тоже приняли иерархичные структуры: девочки-»матери» отдавали распоряжения девочкам-»детям», которые, в свою очередь, спрашивали разрешения у своих «мам» по игре. Более того, девочка, которая была «мамой», как бы и управляла игрой. Это исследование показывает, что девочки знают, как отдавать приказы и действовать в иерархичной структуре. Они не считают эту модель поведения подходящей, когда заняты выполнением какой-либо задачи с равными себе, однако охотно применяют ее в отношениях «родитель-ребенок» в своих играх.

Мир игры проливает свет на мир воззрений женщин и мужчин во взрослых отношениях. Игра мальчиков разъясняет, почему мужчины будут бдительно следить, нет ли признаков того, что их статус снижают или командуют ими. Основной продукт обмена в иерархическом мире мальчиков – статус, а достичь и удержать его можно, отдавая приказы и заставляя других следовать им. Мальчик в положении низкого статуса может оказаться в ситуации, когда им будут помыкать. Таким образом, мальчики отслеживают в своих отношениях самые незначительные сдвиги в статусе, фиксируя, кто отдает приказы и кто их выполняет.

Игрой девочек управляют другие движущие силы. Основной продукт обмена в сообществе девочек – близость. Девочки фиксируют в своей дружбе самые незначительные сдвиги в «альянсе» и стремятся дружить с пользующимися популярностью девочками. Популярность – это своего рода статус, но она основана на взаимосвязи. Однако она также становится для популярных девочек тупиком. Собирая статистические данные в неполной средней школе, Донна Идер обнаружила, что популярных девочек парадоксально – и неизбежно – не любили. Подружиться с ними хотят многие девочки, но девичья дружба непременно должна быть ограничена, так как в ее основе близость, а не деятельность больших групп. Таким образом, девочка, пользующаяся популярностью, должна отклонять попытки большинства девочек подружиться – в результате на ней ставят клеймо «воображала».