3.5.2. Анкеты

Анкета – «центральный инструмент, применяемый в систематическом сборе диалектного материала» [Francis 1983, 52] – может, на первый взгляд, показаться простым средством исследовательского поиска, но, кроме заблаговременного установления языковых параметров, которые следует тщательно изучить, она разными способами предопределяет, что в нее включать, а что нет.

Большинство анкетирований, проводимых как по почте, так и при помощи специалиста, делятся на части; некоторые из них специально предназначены для женщин и мужчин. Немецко-швейцарский лингвистический атлас составлен на основе отбора информантов по этому критерию: «Мужчины и женщины дают ответы на диалекте своей местности: мужчины отвечают на вопросы, связанные с мужской деятельностью, а женщины – на вопросы, относящиеся к женским занятиям»⁸ [Pop 1950, 770]. Особенность немецко-швейцарского интервью состояла в опросе равного числа мужчин и женщин, но необходимо отметить четкое разделение вопросов на мужские и женские. Это, по-видимому, отражает отношение диалектологов к лексикону. Цель традиционной диалектологии – установить «как называется стул на трех ножках для дойки молока в нескольких сотнях разных мест» [McIntosh 1952, 70]. Многие диалектологи полагали, что различие мужского и женского лексиконов отображает их разные социальные роли. Макинтош отмечает:

Опыт показал, что традиционный набор анкет не может быть полностью заполнен с помощью только одного человека; домохозяйка будет опускать в анкете сельскохозяйственные термины, а фермер – кухонные; и часто экспертам на местах приходится «охотиться» за местным знатоком, чтобы получить такие слова как, названия цветов или птиц [McIntosh 1952, 89].

Мы рассмотрим два примера диалектного исследования, чтобы показать, как структура анкеты сказывалась на выборе информантов.

1. Наварро, ответственный за лингвистический атлас Пуэрто-Рико, сообщает, объясняя полное исключение женщин из анкетирования тем, что они не могли ответить на его вопросы:

«Ввиду того, что целью анкетирования была сельскохозяйственная терминология, женщины не могли дать хорошие ответы. Поэтому среди информантов было только две женщины»⁹ [Pop 1950, 452].

2. Вирт, главный редактор «Лингвистического атласа серболужицкого диалекта» в частности, интересовался домашней лексикой. Поп говорит:

«Ввиду того что анкеты главным образом касались терминологии жилища и домашней работы, ему пришлось сотрудничать с женщинами»¹⁰ [Pop 1950, 981].

Таблица 3.2, состоящая из 31 примера, подробно представляет детали анкеты, предназначенной для «Atlas linguistique et ethnog-raphique du Lyonnais» («Лингвистического и этнографического атласа Лионского диалекта») [Gardette 1968]. Он является одним из недавних региональных атласов, составленных французскими диалектологами, однако по-прежнему изначально принимает за норму мужчин: из 31 части только две относятся к женщинам (20 и 21), которые так и названы «Жизнь женщин». Жизнь женщин отмечена особо, так как само собой разумеется, что основная часть относится к мужчинам.

Из предыдущих рассуждений понятно, что одна из причин, по которой женщины не привлекаются в качестве информантов, заключается в том, что диалектологи-мужчины очерчивают те области жизни и, следовательно, те лексические единицы, которые представляют ценность для исследования, в сущности, с андроцентрической точки зрения.

По существу, общим для исследователя является обращение к женщине – часто к жене опрашиваемого мужчины-информанта – в тех частях опроса, в которых речь идет о доме, кухне, детях и других общих моментах, связанных с женской деятельностью [Francis 1983, 86].

Ввиду того что деятельность мужчин вызывала основной интерес, женская деятельность и, следовательно, женский лексикон обычно считались второстепенными. Так как диалектологов также интересовали и фонология, и грамматика, то сосредоточение на языке мужчин не могло быть оправданным. Однако существуют данные, говорящие, что женщины привлекались значительно чаще, чем это кажется на первый взгляд. Характеристика основного информанта под номером 2 для «Диалектного атласа польского Прикарпатья» (опубликованного в 1934 г.) сообщает нам о том, что его звали Джин Кламерус, ему было 75 лет, он был глуховат и медлителен. Интервью с ним проводилось в присутствии его невестки, которую описывают как энергичную, умную женщину, хорошего информанта с точки зрения грамматики, фонетики и лексики. Поп отмечает, что именно невестка отвечала на большинство вопросов¹¹ [Pop 1952]. Мы не можем точно сказать, как часто женщина-родственница давала ответы, которые приписывались мужчине.

Таблица 3.2

Анкета для «Лингвистического и этнографического атласа Лионского диалекта» [Francis 1983, 60]