Наложение речевых отрезков, препятствующее общению

«Сотрудничающие» наложения речи женщин часто раздражают мужчин, так как им кажется, у них отбирают тему. Мужчины же часто раздражают женщин попытками захватить или поменять тему. Пример такого рода прерывания описывается в рассказе Лорри Мур «Вы к тому же еще и урод». Героиня этого рассказа, профессор истории по имени Зоя, прошла ультразвуковое обследование, чтобы определить, что за опухоль у нее в брюшной полости. По дороге домой после обследования, она смотрит на себя в зеркало заднего вида и вспоминает анекдот:

Она вспомнила анекдот о мужчине, который приходит к врачу, и врач говорит ему: «Итак, к сожалению я вынужден сообщить, что вам осталось жить шесть недель».

«Я бы хотел услышать еще одно мнение», – говорит мужчина…

«Вам нужно еще одно мнение? Хорошо, – отвечает врач. – Вы к тому же еще и урод». Ей нравился этот анекдот. Она считала его ужасно, ужасно смешным.

Потом на вечеринке по случаю Хэллоуина[49] Зоя разговаривает с недавно разведенным мужчиной по имени Эрл, с которым ее познакомила сестра. Эрл спрашивает: «У вас есть любимый анекдот?» Вот что происходит дальше:

«Ну, мой любимый анекдот, это, наверное… ладно, хорошо. Приходит мужчина к врачу и…»

«Кажется, я знаю этот анекдот», – нетерпеливо перебивает Эрл. Он сам хотел рассказать его. «Приходит мужчина к врачу, а врач говорит ему, что у него есть две новости – плохая и хорошая, – этот, да?»

«Не уверена, – ответила Зоя. – Возможно, это другой вариант».

«Ну вот, мужчина говорит: “Сначала скажите плохую”, и врач отвечает: “Хорошо, вам осталось жить три недели”. Мужчина кричит: “Три недели! Доктор, а какая хорошая новость?” И врач говорит: “Видели секретаршу в приемной? Я наконец-то с ней переспал”».

Зоя нахмурилась.

«Вы не этот анекдот хотели рассказать?»

«Нет. – В ее голосе звучало осуждение. – Другой».

«А…, – произнес Эрл. Он посмотрел в сторону, а затем снова повернулся: – А какую историю вы преподаете?»

Эрл прерывает Зою не для того чтобы поддержать ее анекдот, а для того чтобы рассказать его вместо нее. Что еще хуже, анекдот, который он рассказывает, не просто другой, он – оскорбительный. Когда он понимает, что Зоя хотела рассказать другой анекдот, то не просит ее продолжить, а вместо этого совершенно меняет тему («А какую историю вы преподаете?»).

Большинство людей согласится, что Эрл, перебивая Зою, нарушил ее право говорить: только она собралась рассказать свой анекдот, как он узурпировал роль рассказчика. Но Зоя быстро уступила ему. Когда он сказал: «две новости – плохая и хорошая», стало ясно, что это другой анекдот. Но вместо того чтобы ответить «Нет» на его вопрос «…этот, да?», Зоя сказала: «Я не уверена. Возможно, это другой вариант», поддерживая его намерения и выражая согласие, хотя и была несогласна. Тот, кто рассматривал бы такой разговор как соревнование, в этом месте или даже раньше продолжил бы говорить. Но Зоя, видимо, воспринимала диалог как игру, требующую от каждого говорящего поддерживать слова другого. Если бы они были хорошо знакомы и могли обсудить инцидент позже, Эрл, возможно, сказал бы: «Почему ты не остановила меня, когда поняла, что я собирался рассказать другой анекдот? Ты сама позволила мне продолжать, а потом рассердилась».

В другой части этого рассказа показано, что не наложение создает помехи, а те шаги в общении, которые «вырывают» тему у другого собеседника. Зоя чувствует боль в желудке и, извинившись, скрывается в туалетной комнате. Когда она возвращается, Эрл спрашивает, все ли с ней в порядке, а она отвечает, что как раз проходит медицинское обследование. Вместо того чтобы спросить о ее здоровье, он предлагает ей закуски, которые разносили, пока она отсутствовала. Жуя, она говорит: «Учитывая, что мне всегда “везет”, придется удалять желчный пузырь». Эрл меняет тему: «Так ваша сестра выходит замуж? Расскажите-ка, что вы думаете о любви». Зоя начинает отвечать:

«Хорошо. Я расскажу вам, что я думаю о любви. Вот история любви. Моя подруга…»

«У вас что-то на подбородке», – сказал Эрл, протянул руку и дотронулся до ее лица.

Как и в случае с угощением, обратить внимание на непорядок во внешности допустимо и позволяет перебить говорящего, но сделать это в тот момент, когда Зоя начинает рассказывать историю, – значит показать отсутствие интереса к ее рассказу и отсутствие уважения к ее праву продолжать. Более того, это далеко не единственный случай, а лишь один из многих. Эрл не сопроводил откровенные слова Зои о своем здоровье вопросами или поддержкой, не дал совета и не ответил ей взаимной откровенностью. Он перевел разговор на любовь – тему, которую он, видимо, считал более подходящей для начала романтических отношений, чем удаление желчного пузыря. По этой же причине приставшая к ее подбородку крошка, вероятно, была столь удобным поводом дотронуться до ее лица, что не хотелось его упускать. Оказывается, многие из его шагов в общении были попытками направить разговор в русло ухаживания.