Главная преграда — монополия на дефицит

Главная преграда — монополия на дефицит

Опасность укрепления монополии на дефицит на еще не появившемся рынке достаточно очевидна. Об этом говорит весь опыт истории России, где, например, купечество всегда добивалось у власти разрешения на торговлю и производство, стремясь одновременно к монополии в своей области, и находило достаточную поддержку. Монополии готовы охватить все новые сферы. Существует, например, угроза монополизации экспортных ресурсов России, сосредоточения основной части дохода от экспорта в руках наиболее развитых структур в результате либерализации внешнеэкономической деятельности [26].

Если рыночная концепция рассматривает всю современную хозяйственную деятельность как борьбу рыночных и антирыночных сил (к последним относят главным образом недобитую номенклатуру, мафию и т. п.), то концепция господства монополии на дефицит, не отрицая элементов подобной борьбы, в целом исходит из того, что главный конфликт, основу интерпретации современной хозяйственной (и не только хозяйственной) ситуации следует искать в борьбе разных форм и уровней монополий на дефицит. Сегодня налицо сдвиг не от монополии к рынку, а от центральной власти как главного и единственного держателя дефицита к держателям дефицита средних и нижних уровней. Распад СССР привел к переходу этих монополий на уровень республик, а точнее говоря, наоборот, переход монополии на уровень республик привел к распаду СССР. Неуклонно возрастает значимость держателей дефицита среднего уровня: ведомств, регионов, разного рода объединений, а также смещение держателей дефицита на низшие уровни (предприятия, колхозы, мелкие группы посредников и т. д.). Борьба держателей монополии на дефицит является центром социальной жизни и подчиняется определенным законам, циклам, по своему значению далеко выходящим за рамки чисто хозяйственных проблем. Первая концепция даже близко не подходит к объяснению этой борьбы, не только ее общесоциального, но и чисто хозяйственного смысла. Только концепция господства монополии на дефицит в состоянии объяснить мощную натурализацию, архаизацию хозяйства, которую стали стыдливо называть бартером. Это одна из наших традиций называть архаичные феномены новыми для нас иностранными словами. Именно натурализация отношений, выступающая как форма активизации борьбы за укрепление монополии на дефицит, смещение главных держателей дефицита от когда–то всемогущего государства вниз объясняет стремление производителя, например, колхозов, не захватывать рынок, а накапливать у себя готовую продукцию, одновременно сокращая объем производства и упрощая ассортимент выпускаемых товаров.

Экономистами и публицистами все процессы описываются в неадекватных реалиям рыночных категориях, что порождает совершенно искаженную, иллюзорную картину состояния хозяйства. Это относится и к самим проектам реформ.