28

Люди выглядели теперь намного лучше. Те, что покрепче, вовсю исследовали окрестности. Хворые стремительно шли на поправку — в основном, заботами Феанора. Тёмный Вала от попыток целительства предпочёл воздержаться. Отобрал полдюжины атани пошустрее да посмышленее, показал нужные травы, обучил собирать и заваривать. Для заваривания, правда, понадобилась посуда. Мелькор немного подумал, а потом исчез на несколько дней, оставив Детей на попечении Феанора. Вернулся бледный и хмурый, но принёс чашу. Простую металлическую чашу, без украшений.

Дичь для атани добывали волки. Волки же по приказу Властелина Эндорэ отгоняли Людей от опасных мест.

Сам Тёмный Вала с Детьми общался немного. Наблюдал всё больше, мысленно отмечая самых толковых. Тех, кому предстояло сделаться лояльными Северу людскими вождями. Зато Феанору явно было в охотку возиться с атани. Да и те к нему льнули. Всё складывалось, как надо.

Пламенный же на каждом шагу испытывал странную смесь разочарования и удивления: большинству вещей, очевидных для эльдар, Людей приходилось учить, а кое-чему, как уже стало ясно, обучить вообще не удастся.

— Послушай, Мелькор,— спросил Феанор однажды,— я, конечно, не ставлю под сомнение твои знания и прозорливость… но: ты уверен, что именно этому народу принадлежит будущее? Новорождённые щенки — и те способнее их!

— Они здесь гости,— качнул головой Тёмный Вала. — Или, вернее, ученики. И плоть для них — вроде кокона для бабочки. Так, временная оболочка. Думаю, их тела поэтому такие непрочные. Чтобы легче было покидать мир. Ты подходишь к атани с мерками эльфов, а они другие. Тот, кому принадлежит будущее, вполне может быть слабым в настоящем.

— «Кокон для бабочки»? — задумчиво повторил Феанор.— Но бабочка, живя в коконе, должна просто уцелеть — всё то время, что она дремлет в нём. А атани… не приди мы к ним, как бы они жили? Что сталось бы с ними без нашей помощи?

— Что сталось бы? — Мелькор пожал плечами.— Многие погибли бы — от болезней, от зверья, от собственной глупости. Уцелели бы самые сильные и умные, дали потомство. Атани, конечно, не столь плодовиты, как орки, но, если ты заметил, уже сейчас не меньше дюжины женщин успели понести. Я-то очень хорошо это слышу. Да и пробудилось Людей раза в четыре больше, чем эльдар.

Феанор невольно передёрнул плечами: та легкость, с которой Тёмный Вала говорил о возможной гибели Людей, его покоробила. Большого труда Пламенному стоило промолчать.

Мелькор движение Феанора понял по-своему.

— Думаешь, они ещё умножатся в числе и потеснят эльдар? Да, умножатся. И потеснят. А ты говоришь — щенки. Из этих щенков ещё вырастут волки.

Он усмехнулся:

— Перворождённым не следовало ссориться со мной. Право, не следовало.

Феанор закусил губу. Направление, которое принял разговор, ему совсем не понравилось, и он поспешил вернуться к прежней теме.

— Поздно говорить о том, что произошло. Речь об атани. Мне слабо верится, что они потеснят эльдар. Волки же не теснят зайцев, хотя и едят их: в лесах полно разного зверья. А эти… возможно, они станут волками… когда-нибудь, но для этого им сейчас нужно хотя бы выжить.

— Потеснят не как волки зайцев, а как одна волчья стая может потеснить другую. Впрочем,— спохватился Мелькор,— если эльфы будут… благоразумны, ничего с ними не случится.

Он огляделся с довольным видом:

— Атани повезло. Они бы выжили и без нашей помощи, хотя, конечно, не все. А с нами им и вовсе нечего опасаться.

Феанор рассеянно кивнул. Примерно представляя себе теперь будущее, он мыслями уже был вновь в настоящем. Насущные заботы о Людях затягивали.

— И кстати, друг мой, не пора ли нам вернуться к тому разговору? О наместничестве.

Феанор засмеялся, не разжимая губ:

— А что, к нему надо возвращаться? По-моему, и так всё ясно.

— Стало быть, ты согласен,— Мелькор широко улыбнулся.

— «Согласен»? — улыбнулся в ответ Феанор.— Ну, это можно назвать и так.

Помолчал, посмотрел на Людей и заговорил негромко, от сердца:

— Как я понимаю, меня уже никто не спрашивает. Не ты даже — судьба. Тебе тяжело здесь, я вижу. Так что ты можешь спокойно возвращаться в Ангбанд. Там тебя ждут дела, там тебя ждут твои соратники. А я останусь здесь. Мы с тобой оба молчали о том, что в Ангбанде я лишний. Совсем лишний. Теперь об этом можно спокойно сказать вслух. В Ангбанде нет для меня дела. А здесь — есть. Здесь будет легче мне, здесь я буду полезен тебе.

Он снова улыбнулся:

— Расставаться, конечно, не хочется, но… нам ли привыкать? Сорок лет мы общались в основном по осанвэ. Вспомним былые привычки.

Феанор замолчал. Этот выход действительно представлялся ему наилучшим: не будет давящей тяжести чуждой Силы Ангбанда, не будет отчаянного поиска занятия, чтобы не думать о нолдорах и Маэдросе, а — пойдёт вот эта череда забот, и новые ученики, с которыми он сам будет заново осваивать мир, потому что для них мир — совсем иной, нежели для эльдар… Опять же — его планы с планами Мелькора слегка расходятся, и остаться здесь одному… неплохо, совсем неплохо!

— Я буду навещать тебя, друг мой,— в голосе Тёмного Валы отчетливо слышалось облегчение.— Тут не так уж далеко, если ветром лететь. Для мастера дело найдётся везде. Просто… жизнь в Ангбанде тебе не по вкусу. Думаешь, я не замечал этого? Атани любят тебя, да и тебе ведь нравится с ними возиться. А я действительно нужен на Севере.

Идеальное решение. Всё теперь останется в прошлом: сознание того, что друг, живя в твоём доме, глубоко несчастен, а ты бессилен помочь ему, глухое недовольство соратников, тревога от того, что недовольство это рано или поздно прорвётся. Да и разбираться с небесными Светочами гораздо проще, если Феанора рядом не будет.