26

Была ночь.

Каждую ночь Люди спали.

Это вызывало двойное недоумение Феанора: как можно столько времени проводить во сне — и как можно предпочитать свет Лаурелина свету Тельпериона?! Впрочем, у человеческих странностей была и удобная сторона: по ночам Пламенный был предоставлен самому себе. Можно было бродить в одиночестве или без помех говорить с Мелькором.

Впрочем, некоторые атани всё же предпочитали бодрствовать по ночам.

Русоволосый юноша вопросительно посмотрел на Пламенного: «Я не помешаю?».

— Нет, ты можешь пройтись со мной, если хочешь.

«Как жаль, что у вас, у Людей, нет осанвэ! Ты многое хочешь сказать мне, я многое могу сказать тебе, но твои мысли отгорожены от меня каменной стеной, а ты не услышишь мои…»

Медленно появлялись тени, становясь всё чётче. Ладья Серебряного Света начала свой путь по небу.

Феанор смотрел на русоволосого юношу. Восторженный блеск его глаз был нолдору отраднее возрождённого Света Тельпериона.

Потом человек обернулся, вскинул взгляд на Сильмарили.

— Да,— ответил Феанор.— Это тот же самый Свет.