17

Я мчусь, со свистом рассекая крыльями воздух. Мчусь на предельной скорости.

Вот уже заканчиваются внизу невысокие горы, поросшие соснами. Уже близко.

…Почему Властелин поручил это дело мне, а не Саурону? Разумеется, мне приятно его доверие, но… всё-таки, странно. Тревожно. Что между ними произошло? Почему — я?

Властелин, который четвёртый час мерно расхаживал взад и вперёд по Малахитовому чертогу, внезапно остановился и резко перевёл дыхание. Сделал несколько неуверенных шагов, упал в кресло, откинулся на спинку и смежил веки.

Я облегченно вздохнула: всё в порядке. Победа. В случае поражения — или хотя бы угрозы поражения — Мелькор вёл бы себя совсем иначе. Взгляд у него в таких случаях становится жёсткий, но за внешней мрачностью чувствуется почти радость, вдохновение даже: «Ага, мне бросили вызов, ну, так посмотрим же, чья возьмёт!». Обычная мягкость в обращении с майарами сменяется непреклонной властностью, в спокойном голосе появляется сталь, а силы как будто удваиваются. А вот если Властелин позволил себе расслабиться и даже глаза прикрыл, значит, победа. Трудная, а потому особенно приятная. Тут не до торжествующих улыбок, не до поздравлений и похвал — это позже. А сначала — резкий сброс напряжения: всё, справились, победили. Мы — победили!

— Мы победили,— тихо сказала я вслух.

Отчасти — чтобы напомнить о своём присутствии. А отчасти — похвалиться собственной проницательностью. Хотя, правду сказать, особой проницательности тут и не требовалось. Мне ли не знать Мелькора — столько веков рядом. Ближайшая сподвижница, как-никак. После Саурона, конечно. А между тем, первого помощника Властелин на сей раз предпочёл в стороне оставить. Меня позвал. Хотя тоже не стал посвящать в детали. Отмалчивался, да комнату мерил шагами. Обо мне словно забыл. Но и не отпускал. Что ж, я устроилась в уголке и терпеливо ждала, следя за ним взглядом.

— Таринвитис.

Я аж вздрогнула: задумалась, не заметила, что Властелин поднял голову и смотрит на меня. Лицо сосредоточенное, взгляд пристальный, напряжённый. Я ахнула про себя: неужто ошиблась насчёт победы?

— Лети на юг. Как можно быстрее.

И тут же вспыхнул в сознании переданный Мелькором образ: с птичьего полета — мёртвая, исковерканная земля, почему-то покрытая копотью… языки тёмного пламени — балроги… мимо… вниз… Феанор, недвижно лежащий на камнях… весь в крови.

— Отнеси к оркам Соснового нагорья. Приказ передай: пусть выхаживают.

— Властелин, я могу вылечить его,— отважилась я.

— От этого не вылечишь,— сказал, как отрубил.— Сил передай немного — поддержать только. И пусть отлеживается. Ему отдых нужен.

— Но почему не в Ангбанд?

Мелькор гневно сверкнул глазами в ответ на мою новую дерзость, но ответил:

— Нельзя его сейчас в Ангбанд. Ломенуз будет с ним, потом привезёт, если… Привезёт,— сказал с нажимом.— Оркам скажи, чтобы не прикасались к Венцу ни в каком случае. Убьёт на месте, и костей не останется. Всё, Таринвитис. Торопись. Время не терпит.

…И всё-таки, почему я?