27

Эру Единый!

Мне некого больше молить, и молить я не умею.

Я не могу поверить в то, что Маэдрос — обречён. Я должен… наверное, я должен потерпеть неудачу сам, и только это заставит меня отступиться.

Если я останусь в живых.

Я… я решился. Я пойду. Несмотря ни на что. Просто — перед этим безумным походом, который наверняка закончится для меня напрасной гибелью, мне очень хочется поговорить с кем-то. Рассказать, куда я ухожу. Услышать слова напутствия.

С отцом или братом говорить нельзя.

Вот я и говорю — с Тобой.

Глупо я, наверное, выгляжу… С какой стати Единый услышит меня?

Но… мне чудится ободряющее прикосновение Его воли.