12

Любой воин на месте Феанора отступил бы. Но Пламенный прыгнул вперёд, почти под смардное брюхо твари — вне досягаемости острых когтей. Удар («Пламень Предвечный!») — с размаху меч пробил панцирь на животе. На Пламенного хлынула едкая слизь. Паучиха резко подалась назад, приподнявшись на лапах. Челюсти щелкнули угрожающе. И вдруг тварь развернулась и стремительно кинулась прочь. Тут же накатила волна жара — движение было слишком быстрым, чтобы разглядеть что-либо. Только мёртвый лес вокруг на мгновение осветился багровым — и разом вспыхнул, словно сухой трут от искры.

Феанор глубоко выдохнул. Обошлось…

Увидев, что лес вокруг горит, Пламенный уже привычным усилием воли поставил защиту.

Только теперь пришёл страх. И страх-омерзение, и запоздалый вопль разума: «Против кого ты пошёл? Она же съест тебя как мошку!».

— Подавится! — вслух ответил Феанор этому страху.

Надо было идти. Да что там — не идти, а бежать следом. Что-то мешало. Что? — усталость от этой зверски быстрой схватки?

Нет.

Что-то другое.

Тут лишь Феанор заметил, что он ранен.

Идти на этот бой без кольчуги было то ли безумием, то ли мудростью. Он сказал Мелькору, что кольчуга может и не выдержать удара когтя, а движения она замедлит. Ну, вот… больно-то как…

Рана была неглубокой, но горела так, словно её посыпали солью. «Яд? Яд когтей твари? Или просто роа распадается от её прикосновения?».

Некогда было решать. Венец даёт власть над плотью, так что сейчас он должен помочь. Чтобы не тратить силы на раскрытие мощи Венца, Феанор коснулся волей бушующего вокруг пожара — человек так подставляет ладони под родниковую струю.

Огонь был неиссякаемым источником Силы.

На этот раз Венец отозвался сразу же.

Несколько глубоких вдохов — и о ране уже напоминала только порванная рубаха.