7

Мелькор появился внезапно — один, без свиты. Неспешно осмотрел пленника, комнату. Уселся в единственное кресло, молча наблюдая за нолдором. Уголок красиво очерченного рта Тёмного Валы презрительно кривился, но в глазах было сожаление. Меж густых бровей залегла сосредоточенная складка — словно Мелькор искал решение трудной задачи. Искал и не находил.

Маэдрос стоял, положив руки на кованый пояс. Хотелось сложить их на груди, но сын Феанора понимал, что этот жест будет чересчур картинным.

Он смотрел на Тёмного Валу спокойно и отстраненно — как, бывало, смотрел в Амане. Только причина для этого спокойствия сейчас была иной: нолдо был предельно собран и готов в любой миг принять удар. От внутреннего напряжения его губы сами собой изгибались в улыбке: так часто бывало с ним, когда приходилось загонять все чувства внутрь.

Маэдрос до сих пор был в кольчуге. Совершенно бесполезной сейчас как доспех, но греющей душу, словно прикосновение дружеской руки.

Мелькор заметил улыбку эльфа, и взгляд его стал тяжёлым. Не будь Маэдрос сыном Феанора, он поплатился бы за дерзость. Впрочем, он едва ли дожил бы до этого момента после всего, что натворил.

— На что ты рассчитываешь, а, Маэдрос? — поинтересовался Тёмный Вала.

Тот непроизвольно усмехнулся:

— Рассчитывать? В моём положении? Мне остается разве что надеяться. На лёгкую смерть.

— Умереть — дело нехитрое,— Мелькор пожал плечами.— Но ты ведь теперь король. Разве судьба твоего народа тебе безразлична?

— А ты стал радетелем о нашем народе с недавних пор.

На сей раз усмешка Маэдроса была вполне осознанной.

— Судьба моего народа.— Он заговорил в своей обычной манере — спокойной, уверенной, убеждающей. Словно и не с Врагом.— Ты мне напрасно показал, что ты сделал с отцом. Потому что иначе бы я сомневался, какую судьбу ты готовишь моему народу, а теперь — я видел это. Я искренне верю, что мой народ тебе нужен живым. Народ мастеров. Ты сам мастер, и я не думаю, что быть господином орков тебе… уж очень приятно. Тебе нужны мы. Тебе нужны мы — безоглядно верящие тебе. И поэтому тебе так нужен мир с нами. И поэтому ты ещё раз хочешь договориться со мной.

Голос Маэдроса зазвучал жёстче:

— И ты солгал мне, когда уверял, что можешь сделать с нами всё, что захочешь. Именно этого ты и не можешь сделать! Ты можешь убить нас — о да, тем способом, который изберёшь. Верю. Ни на миг не сомневаюсь. Но хочешь-то сделать с нами совсем другое! То, что ты сделал с отцом. То, что ты не сделаешь со мной.

Глаза Маэдроса блестели, но голос оставался спокойным:

— И ты совершил ошибку, когда убедил нас в смерти Феанора. Ты называешь меня королём — титулом, на который я дважды не имею права, потому что Королём нашим остаётся Финвэ. Живой или мёртвый. Я даже не Государь — при живом отце. Но ты никогда не сможешь использовать Феанора против нас: мои братья просто не поверят, вздумай ты отправить его к нам или велеть ему воззвать по осанвэ. Как бы он ни склонял их на твою сторону — они не послушают его.

— Да,— невозмутимо согласился Мелькор,— я действительно охотно принял бы ваш народ под свою руку, хотя ты напрасно столь пренебрежительно отзываешься об орках, о которых почти ничего не знаешь. Но ни один мастер не сотворит что-либо действительно стоящее, если его принуждать. Так что я готов выделить вам часть своих владений на юге. В обмен на заключение мира. Ибо я, в отличие от тебя, своих подданных предпочитаю видеть живыми, а не героически павшими в бессмысленной войне. Ты сейчас пытаешься обречь нолдор на гибель, а я, напротив,— спасти и дать им возможность жить и заниматься творчеством, а не убийствами. И кто же из нас двоих больше радеет о твоём народе, м?

— Конечно, ты.— Маэдрос рассмеялся, не разжимая губ (привычка, перенятая многими нолдорами у Оромэ в своё время).— Но ты сейчас проговариваешься и даже не замечаешь этого. Ты говоришь «подданные». Ты хочешь видеть нас под своей властью. А мы на это не пойдём никогда. Даже если бы между нами не стояли смерть Короля и безумие Государя.

Глаза Тёмного Валы жёстко блеснули: засмеявшись, Маэдрос живо напомнил Мелькору давнего врага.

— Ты искажаешь смысл моих слов. Я не говорил о нолдорах как о своих подданных. Я готов предоставить вам независимость. Маэдрос, ты вообще способен воспринимать хоть что-то, кроме своих надуманных страхов? С кем я говорю сейчас: с государем, отвечающим за свой народ, или с мальчишкой-фантазёром, у которого в голове ветер?

— «Надуманных страхов»? — снова усмехнулся Маэдрос.— Видно, смерть Короля придумана мною?! Видно, отец не говорил мне вещи, противоположные его собственным мыслям?!

— Что ж,— Мелькор поднялся, глядя теперь на Маэдроса с высоты своего внушительного роста.— Твой выбор ясен. Только не обольщайся, мальчик. Ты всё равно послужишь моим целям, хочешь ты того или нет. А убивать я тебя не намерен. К чему мне ещё один нолдорский труп?

Сказал и вышел. Пленник остался один.