Интеллигенции действительно лучше летать

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Интеллигенции действительно лучше летать

Не сказать, чтобы Свифта так уж отвращали все люди. В образе лапутского королевства он попытался изобразить некую идеократию — власть мыслителей, исследователей, мудрецов; вся власть в Лапуту находится на летающем острове, который лишь очень редко и в случае крайней необходимости опускается на подданных, и то ненадолго. Это такой метод подавления восстаний — шлепнуться на восставших, сровняв их с землей, и тут же взлететь опять.

Я не думаю, что советские толкователи, рассматривавшие всю лапутскую часть «Путешествий» как злую сатиру на английскую власть, были так уж близки к истине: скорее, тут речь идет как раз об идеальных властителях, которым, однако, опасно чересчур приближаться к народу. Народ, как сказано в «Путешествиях», может их притянуть — тогда они рухнут и костей не соберут; плавное снижение не всегда возможно… В идеократиях и бюрократиях вроде советской сближение народа с властью действительно чревато катастрофой — тут Свифт оказался пророком.

Интеллигенции действительно лучше летать над миром на своем алмазном острове — снижаясь, она неизбежно падает. Не знаю, насколько такое прочтение близко к свифтовскому замыслу, но российская история наводит именно на эту трактовку.

То, что Гулливер после путешествий тяготится людским обществом и живет затворником, вполне естественно: как Журден, не догадывавшийся о своей способности говорить прозой, он и понятия не имел о своей принадлежности к самым грязным, ленивым и опасным животным. Ему казалось, что он такой, как надо. Увидавши таких, как надо, — чудных, благородных гуингмов, решительно не способных взять в толк, зачем нужен порох, — он осознал свою близость к зловонным и трусливым йэху, и представление о собственной значимости немедленно покинуло его.